В один из августовских дней 2004 г. небольшая экспедиция сделала попытку приподнять полог тайны, окутывающей данный район. К сожалению, только попытку, поскольку раньше данные поисковики были заняты на других работах и в окрестности деревни Дубровище завернули лишь на несколько часов. Планы у них, как всегда, были "наполеоновские". Хотелось посетить и резкий изгиб Могиленки, и точку слияния рек, и отыскать знаменитую плотину, в которой, по преданию, был зарыт котел с "деньгами".
Однако география, как всегда, внесла свои коррективы. Некоторое, мягко говоря, несоответствие между реальным течением речки Могиленки и отсутствие в районе действия достаточного количества даже проселочных дорог заставили нас резко сузить круг наших интересов. И после недолгих обсуждений было решено остановиться только на слиянии Могиленки и Вори. Что, казалось бы, может быть проще — отыскать место слияния двух рек? Тут ведь вариантов практически нет. Либо реки сливаются, либо нет, третьего не дано. Но поскольку район предстоящих работ сильно зарос непроходимым лесом, то было принято решение двигаться прямо от Дубровищ вниз по течению реки.
Решение-то мы приняли, но оказалось, что исполнить его не так-то просто. Воря хотя и не столь глубока, как многие российские реки, но тоже имела весьма малопроходимые участки. Пришлось выбираться наверх по совершенно заваленному буреломом косогору и далее двигаться вдоль берега. Подобных почти непроходимых чащ в Подмосковье я не встречал давно. А поскольку передвигаться приходилось с довольно деликатной и увесистой аппаратурой, то марш этот вскоре превратился в подлинную пытку. Прошел почти час, а место слияния, которое, согласно карте, лежало всего в одном километре от Дубровищ, все не показывалось. Силы наши были уже на исходе, и пришлось все же выйти на относительно чистую опушку. Но и там легче практически не стало. Высоченные луговые травы, вымахавшие по причине дождливого лета почти по грудь взрослого мужчины, вязали наши ноги словно путами, делая каждый шаг труднее в несколько раз.
Вскоре, перебравшись через неширокий водораздел, мы спустились в очередную речную долину и в конце концов уткнулись в малоподвижную речную заводь. Отломана и брошена в воду ветка, и несколько пар глаз напряженно следят за тем, куда та поплывет. Ветка некоторое время колеблется и неожиданно направляется на запад. Значит, мы стоим вовсе не на Воре, а уже на Могиленке! Эта весть придала нам немного сил, и мы устало двинулись вдоль течения этой речки, надеясь вскоре выйти на желанное слияние. Да, разумеется, этот славный момент все же случился, хотя полазить в буреломах нам пришлось еще изрядно.
Но вот, наконец, мы выползли на открытое пространство. Бесконечные, намертво перепутанные кустарники и обширные поля двухметровой крапивы нехотя расступились в стороны, и перед нашими взорами предстала относительно проходимая речная коса, словно специально засаженная громадными, не менее чем 100-летними ветлами и ивами.
Ноги и руки наши в буквальном смысле дрожали от усталости мелкой дрожью, но светлое время дня уже на исходе и нужно срочно готовить оборудование к работе. Но вскоре выяснилось, что торопились мы в это малодоступное место напрасно. Обещанный легендой бочонок с золотом никак себя не проявил, хотя был обследован значительный кусок ивовой рощи. Подойдя к самому краю косы, я поднял фотоаппарат, чтобы запечатлеть дикую красоту этого места, и только в видоискателе увидел на противоположном берегу Могиленки весьма живописную (на первый взгляд), аккуратную и поднятую над водой площадку.
— Стоп, — пораженный внезапной догадкой, опустил я камеру, — а кто сказал, что что-то должны были закопать именно там, где мы искали? Ведь при перпендикулярном слиянии двух рек неизбежно образуются две треугольные косы, казалось бы, самой природой предназначенные для захоронения драгоценных кладов.
Сообщив о своей догадке остальным членам команды, я получил от них решительный отказ на передислокацию. И в самом деле, вновь ломиться по девственной каше из густейшей крапивы, дикого вьюна и принесенных вешними водами деревьев было мучительно тяжело. Но не отступать же от цели, тем более в тот момент, когда до нее буквально рукой подать! Пришлось идти одному, поскольку жаль было покидать столь легендарное место, не обследовав его полностью. К счастью, мне удалось отыскать два древесных ствола, по которым я перебрался на другую сторону реки. Казалось бы, все трудности остались позади, но это только казалось. Не успел я выйти на простирающееся за оврагом поле, как угодил в неширокое, но крайне коварное болотце. Почувствовав, что стремительно погружаюсь в трясину, я спасся только тем, что отчаянным рывком сумел зацепиться за ветку растущей поблизости старой ольхи. Собственно, ничего страшного со мной случиться не могло, но потеря сапог, которые едва не похитило болото, была вполне реальна. А вторая крайне неудобная преграда встретила меня уже на самой площадке, занимающей (с точки зрения кладоискателя) самое выигрышное положение вблизи соединения обеих речек. Все пространство второй косы заросло такой плотной щеткой неизвестного мне кустарника, что я едва не отказался от своей затеи.
