Большая часть цитрусовых — растения вечнозеленые, однако есть и такие, что сбрасывают на зиму свой ароматный зеленый наряд. Некоторые цитрусовые снабжены оружием — колючкой, другие вовсе «мирные» — бесколючковые. Однако наиболее необычное их свойство — способность давать из одного семени несколько всходов. Одно семя часто прорастает двумя-тремя, а то и десятью-двенадцатью ростками.
Многих удивляет и способность плодов некоторых цитрусовых висеть на дереве не один сезон. Как правило, они не могут опадать осенью первого года и обычно срезаются. Если же их не срезать, то, повисев зиму желтыми, весной они снова зазеленеют, с тем чтобы к осени дозреть, пожелтеть вторично.
Отдельные апельсиновые деревья могут достигать размеров крупных деревьев со стволами толщиной в обхват и большой, будто у дуба, кроной. Такие деревья живут до 100–150 лет, а иногда и больше и могут дать в урожайный год от 3000 до 38 000 плодов.
Другие цитрусовые не столь щедры. Например, мандарины к 30 годам достигают лишь 5-метровой высоты, а урожай с одного дерева — в пределах 5–7 тысяч плодов.
Цитрусы недаром прославлены в легендах. В самом деле, сколько достоинств! Красота, запах, вкус — сахар, кислоты, витамины…
Можно еще немало рассказывать о замечательных «молодильных яблоках», но для продолжения нашего знакомства с ними мы приглашаем вас, читатель, на Кавказ, в советские субтропики. Здесь есть, где полюбоваться красотой изумрудных цитрусовых морей, украшенных золотым даром природы и вдохновенного труда.
Приезжайте не только полюбоваться, но и полакомиться чудесными «молодильными золотыми яблоками».
Драконово дерево
Среди бесконечного разнообразия незнакомых для жителей Средней России или Сибири южных растений на Черноморском побережье Кавказа обращают на себя внимание прямые стволы экзотических деревьев, увенчанные густыми пучками узких и длинных, как заостренные мечи, листьев. С первого взгляда может показаться, что это одна из многочисленных разновидностей пальмы. На самом деле драцена к этому роду не принадлежит. Драцены растут в тропической Африке и Южной Азии. Согласно преданиям самый старый представитель этого рода растет и сейчас на острове Тенерифе, неподалеку от Африки. Он стоит на высокой горе, У него толстый, почти 4-метровый в диаметре, ствол, а могучая раскидистая крона поднялась вверх на 23 метра. Молнии часто наносили, казалось, непоправимые повреждения: ствол обгорал до самого основания, но ветви его, как Головы сказочного дракона, каждый раз снова отрастали от пня и восстанавливали погибшие части кроны.
Потому-то люди, пораженные живучестью великана, и прозвали его драконовым деревом, или драценой. Драцены не только хорошо освоились и успешно растут в советских субтропиках, но зарекомендовали себя также отличными, неприхотливыми комнатными растениями. Правда, как нежное, теплолюбивое растение, у нас в открытом грунте драцена иногда повреждается морозами. Но если погибнет даже вся ее наземная часть, то и тогда драцена, подобно своему предку с острова Тенерифе, дает многочисленные побеги от пня и скоро возрождается целиком: действительно живучий дракон!
Дерево это примечательно и своей декоративностью. Весной драцена зацветает большим количеством красивых, белых, очень ароматных цветков, покрывающих всю крону. В остальное время года ее украшают листья, обладающие весьма необычными свойствами, из которых особенно выделяется одно: редкая среди растений прочность. Разорвать их в состоянии только сильный человек, и то с большим трудом. Такой прочностью они обязаны множеству толстых, крепких волокон, сплошь пронизывающих каждый лист в продольном направлении.
Эти волокна, как установили советские ученые, по своим физиологическим и физическим свойствам близки к свиной щетине или конскому волосу.
Листья драцены имеют хозяйственное значение. Их разделяют по длине на отдельные пряди и используют для подвязывания растений, вьют из них веревки, шпагат, канаты. Ткани драценового листа идут на изготовление растительной щетины, из которой делают отличные щетки.
Драцена хорошо акклиматизировалась не только на Черноморском побережье Кавказа, но и по всей Аджарии и в других теплых районах Западной Грузии. Выращивают ее из семян, посеянных в питомниках. На одном гектаре драценового «леса» — плантации, куда молодые растеньица пересаживают из питомника, можно разместить до 10 тысяч ее саженцев, с которых со временем без вреда для растений ежегодно собирают около 5 тонн сухого листа. А тонна листа — это 800 килограммов драгоценной щетины.
Так приручают «драконов».
