Попробуй пройди равнодушным!
И не проходят мимо ни люди, ни многочисленные лесные жители. Птицы, пролетая, непременно садятся поклевать наконец-то созревшую ягоду.
Правда, калина красива и в пору весеннего цветения, празднично убранная молодыми нежно-зелеными листьями и зелено-кремоватыми зонтиками цветов. Но весной у нее много цветущих растений-соперников, тогда как осенью она вне конкурса.
Издавна народ видит в калине символ девичьей красоты. Именно поэтому так любовно и воспевал ее великий украинский поэт Тарас Григорьевич Шевченко, не забывает ее и песенное народное творчество.
Природа щедро разбросала калиновую родню почти по всему миру. Калина ароматная растет в Японии и на Филиппинах, калина голая — в Южной Америке, калина жесткая — на Канарских островах, калина лавролистная, опушенная и другие — в Северной Америке. Наша калина — калина обыкновенная. А еще в лесах Советского Союза встречается семь видов дикорастущей калины. Искусственно же у нас выращивается около 50 ее видов и форм. Славится очень декоративная калина, с шаровидными, будто снежки, соцветиями, известная садоводам как «буль-де-неж», то есть снежный шар. Своеобразны формы с золотисто-желтой окраской плодов, с белопестрым листом и компактной, густой карликовой кроной.
Совсем недавно в Прибалтике и на Украине начали разводить еще одну далекую гостью — калину Карльса. Это чудесное растение было найдено ботаниками на Корейском полуострове. Оно, как впоследствии выяснилось, больше нигде в диком состоянии не встречается. Калина Карльса имеет на удивление нежные бледнорозоватые цветки, собранные в большие щитовидные соцветия. Каждую весну они на протяжении 20–25 дней радуют как своей привлекательной окраской, так и пьянящим тонким ароматом. Но нарядна калина Карльса и в осеннюю пору, когда листья ее будто загораются оранжево-красным пламенем…
Обыкновенная калина растет большими развесистыми кустами, любит пониженные влажные места. Ее издавна выращивают в садах и на огородах.
Ежегодно калина дает обильные плоды, пахнущие валерьяновой кислотой и эфирным маслом. Люди охотно ели их еще за тысячи лет до того, как узнали, что при этом поглощают таниды, сахар и витамин С. Старинная народная медицина передала по наследству современной фармакопее кору, водный отвар сушеных цветков и листья калины.
С каждым годом все больше и больше в молодых лесах и садах калины, кустарника скромного и прекрасного.
Медовое дерево
Если придется вам осматривать одну из древнейших исторических достопримечательностей старого Киева — остатки Десятинной церкви, обратите внимание на раскидистую липу, скромно приютившуюся здесь же, в сторонке. Ее толстый, весь в старых дуплах ствол, будто древний старец, опирается на крепкий посох — подпору, а над ним разрослись во все стороны могучие вековые ветви. Только концы их густо покрыты короткими молодыми побегами, дружно одевающимися каждой весной в сплошной убор темно-зеленых листьев. В середине лета вся большая крона старого дерева также дружно покрывается золотистыми, медово-ароматными цветами.
Много пришлось этой липе пережить и увидеть на своем долгом веку. Ведь она в Киеве и самый старый древесный житель и к тому же всегда находилась, как говорится, в гуще событий. Лесоводы считают, что ее возраст близок к тысяче лет. Значит, липа осталась единственным живым свидетелем героической обороны последнего киевского бастиона, Десятинной церкви, от татаро-монгольских орд. Значит, видела она и великих киевских князей, и столетия чужеземного гнета, и радостное воссоединение Украины с Россией, и многое-многое другое. Необычайная долговечность даже для такой живучей древесной породы, как липа.
Но долгая жизнь — удел и других деревьев. Исключительная же, «несравненная» привилегия липы — это нектар… Она издавна ценилась как «дерево красивое, душистое» для садов, парков, посадки на улицах, а о ее медоносности даже поется в песнях.
Всего 10–12 дней цветет липа. Но пчелы «ухитряются» собрать за это время (с одного обычного дерева) такое количество меда, какое дает целый гектар гречихи, общепризнанного медоноса. Любопытен тот редкий в биологии пчел факт, что с липы они иногда собирают нектар даже по ночам. Некогда ждать: липа отцветает быстро, утерянного не вернешь! Да и люди в это время запасаются некоторым количеством цветков: высушенный липовый цвет — старинное средство лечения, заварки чая и настойки спиртных изделий: коньяков и ликеров. Заготовив липового цвету, человек не забывал и липовые листья вместе с мелкими побегами — один из лучших видов веточного корма для скота (а ведом ли, кстати, вам вкус салата из молодых листочков липы?).
Получив зеленые, белые, ароматные дары, настойчивый человек брался за топор. В этом «виновата» сама липа: слишком уж хороша ее древесина! Белая, мелкопористая, легкая и, главное, обладающая удивительной способностью не трескаться и не коробиться.
И вот белое липовое тело уж становится чертежной доской, пищевой тарой, материалом для художественной резьбы. Кому приходилось любоваться прекрасным искусством русских крепостных мастеров резьбы по дереву в Останкинском дворце в Москве или в Зимнем и других дворцах Ленинграда, тот должен знать, что все эти причудливые резные карнизы, цветы, плоды, амуры изготовлены именно из древесины нашей русской липы.
