Как черную, так и другие виды и формы ольхи, благодаря их декоративности, охотно высаживают в парках вблизи рек, озер, прудов. Остается еще добавить, что плоды ольхи — любимая пища чижей и чечеток.
Вот и состоялось наше знакомство с новым, хоть и не совсем настоящим, зато интересным и несравненно более полезным хамелеоном…
«Зеленый уголь»
А не заглянуть ли нам теперь и в леса среднеазиатских пустынь: куда-нибудь в Каракумы или Кызылкум?
Иной скептик сразу же усомнится: стоит ли в этих песчаных морях искать какие-либо деревья, тем более леса. Но не будем спешить с прогнозами. Я тоже не верил своим глазам, когда, путешествуя в юго-восточной части Каракумов (километрах в пятидесяти к северу от Бухары), вдруг остановился перед вывеской «Шафриканское лесничество».
«Откуда здесь лес?» — напрашивается вопрос при виде голой песчаной равнины, всхолмленной тут и там крупными кучугурами — барханами.
Но лесничество с добротными постройками и удивившей меня вывеской оказалось отнюдь не миражем пустыни. Как и подобает такому хозяйству, мне довелось встретить там и зрелые, «пригодные в рубку» леса, и молодые лесонасаждения, или «лесные культуры», как называют их лесоводы, и питомники с густыми щетками молодых древесных всходов.
Не один десяток километров прошли и проехали мы с лесничим Шамсиевым владениями лесничества. И неотступно следовал с нами своеобразный спутник — саксаул. Мы говорили о его необыкновенных свойствах, осматривали подобные густой травяной поросли саксауловые посевы, дивились старым, корявым ветеранам. Да и как не ценить его за то, что он здесь успешно растет и счастливо достигает 150-200-летнего возраста.
В среднеазиатских пустынях можно встретить саксаул черный и саксаул белый. Первый зарекомендовал себя солелюбом и встречается в основном на солончаках, зато белый саксаул не страшится «мертвых» песков. Растут они небольшими деревцами или кустами (черный — более высокорослый).
Конечно, саксауловый лес не сравнить с нашими среднерусскими лесами или сибирской тайгой. Издали это хоть и невысокая, но густая, плотная лесная чаща, а подойдешь ближе — деревья саксаула отстоят друг от друга, будто в саду, на почтительном расстоянии. Между ними свободно можно проехать и верхом и даже в автомобиле. Если от настойчивых пустынных ветров в этом необычном лесу еще можно найти хоть кое-какое убежище, то о защите от палящих лучей пустынного солнца нечего и думать.
Раскидистые, со слегка плакучими ветвями, их кроны даже в самый разгар лета напоминают наши лиственные деревья в зимнем наряде, стоят себе голые, без листьев. У белого саксаула вместо листьев короткие острые чешуйки на тонких побегах, а черный саксаул и таких не имеет. Их заменяют молодые зеленые побеги, опадающие, кстати, ежегодно, как и листья.
Природа обидела саксаул и цветами. Правда, как и большинство древесных растений, он цветет ежегодно, но на мелкие невзрачные его цветки вряд ли кто обратит внимание. Как ни странно, но своим внешним видом и строением они напоминают цветки широко всем известного сорняка лебеды. Оказывается, сходство не случайное. Эти два вроде бы столь различные растения ботаники считают близкими родственниками и относят их к общему семейству — маревых.
Деревца саксаула дают плоды в весьма раннем возрасте: 3–4 года, а с 6-12-летнего деревца можно снять урожай до 5 килограммов. (С гектара саксаулового леса — 150–200 килограммов семян.)
Семена саксаула созревают и опадают в конце осени и уже при первой январской оттепели дружно прорастают. Лесоводы умело руководят воспитанием саксауловой «молодежи». Во второй половине осени организуется сбор урожая (при этом ветви саксаула снизу вверх «ошмыгивают», или «сдаивают»), а в конце декабря или в начале января семена высеваются на песчаных просторах пустыни. Такая поспешность вызвана способностью семян быстро прорастать и, подобно семенам наших тополей или ив, быстро терять всхожесть.
В прошлом саксаул сеяли вручную. Теперь применяется аэросев. Вручную удавалось засеять за рабочий день не больше пяти гектаров, самолет же за этот же срок обрабатывает около 3000 гектаров.
Саксаул — ценный страж пустыни. Но его здесь выращивают не только для закрепления песков или ради древесины. Густые молодые всходы саксаула и мелкие ветки взрослых растений служат отличным кормом для верблюдов и овец.
Занятно наблюдать рост молодых растений саксаула. Едва укрепившиеся всходы своими корнями неотступно следуют за влажным слоем почвы, а он в пустыне очень подвижен и по мере повышения температуры воздуха постепенно перемещается вглубь. Корни догоняют влагу, развивая совсем неплохую скорость: за первый год преодолевают в грунте нередко больше трех метров.
Во много раз быстрее наземных стеблей растут корни и в последующие годы, достигая иногда двадцати-тридцати метров длины, само деревцо черного саксаула за 20–25 лет вырастает до 7 метров высоты при толщине ствола около 30 сантиметров.
Корявые, неприглядные деревца саксаула, но какое это сокровище в пустыне. По своей теплотворности саксауловые дрова почти не уступают каменному углю. Недаром в Средней Азии его с любовью называют «наш зеленый уголь». «Зеленый уголь» отличается еще и высоким удельным весом, быстро тонет в воде, довольно легко ломается и вовсе не колется. Из саксауловой древесины выжигают высокоценный уголь, а из его ветвей — поташ.