Павловния
Каждого посетителя Никитского ботанического сада, близ Ялты, непременно заинтересуют небольшие раскидистые деревья с толстыми травянистыми побегами, в молодости похожими на зрелые мясистые стволы подсолнечника. Ветви его покрыты редко расположенными, но очень крупными круглыми бархатистыми листьями. Они достигают часто почти полуметра в диаметре, издают острый специфический запах и удерживаются на ветвях с помощью своеобразных пустотелых черешков-трубочек толщиной более полутора сантиметров. В южных районах СССР эти деревья, как правило, не вырастают выше 4–6 метров, так как верхушки почти ежегодно подмерзают. Однако весной уцелевшая часть ствола легко восстанавливает обмерзшие ветви кроны, образуя толстые быстрорастущие побеги.
Необыкновенный внешний вид сразу выделяет это растение среди других. История его появления в Европе хорошо известна.
Родина павловнии — Южная и Юго-Восточная Азия. Больше всего это дерево распространено в Японии и Центральном Китае. Там на павловнию обратил внимание известный нидерландский ботаник Зибольд. Он первый и описал это нарядное дерево, которое на родине достигает 15–18-метровой высоты. Оно цветет огромными сине-лиловыми, приятно пахнущими цветами — колокольчиками. Цветы у павловнии оригинально собраны на концах побегов в красивых прямостоячих соцветиях. Зибольд собрал и привез в Европу семена этого дерева. Впервые высеянные в 1830 году, они хорошо проросли, а через пять лет молодые деревца уже обильно цвели.
В цвету павловния произвела большое впечатление на королеву Нидерландов, сочувственно относившуюся к ходатайству Зибольда об организации ботанических экспедиций. Так это дерево и получило название в честь королевы Анны Павловны — дочери русского императора Павла I и супруги нидерландского короля Вильгельма I. Павловнией императорской зовут его ботаники и до сих пор. Правда, есть и другое название — адамово дерево. Это имя ему дали на востоке, где существует поверье, что огромные листья павловнии заменяли «одежду» мифическим Адаму и Еве.
К нам это дерево попало через Крым, где оно впервые было выращено в 1846 году в Никитском ботаническом саду. Его и теперь охотно используют как декоративное парковое растение. Постепенно акклиматизируется павловния и в более северных районах, например в Киеве. Здесь она зацветает лишь поздно осенью, и цветы, как правило, не успевают образовать семян, так как завязи повреждаются осенними заморозками. Получить местные семена этого интересного дерева пока не удается. В северных районах Украины его разводят корневыми и стеблевыми черенками. На южном побережье Крыма и Кавказа, а также у себя на родине павловния после цветения покрывается крупными зелеными смоляными плодами, урожаи которых достигают 5–10 килограммов с одного дерева. Из семян павловнии добывают очень ценное масло, широко используемое в Японии для технических целей. Особенно как примесь к широко известному высококачественному японскому лаку. Находит применение и малоценная, на первый взгляд хрупкая, мягкая и очень легкая древесина павловнии. После измельчения ее используют как заменитель пробки, изоляционный материал, а также прессуют из нее паркет, фанеру, доски.
Шелковые листья
Многие столетия поклажа торговых караванов, направлявшихся из Китая в далекий и опасный путь на Запад, подвергалась самому строгому и придирчивому осмотру. Императорская стража обыскивала даже самих купцов и караванщиков. За нарушение закона купцов штрафовали, иногда конфисковывали все товары. Но неминуемая, притом немедленная, смерть ждала того, кого уличали в попытке провезти хоть несколько желтоватых, мелких, как маковые зерна, крупиц прозрачной шелковичной грены (яичек шелковичных червей).
Шелк выполнял в Китае роль денег, из шелка изготовляли бумагу, а до ее изобретения на шелке писали и даже издавали шелковые книги: за 100 лет до нашей эры был, например, написан на шелке классический труд китайского историка Сыма Цяня, состоявший из 130 глав.
Долго и с большой выгодой торговал Китай с Западом самыми ценными и роскошными тканями древности — шелками. Они регулярно доставлялись в огромных количествах к побережью Средиземного моря, и тем не менее их производство для европейцев долго оставалось загадкой. По свидетельству великого китайского философа Конфуция, китайцам было знакомо шелководство почти за три тысячи лет до нашей эры. Соседям же Китая — даже таким близким, как Корея и Япония, тайна этого производства стала известна лишь через многие столетия.
Много веков сохранял Китай секрет производства шелка, наводя любопытных на ложный путь. В Греции и Риме считали, например, что шелк получается из пуха птиц, живущих на деревьях.
У нас в Средней Азии шелководство стало известно примерно 1500 лет назад, а спустя около 200 лет достигло и Европы. (Кстати, «кокон» — слово греческого происхождения и значит в переводе — клубок.)
В VI веке нашей эры два монаха-миссионера, направленные византийским императором Юстинианом в Китай, после длительного, полного опасностей путешествия доставили в Константинополь немного грены. Им же впервые удалось выкормить шелковичных червей. Однако промышленное шелководство родилось в Европе только 700 лет спустя.
В наши дни десятки умных машин изготовляют разнообразные виды и сорта искусственного шелка. Натуральный же шелк, как и в далекие времена, производится «великими и бескорыстными тружениками» — шелковичными, или тутовыми, червями.