— Ну, так что, Робин? Не томи, — умоляла его я ответить.
— Не забудь котелок, приготовление еды на тебе. Покажи, что ты там будешь готовить в своём трактире, — ответил Робин Гуд. — Мне нужно подумать, Эмма.
Баллада тринадцать о том, как я произнесла пламенную речь
Проснувшись, я почувствовала себя сосиской. Я лежала зажатая между Робином и Маленьким Джоном. Жар от них шёл неимоверный. Вдобавок ко всему, рука Робина по-хозяйски лежала у меня на груди. Я аж взмокла вся.
Я как могла осторожно высвободилась из этих тесных объятий. Спустилась к костру и взяла чистый котелок. Мой путь лежал к злополучному ручью. На сей раз я хотела просто умыться и набрать воды для завтрака.
На обратном пути насобирала мяты, листьев малины, приготовлю вместо чая кларею. Для её приготовления нужно прокипятить воду с мёдом и специями, я добавлю мяту и листья малины. Подавать кларею нужно охлаждённой.
Насколько я помнила, то овощей, яиц и молока у братства не было. Про дрожжи я вообще молчу.
Эх, мне сейчас в трактирчик и нажарить в нормальном месте вкуснючих лепёшек. Я же буду печь на раскалённых камнях пресные лепёшки типа просвиры или мацы.
Я проворно смешала в равных пропорциях муку с водой, добавила соль и замесила тесто. Выложила его небольшими лепёшками на горячие камни.
Тесто по краям стало затвердевать, потом подрумяниваться, потом отставать от камней. Я взяла чистую щепку, подготовленную заранее, подсунула её под лепёшку, уже готовую снизу и перевернула её на другую ещё не пропечённую сторону.
Когда лепёшки были готовы, я повторила процедуру, уже на других камнях, взятых из костра. Теста хватило на двенадцать небольших лепёшек.
Я притащила из хижины мёд. И отправилась добывать хотя бы какую-то ткань, чтобы устроить пикник, раз нет стола.
Невероятно волнуясь, я влезла в шалаш, служивший складом. Если меня застукают, то могут подумать, что я воровка. Лишь бы не побили или не убили. Разбойники, они такие, народ горячий.
Меня же никто, кроме Робина и Маленького Джона, близко не знает. Я густо покраснела, вспомнив, как меня близко узнавал Робин.
Я лазала по тюкам, пытаясь рассмотреть награбленное. Как же низко я пала, что это не вызывало во мне праведного негодования. Еле-еле я отыскала тарелки, правда, серебряные. Понятия не имею, как Робин отнесётся к предложению есть как аристократ. Может быть, не захочет вспоминать прошлое.
— Том, где ты чёрт бы тебя побрал, — раскричался на весь лес Робин Гуд.
— Я здесь, ваше величество, — высунула я нос из склада-шалаша.
— Какое я тебе величество? Уши оборву! — Грозно говорит Робин, а у самого глаза смеются. Ох, и несерьёзный попался предводитель вольного лесного братства.
— Ну, как же, король Шервудского леса, принц воров, — заулыбалась я на все тридцать два зуба, приближающемуся ко мне Робину.
— Слушай, Эмма, — прошептал он, — ты говори, да не заговаривайся.
— Послушаешь меня, слава о тебе прогремит в веках, — также тихо ответила ему я.
— Тебе-то откуда знать? — со скепсисом посмотрел на меня Робин.
— В некотором роде предсказательница, — засмеялась я тихонько, чтобы мой смех не услышали просыпающиеся разбойники. — Я завтрак приготовила.
— А здесь, что ты делала? — он даже не разозлился, что я влезла сюда.
— Искала скатерть, чтобы постелить на траве и кушать. Робин, я хочу сколотить стол и лавки, чтобы кушать по-человечески. Я и тарелки нашла, — показываю я на стопку тарелок из серебра.
Робин сжал челюсти и больше ничего не выдало его волнения.
— Я скажу парням, и они сделают. Пошли, попробуем, что ты приготовила.
Мы отправляемся к костру. Робин взял у меня тарелки, но я вырвала их и понесла сама.
— Эмма, ты чего?
— Многим ты своим парням помогаешь таскать вещи? — Он мотает головой, словно я спросила что-то неприличное. — Вот и мне не помогай. Я же вольный стрелок Том из Кента.
— Ну, ну, — усмехнулся Робин и добавил громче. — Том, пошевеливайся мне тебя, что до второго пришествия Христа ждать.
Маленький Джон посмотрел на нас из другого конца лагеря, но что он хотел увидеть, для меня осталось загадкой.
Я рассадила мужчин и подала каждому тарелку с тремя небольшими мягкими лепёшками, политыми мёдом и стакан с клареей.
Обычно они не завтракали, а ждали обеда. А тут нарушение устоявшейся традиции. Попробовав моё угощение, парни облизали пальцы в буквальном и переносном смысле.
— Том, что у нас будет на обед? — Полюбопытствовал Долговязый Вилли, названный так за низкий рост.
— Мне сложно приготовить что-то вкусное, так как нет самого простого.
— Чего? — спрашивают они хором.
— Да, Том, чего тебе не хватает? — спрашивает Робин таким тоном, что я подозреваю, что вопрос задан не о продуктах.
— Мне нужно мясо, овощи, яйца и молоко, — перечислила я.
— Мясо самое простое, — сказал Маленький Джон. — Подстрелим оленя.