Много еще интересного поведал мне о саксауле лесничий Шамсиев. Просматривая свои беглые записи, я вспоминаю его рассказ о том, что саксауловые дрова у них на рынке продают как уголь — на вес, а само название дерева, оказывается, в переводе на русский означает «конский хвост». Видно, развеваясь под сильными ветрами пустыни, оно не раз напоминало древним кочевникам хвосты их быстрых, горячих коней.
Правда, научное название саксаула — галоксилон; так назвали его ботаники за солеустойчивость (от греческих слов «галос» — соль и «ксилон» — дерево). Впрочем, соленым его могли назвать за солоноватые на вкус побеги и плоды, особенно у черного саксаула.
Любуясь далеко раскинувшимися лесами саксаула, выращенными с его участием, Шамсиев заметил:
— А ведь это только частица пустынного зеленого богатства. В нашей стране около 20 миллионов гектаров под саксауловыми лесами…
Велики владения «зеленого угля».
«Манна небесная»
Путешествуя пустынными районами Средней Азии, нельзя не обратить внимания на своеобразные деревца с необыкновенными ветвями. Почти у каждого растения они бывают различных оттенков и составляют целую гамму цветов: от темно-бордового и ярко-красного тонов до матово-серого и светло-охристого. Тамарикс, гребенщик или бисерник — растение удивительно выносливое. Свое наиболее употребляемое и ставшее научным название тамарикс позаимствовал от реки Тамариз, протекающей в далеких от Средней Азии Пиренеях (теперь эта река называется Тимброй). Редкие экземпляры достигают в пустыне восьмиметровой высоты, а диаметр их ствола не больше метра. Чаще же — это развесистый кустарник с тонкими поникшими ветвями и ажурной кроной.
Листья у тамариксов разнообразные по форме, но всегда очень мелкие. Часто их трудно вообще признать за листья, так они мелки, меньше сантиметра. «Разнобой» листьев (по величине и форме) характерен не только для разных видов, но даже для одних и тех же растений. Если в нижней и средней части побега листья крупнее, то к верхушке они все больше мельчают и превращаются в мелкие, густо расположенные зеленоватые бугорки. Окраска листьев у тамариксов то зеленая, то желтовато-зеленая, то сизая, причем у некоторых видов она меняется в течение года: с весны — изумрудно-зеленая, а к лету становится (из-за отлагающихся на листьях мелких кристалликов соли) сизой или даже беловатой.
Необычно и цветение тамарикса. Оно наблюдается один или несколько раз в году: весной, летом или осенью. У одних растений цветы имеют форму простых боковых кистей, у других — это метелки, образующиеся на концах растущих ветвей. Значительно колеблется и величина цветочных кистей (от 2 до 14 см длины), форма и даже окраска. Сильно разнятся у тамариксов и цветочные почки, строение их цветков, а также других органов. Кажется, все возможные «непостоянства», присущие тем или иным древесным породам, собрались вдруг в одном растении…
Конечно же, все это не случайно… Тамарикс отличается редкой легкостью скрещивания отдельных видов, отчего образуется большое количество переходных форм. Не последнюю роль играют тут и суровые условия пустынь, властно требующих от растений высокой приспособляемости. Поэтому, например, в Средней Азии одних только видов тамарикса более 25, а формы его разновидностей и учесть трудно.
Что тамарикс отлично себя чувствует среди песков, легко убедиться, внимательно осмотрев его: мелкие листья, как и тонкие изумрудные побеги, часто выполняющие функции листьев, свидетельствуют об удивительной приспособленности тамарикса к пустыне. Все в нем как бы нацелено на предельно малое испарение влаги и крайне ограниченное усвоение щедро низвергающихся лучей пустынного солнца.
Специалисты, долго изучавшие тамарикс, отмечают, что «подземный фундамент» — корни тамарикса, как правило, очень длинные (будто стебли тропических лиан, известных под именем «обезьяньих лестниц»), сильно разветвленные, образуют обширнейшие корневые сети, одинаково хорошо распространяющиеся на десятки метров вокруг растения — и в сыпучих песках и в плотных приречных галечниках. В поисках влаги корни нередко устремляются на несколько метров в глубину или стелются, подобно густой паутине, у самой поверхности. Но, пожалуй, наиболее замечательным их свойством является необычайная живучесть тамарикса. Иные растения, полностью погребенные под толстым слоем песка или ила, очень быстро гибнут. Тамарикс ведет себя совсем по-другому. Даже похороненные под метровым слоем земли, его ветви легко образуют на своих концах новые мощные корни, быстро восстанавливающие надземную часть растения, а вновь отросший куст или деревцо служат надежной преградой пескам или илу. Пески или река нередко снова «идут на штурм», а тамарикс снова отбивается. Многократное повторение таких операций часто приводит к образованию целых курганов-чекольков высотой до 20–30 метров. Такие «тамариксовые горы» обычно сплошь зарастают тамариксом, в то время как их тело насквозь пронизано корнями. Тамарикс не одолеть и прямо противоположным способом — оголением корней. Мало того: молодые растения или даже крупные деревья тамарикса, подмытые потоком, отлично путешествуют по воде в продолжение многих дней (иногда больше месяца). А зацепившись за берег или сев на мели, как ни в чем не бывало прикрепляются корнями к земле и успешно растут многие годы. Кстати, точными наблюдениями ученых установлено, что эти растения растут даже во время плавания. Интересно, что тамариксы не только сами отправляются в плавание, но и используют водный пут