Недаром это дерево так усердно культивируется во всех тропических и субтропических странах мира, где оно овладело площадью больше полутора миллиардов гектаров. В годы советской власти быстро ширилась территория эвкалиптовых лесов и в южных районах нашей страны. Впервые в России эвкалипты появились в Никитском ботаническом саду в 1816 году. Однако первая попытка привить у нас эту культуру оказалась неудачной. Все посаженные растения вскоре погибли.
Начало успешного их выращивания на Черноморском побережье Кавказа было положено русскими ботаниками в 70-х годах прошлого столетия. Сейчас уже не редкость встретить здесь высокие и стройные деревья с характерной светло-пепельной корой, отслаивающейся со стволов длинными узкими лентами. Первые плацдармы заняты уже эвкалиптами в Краснодарском крае, в Закарпатье и в некоторых других местах юга.
Смелые советские биологи говорят, что придет время, когда светлые высокорослые эвкалиптовые леса зашумят у нас повсюду — рядом с родными нам дубравами, борами и березовыми рощами. Более 250 видов эвкалиптов уже тщательно изучены и испытаны нашими учеными. Пока только около 20 видов отобраны для дальнейшего возделывания.
Мичуринские методы переделки растений помогли советским ботаникам создать новые зимостойкие формы этих высокоценных деревьев. Теперь они способны переносить морозы до 10–12 градусов. Обретя зимостойкость, наши эвкалипты счастливо унаследовали от своих австралийских предков, кроме прочих полезных свойств, и необычайную быстроту роста. Вот только что проросли ранней весной в парнике или теплице мелкие, вроде зернышек мака, эвкалиптовые семена 10–12-сантиметровыми эвкалиптиками-сеянцами; только пересадили их в открытый грунт, а поздней осенью это уже 1,5–2-метровой высоты деревца. Через 3–4 года они достигают высоты 10–12 метров и уже способны надежно защитить поля от суховеев. С этого времени может быть использована для различных нужд в хозяйстве и их ценная древесина. В 6–10-летнем возрасте стволы эвкалиптов вполне пригодны для изготовления железнодорожных шпал, шахтной, рудничной стойки, для использования в строительстве.
Полностью, или, как говорят лесоводы, технически, созревают эти прекрасные деревья не больше чем за 25–30 лет. Но на этом далеко не заканчивается их жизнь. После вырубки они легко возобновляются побегами от пней и через 6–25 лет снова пригодны для эксплуатации.
Но не одни лесоводы восхищены удивительными достоинствами эвкалиптов.
— Да это же настоящее дерево-аптека, — сказал нам знающий цену лекарственным средствам седой фармацевт в одной из московских гомеопатических аптек. Судите сами, преувеличение ли это: каждое эвкалиптовое дерево снабжает фармакопею многочисленными препаратами, применяемыми при малярии, скарлатине, дифтерии, бронхите, гриппе. Отвары и настойки из эвкалиптовых листьев используются при лечении инфицированных ран, ангин, геморроя, радикулита, язвы двенадцатиперстной кишки и желудка, а также для полосканий и ингаляций при заболевании верхних дыхательных путей.
Почти универсальными лечебными свойствами обладает и эвкалиптовое масло, содержащее множество веществ, используемых при изготовлении специальных конфет от кашля, при лечении карбункулов, гнойных воспалений и флегмон. Водный раствор масла применяется для борьбы с москитами, муравьями, комарами и мухами.
Чем не дерево-аптека?
Мировые рекордсмены в почете у человечества.
Вместо послесловия
Это произошло летом 1917 года в Разливе. Владимир Ильич Ленин, углубленный в работу, вдруг услышал, как Емельянов — большевик, охранявший Ильича и заботившийся о нем, — распекает своих детей за то, что они принесли из леса молодой дубок, чтобы посадить его в садике:
— Разве вы не знаете, что летом деревья не пересаживают, а делают это осенью или весной?
Ленин поспешил на помощь и, загадочно усмехнувшись, заверил их отца, что вместе с ребятами посадит дубок.
Закипела работа. Принесли лопату, выкопали ямку. Владимир Ильич сказал, что деревцо нужно ориентировать относительно сторон света, как оно росло раньше, а корешки осторожно выровнять и затем закопать. А когда дерево было посажено, Ленин его аккуратно обтоптал, принес воду и хорошо полил. Потом они оборвали почти все листья.
— Теперь будем наблюдать, — сказал он, улыбаясь. — Может, принесем науке пользу.
48 лет прошло с тех пор. Дубок стал уже настоящим дубом. Он зеленеет в садике Емельянова в Разливе, где теперь создан музей В. И. Ленина. Показывая многочисленным посетителям места, связанные с пребыванием здесь Ильича, экскурсоводы не обходят и этот необыкновенный дуб, посаженный великим другом людей и природы…
Памятником заботы Ленина о наших зеленых спутниках является и другое дерево, которым он часто любовался в подмосковных Горках. Это тоже дуб, но несравненно более могучий и величественный, чем в Разливе: высотой он с семиэтажный дом, а возраст его больше 800 лет.