Я пожала плечами. Мне, в принципе всё равно, кого они подстрелят. Хоть антилопу, лишь бы у меня было мясо.
— Яйца, молоко, овощи можно украсть у йоменов, — предложил Долговязый Вилли.
Вот это предложение мне не понравилось. Крестьяне и так голодают под тяжестью двойных налогов, так их ещё и обкрадывать. Грабить, что ли, больше некого?
— Я против того, чтобы грабить бедных крестьян, — решительно заявила я.
Как хорошо, что они ничего не знают о социализме и коммунизме, а то бы сразу клеймо поставили. В западных странах жить заклеймённым, ох, как сложно.
— Это ещё почему? — ощетинился ещё какой-то парень. — Что за дурь ты несёшь? Для чего вообще пришёл в Шервудский лес?
Робин лукаво улыбнулся и обмакнул кусочек лепёшки в мёд. Выкручивайся мол сама. Но меня не оставляет ощущение, что это проверка. Он меня проверяет, смогу ли я осуществить свой план или просто болтаю.
И правильно делает. Мне же нужно не только уметь вкусно готовить, но и управлять людьми. Объяснять необходимость тех действий, которые они не понимают. Вот он и смотрит, как я справлюсь.
— Вот ты почему пришёл к Робину в Шервудский лес? — вопросом на вопрос ответила я. — Не знаю твоего имени.
— Я Петер из Локсли, — то, что он отвечал на мои вопросы уже хорошо. Значит, пошёл на контакт и ему действительно интересно узнать, а не просто возражать из чувства противоречия. — Я пришёл потому, что налоги задушили.
— Тебе было плохо, — он кивнул. — А семья у тебя есть?
Он мотает головой.
— Вот видишь, тебе было плохо из-за того, что ты не мог платить налоги и тебя ничего не держало в Локсли. У тех, кого вы хотите ограбить, тоже нет денег на налоги, но бросить всё и уйти к вам они не могут. По разным причинам. У одних семья. Другие побаиваются. Чтобы стать разбойником нужна смелость.
Петер распрямил плечи и даже, как будто стал выше ростом. Я оглянулась и увидела, что меня слушают и другие.
— Вместо того чтобы обворовывать бедных крестьян, лучше грабить богатых. Частью денег делитесь с бедняками, и они всегда помогут вам во всём, — закончила я свою пламенную речь.
Жаль, что овации не в ходу в Средневековье. Но, видимо, я их не заслужила, только непонимающие взгляды были мне ответом.
Робин изо всех сил сдерживал смех. Но, что ж я в лепёшку разобьюсь, но объясню, почему им выгодно грабить только богатых.
Баллада четырнадцатая о том, как я дождалась решения Робина Гуда
Ребята из вольного братства не поняли моего порыва. Давно готовилась к этому разговорю, подбирала аргументы «за» и «против», в своём воображении легко парировала выкрики из толпы. Реальность оказалась пожёстче моего воображения.
— Чем нам могут помочь бедняки? — крикнул кто-то из вольных стрелков.
— Много чем, просто вы не видите своей выгоды, — оседлала я любимого конька. — Вы ограбили йомена и что получили? Пучок лука и три яйца?
Кто-то засмеялся, остальные хмуро смотрели на меня.
— Посмотрите на это с другой стороны. Крестьяне платят налоги, после уплаты которых у них остаётся этот самый пучок лука и три яйца. Что он думает о вас?
— Какая нам разница кто и что о нас думает? — слышу я выкрики из толпы, и они вполне ожидаемы.
— Он считает кровопийцами не тех, кто отобрал последние деньги, а вас, кто забрал последнее яйцо и кормить детей стало нечем, — убеждаю разбойников я. — И когда он узнает, что шериф платит за ваши головы звонкой монетой, он тут же выдаст всех с потрохами.
Кто бы мне сказал, что я буду первой коммунисткой в Англии, да ещё Средневековой я бы рассмеялась ему в лицо. Но вот вещаю, как вождь мирового пролетариата о том, что низы не могут жить по-старому.
— Том, готовишь ты, пальчики оближешь, — сказал мне кто-то из компании Робина Гуда. — Вот и занимайся этим. Взрослые дяденьки без тебя всё решат.
Ага, видела я, как решают взрослые дяденьки. Если он и хотел меня обидеть, то я не дам такой возможности. Проще говоря меня такими речами, не заткнёшь.
В моей голове уже начинает складываться пазл, куда я попала. Не лучшее место. Наша история была милосердна к бедной Англии. Здесь же все — от герцога до последнего крестьянина платят двойные, а то и тройные налоги. Они уже привыкли к этому. Кого разорили и ни осталось ради кого жить, идут к Робину в Шервудский лес. Но таких смельчаков мало.
Бросила взгляд в сторону Робина, он сидит и пьёт мою кларею. Компот им что ли, на обед сварить? Где-то здесь я видела дикую вишню и куст малины с крупными ягодами. Отличный компот получится.
— Другое дело, если вы дадите этому крестьянину на уплату налога, да он, если услышит о том, что намечается очистительный поход в Шервуд и вас предупредит, и спрячет, если понадобится, и солдат на ложный след наведёт. Помощь обездоленным не так бескорыстна, как вам кажется.
На сей раз замолчали все. Кто мог думать – думал, остальные ждали, что скажут, которые обладали возможностью мыслить.
— Робин, а ты чего молчишь? — услышала я возгласы из толпы.