Но тот, кто рубил деревья и отвозил липовые бревна и доски для украшения роскошных дворцов — российский крестьянин, крепостной или «вольный», — он тоже не мог обойтись без липы, но только совсем по другой причине, нежели его господин. Не зря говорили в народе: «Сосна кормит, а липа обувает». В одном лишь 1889 году она обула в лыковые лапти более 25 миллионов русских крестьян. Известно, что лапти быстро изнашиваются, и на год их требовалось только одному человеку 40 пар. Не мудрено, что в том же году в России, как свидетельствуют статистические данные, было изготовлено около 500 миллионов пар лаптей, то есть было истреблено почти полтора миллиарда молодых липовых деревьев: для одной пары лаптей нужно содрать (именно содрать) лыко с 2–3 молодых липок!
Нет у нас теперь такой «обувной промышленности», но липовая кора ценится все так же высоко. Она необходима для изготовления лубка, лубяных волокон, которые находят большое хозяйственное применение.
Вот сколько пользы человеку от липы! А ведь мы еще не вышли за пределы сюжетов производственно-экономических, ничего не сказали о красоте, поэзии — неизменных спутниках медового дерева. Ботаники зовут липу за форму листа, напоминающую сердце, сердцелистою. Правда, кроме сердцелистой липы, в наших ботанических садах, а то и в городских насаждениях можно встретить около 15 других ее видов. Есть липа амурская и американская, крупнолистая и серебристая. Почти все они очень декоративны.
Необычайно поэтичны липовые аллеи в старинных подмосковных усадьбах. Подлинно эстетическое наслаждение доставляет старая дорога из Винницы в небольшой украинский городок Немиров, обсаженная липами на всем протяжении. Растут эти почти 200-летние ветераны еще со времен Суворова и, говорят, посажены его чудо-богатырями.
А прославленная Пушкиным липовая аллея Михайловского парка, одного из лучших образцов садово-паркового искусства того времени! Аллея открывается и завершается круглыми зелеными шатрами, образуемыми густыми кронами вековых деревьев. Один из шатров особенно привлекал Пушкина; здесь он любил читать, предаваться раздумьям, отсюда он всегда ходил на озеро и «остров уединения», покрытый и теперь старыми липами, соснами, елями, кленами — современниками поэта.
Славится и старинный парк Ивана Сергеевича Тургенева в Спасском-Лутовинове, на Орловщине. Медовый аромат в период цветения разносится отсюда далеко вокруг. Приятно в знойный июльский день пройтись здесь «аллеей ссыльного», где каждую липку посадил своими руками великий писатель, посидеть под великолепным шатром излюбленной им беседки. В пору цветения может показаться, что сюда собрались пчелы всей земли: их тысячеголосый гул слышен издалека…
«Рос на опушке рощи клен…»
…Сколько их, старых и молодых, раскудрявых и зеленых, можно встретить в наших лесах и парках. Кажется, будто внешне ничем особенным и не выделяется кленовое племя среди лесных собратьев, но в народе оно и любимо и тепло воспето.
Думается, это дань очень его простой, но тем и пленительной красоте…
Помнится, мне не раз приходилось ходить одной и той же старой кленовой аллеей: клены были как клены…
Но однажды ранней весной я будто впервые увидел их. Вокруг лежал еще не тронутым покровом снег, в голых ветвях окружающих деревьев свободно гулял уже теплый по-весеннему ветер, а клены слегка раскачивали свои курчавые головы, увенчанные необыкновенно нежными, обильными цветами. Над тысячами маленьких желтовато-зеленых букетиков витала легкая прозрачно-золотистая пелена дымки. Кажется, невозможно подобрать ни слов, ни красок, чтобы передать редкое очарование этого весеннего цветения.
«Да, прав был старый лесник, — подумал я, — говоривший мне не раз о клене: „Самый красивый“».
Подошел ближе. Могучие силы весны бушевали в кленовых стволах. Как молодое вино, выплескивался из-под коры сладкий прозрачный сок и, растекаясь, темными широкими мазками покрывал его светлосерую одежду. Прислушиваюсь и не понимаю: то ли живительные соки шумят-бродят в его деревянном теле, то ли крылатые труженицы-пчелы гудят, лакомясь целебным нектаром щедрых кленовых цветов?
С тех пор я каждую весну навещаю полюбившиеся мне старые клены. Летом наслаждаюсь прохладной их тенью, а с наступлением осени снова удивляюсь красоте и прелести осеннего цветения. Строго говоря, это, конечно, не цветение. Но как назовешь настоящее буйство кленов в предчувствии зимней стужи? В чистом прозрачном воздухе осени листья то ослепительно сверкают золотом, то покрываются багрянцем, то пламенеют горячим пурпуром. Невообразимым богатством оттенков — от зеленого до золотого, оранжевого и красного — красуется клен до первых осенних заморозков. И только сбросив свой пестрый многоцветный наряд, впадает в непродолжительный, тревожный сон, настороженно ожидая благословенного весеннего часа.