Владимир Ильич заинтересовался столь редкостным экземпляром растительного мира и распорядился, чтобы его закрепили тросами: это гарантирует великану еще долгие годы жизни.
А как страстно любил природу Лев Николаевич Толстой! Сколько сил и энергии он приложил, чтобы Ясная Поляна потонула в зелени. Как часто вспоминает он в письмах, дневниках, книгах свою любимую березовую аллею, шутливо названную им «Прешпектом»! В последние свои годы гениальный писатель обсадил «Прешпект» с помощью жены и сына молодыми елочками. Сейчас стройные зеленые красавицы приветливо встречают бесконечных гостей дома-музея.
В Ясной Поляне есть не только парк, но и роща и даже леса, созданные при участии автора «Войны и мира». Белые березы были любимейшими деревьями Льва Николаевича. Он засадил ими 128 гектаров и в 1900 году с гордостью показывал своему гостю А. М. Горькому. Алексей Максимович вспоминал потом, как бодро шагал Толстой по освещенным солнцем полянам и жесткой ладонью труженика гладил тонкие стволики деревьев.
Даже в Москве великий писатель старался создать вокруг себя обстановку, хоть в какой-нибудь степени напоминавшую дорогую его сердцу Ясную Поляну. Около своего дома в Хамовниках он разбил укромный живописный уголок, сохранившийся до наших дней.
Где и когда бы ни сажал деревья Лев Николаевич, он всегда обнаруживал прекрасное знание дела и следовал определенной системе. В Ясной Поляне он начал обсаживать овраги и балки, потом берега небольшой речки Кочак, а затем уж и пойму сравнительно широкой реки Воронки. Лес должен был защищать почву и сохранять воду.
Толстой думал, конечно, не только о яснополянских лесах. Он даже составил подробный проект восстановления государственных лесов, которые хищнически уничтожались, и повез его в Петербург министру государственных имуществ, с тем, чтобы проект узаконить и ввести в действие. Но реакционное царское правительство, конечно, отвергло предложения замечательного писателя, одного из лучших знатоков русской природы. Владимир Ильич Ленин глубоко уважал не только Толстого-художника, но и Толстого-садовода, защитника родных лесов. Ленин посетил московскую мемориальную усадьбу Толстого, внимательно осмотрел сад писателя и предложил представить ему план с точным описанием деревьев, находившихся здесь при жизни Льва Николаевича.
— Если в саду какое-нибудь дерево или куст засохнет, — советовал Владимир Ильич, — нужно посадить на том же месте второе дерево той же породы и если возможно, то хотя бы приблизительно того же размера.
8 апреля 1920 года В. И. Ленин сам отредактировал и подписал декрет о преобразовании московской усадьбы Толстого вместе с Ясной Поляной в музей-заповедник.
Антон Павлович Чехов… Можно ли, говоря о русской природе, не вспомнить его имя? Какое изумительное знание чувствуется в его полных тонкого лиризма и поэтической прелести описаниях, звучащих как подлинные стихотворения в прозе!
Читаешь, и на память невольно приходят строки Баратынского, адресованные другому гению мировой литературы — Гёте:
С природой одною он жизнью дышал:
Ручья разумел лепетанье,
И говор древесных листов понимал,
И чувствовал трав прозябанье…
Откройте наугад любую страницу, где Чехов волшебным пером воссоздает какой-нибудь пейзаж, и вы будете сразу захвачены не только музыкой чеховского слова, но и точностью рисунка, поразительным единством художественного и научного видения.
Вот начало рассказа «Черный монах» (герой произведения Коврин приезжает в гости к садоводу Песоцкому):
«…Старинный парк, угрюмый и строгий, разбитый на английский манер, тянулся чуть ли не на целую версту от дома до реки и здесь оканчивался обрывистым, крутым глинистым берегом, на котором росли сосны с обнажившимися корнями, похожими на мохнатые лапы… Около самого дома, во дворе и в фруктовом саду, который вместе с питомниками занимал десятин тридцать, было весело и жизнерадостно даже в дурную погоду. Таких удивительных роз, лилий, камелий, таких тюльпанов всевозможных цветов, начиная с ярко-белого и кончая черным, как сажа, вообще такого богатства цветов, как у Песоцкого, Коврину не случалось видеть нигде в другом месте…»
И дальше:
«То, что было декоративной частью сада и что сам Песоцкий презрительно обзывал пустяками, производило на Коврина когда-то в детстве сказочное впечатление. Каких только тут не было причуд, изысканных уродств и издевательств над природой! Тут были шпалеры из фруктовых деревьев, груша, имевшая форму пирамидального тополя, шаровидные дубы и липы, зонт из яблони, арки, вензеля, канделябры и даже 1862 год из слив — цифра, означавшая год, когда Песоцкий впервые занялся садоводством.
Попадались тут и красивые стройные деревца с прямыми и крепкими, как у пальмы, стволами, и, только пристально всмотревшись, можно было узнать в этих деревцах крыжовник или смородину…»
Чтобы так воссоздавать картины природы, мало было любить ее: надо было еще посвятить целые годы ее изучению, надо было самому активно войти в ее жизнь.