— Да все золото мира не стоит тех мучений, думал я, которые мне предстоит здесь испытать. Может, лучше перебраться через болотце обратно и уйти, пока не поздно?
Впрочем, я вовремя вспомнил те мучения, которые претерпел, добираясь в эту точку, и одумался. Поправил снаряжение, подтянул ремни и смело вломился в стоящую сплошной стеной растительность. На обследование крохотного пятачка площадью не более чем в 1 000 м2 мне пришлось убить не менее получаса. Но и здесь искомого бочонка обнаружить так и не удалось. Возможно, его никогда здесь и не было, а возможно, ценности унес тот, кто их некогда закопал. Варианты, как говорится, возможны. Но одно можно сказать определенно: эпизод с бочонком, якобы зарытым при слиянии рек Вори и Могиленки, можно считать окончательно отработанным и однозначно закрытым. Прочие же вопросы и легенды, касающиеся подозрительных мест, расположенных вблизи деревни Дубровище, на данный момент остаются открытыми. Надеюсь, что в таком положении им пребывать недолго.
Елатомский уезд. Возле села Кошебеево, на берегу реки Старая Цна, стоял городок "разбойников" — характерное по топографии и расположению строений древнее городище. С трех сторон оно было прикрыто оврагами, с четвертой возвышался защитный вал. По легендам, в нем жили разбойники, регулярно грабившие суда на реках Цна и Мокша. Молва гласит, что они после себя оставили несколько кладов.
Сведения эти были подтверждены тем, что в 1891 г. в тех местах был найден один их этих кладов — глиняный горшок с мелкими золотыми бусинами. Вероятно, удастся отыскать и прочие клады, поскольку площадь, занимаемая "городищем", невелика и его можно отыскать даже сейчас.
Темниковский уезд. Село Нароватово. Аналогичная картина. "Городок" и найденный в нем в 1896 г. клад — 300 серебряных монет.
Село Старый Темников. Молва говорит о том, что здесь ранее жил разбойник Темьян со своей шайкой. Якобы зарыл клад. В 1900 г. в обрушившемся в овраг валу "городища" найден большой клад старинных монет.
Река Пушта. В Темниковском уезде у озера были видны остатки "городища", в котором подозревали наличие разбойничьего клада.
Елатомскийуезд. У села Ардабьево, в обрыве реки Унжи, нашли вымытый водой огромный в 5 пудов весом клад монет времен Екатерины II.
Моршанский уезд. Село Давыдово и древний "городок" около него дал целых три клада: 1879 г. — 30 фунтов медных пятаков; 1888 г. — кувшин с 500 серебряными монетами; 1901 г. — 50 руб. старинной медной монетой.
Данные находки только подтверждают одно железное правило — древние разбойники, будь даже они самыми последними идиотами, никогда не клали все свои накопления в одно место. Захоронения обязательно разносились в пространстве и привязывались к местным ориентирам, таким как: углы защитного вала или рва, отдельно лежащие валуны, приметные места на реках, или, в конце концов, характерный изгиб ручья в заросшем кустарником овраге.
"В трех верстах от города Шацка известно Паньковское городище, около которого на реке Шача якобы затоплена лодка с серебряной монетой".
На территории "городища" действительно было найдено несколько серебряных монет, а что касается целой лодки с монетами, то это, скорее, относится к области фантастики. Хотя… кто знает?
Еще до революции в тридцати верстах от города Лебедянь (прежде Тамбовская губерния), на кругом берегу Дона краеведы обнаружили большую подземную галерею в пять этажей. Кто, когда и зачем соорудил ее? Местные знатоки убеждены, что данная галерея — дело рук знаменитого разбойника XVI в., носившего прозвище "Тяпка". Устные легенды о нем сохранились лучше, чем исторические сведения об основателях самой Лебедяни. Более того, никто из лебедянцев толком и не знает, когда на правом берегу Дона появился их славный городок. Но про разбойника Тяпку легенды не забываются.
Какую бы банду он ни возглавлял, всегда оставлял за собой право припрятывать положенную ему часть добычи. Дружки его, у которых богатства текли сквозь пальцы как песок, постоянно завидовали ему, зарились на атамановы сокровища. И однажды они сговорились, подло напали на спящего Тяпку и скрутили ему руки.
— Говори по-хорошему, где ты прячешь свой клад? Или нам придется пытать тебя каленым железом.
Тяпка, несмотря на пытки, молчал и ничего не сказал своим коварным подельникам…
Стоит ли искать наследство стойкого атамана? И где его искать? Кроме вышеупомянутого подземелья, у современных поисковиков, пожалуй, и нет никакого другого ориентира, прочно связанного с именем знаменитого разбойника. Но стоит ли рисковать жизнью, протискиваясь в столь древние сооружения?
Боровский район.