Сэр Гай вцепился в мою руку, как клещ. Никак не отделаться от него.
— Не хочу, чтобы этот тип меня видел, — опять прошептала я шерифу.
Я испугалась, что этот вновь образовавшийся, как раковая опухоль, гад сможет мне навредить. Нужно постараться нейтрализовать его.
Мои мозг лихорадочно работал. Своеобразный мозговой штурм в отдельно взятой голове. Ничего лучшего я не придумала, как сказать правду. Не совсем правду, а только то, что пока известно шерифу.
— Почему? — удивился сэр Гай, но тоже не повысил голоса.
— Он пытался изнасиловать меня, когда мы с братом шли в Ноттингем, — всхлипнула я и глаза наполнились слезами. — Помнишь в тот день, когда ты хотел купить меня.
Глаза шерифа налились кровью, как у быка во время корриды. Осталось только махнуть перед носом платком.
— Он сказал, что если я пожалуюсь кому-то, то он доведёт дело до конца, а потом убьёт, — шепчу я на ухо шерифу. — Не верь ему, сэр Гай, он лживый ублюдок.
— Тебе нечего бояться, девочка моя, — прижал меня к груди шериф, утешающе поглаживая по спине. — Я всё решу.
Как же мне везёт в этом мире. Уже третий мужчина, который говорит мне «я всё решу». Нет, я вполне себе самостоятельная женщина. Но, божечки, как же приятно, когда за тебя решат проблемы. Когда можно спрятаться за сильной спиной.
За чьей сильной спиной? Похихикивает мой внутренний голос. Вы уже определитесь, госпожа Тихомирова, больше известная, как Эмма из Кента, за чьей могучей спиной вы будете прятаться.
Сэр Гай, не отпуская меня из своих объятий, где я считаю мне самое место, слегка приподнимает и спускается с лестницы.
— Ты где должен быть? — голос его словно удар хлыста. — Ты, что себе позволяешь?
— Шериф, я зашёл узнать долго ещё нам ждать, — оправдывался наглец.
— Ты взял его к себе на службу, сэр Гай? — ужаснулась произошедшей катастрофе я.
Шериф мне лишь кивнул, а сам продолжал распекать подчинённого.
Нет, это уже ни в какие ворота не лезет. Что за фантасмагории такие? Что он тут делает, спрашивается? И я не могу разорваться на две части. Мне и Робину помочь нужно, и шерифа от этой двуличной твари уберечь.
— Я сказал ждать на улице, — отчитывал сэр Гай, чеканя каждое слово, — Как ты посмел заявиться сюда и ещё указывать мне что делать?
Шериф закипал с каждым произнесённым словом. Глаза наливались яростью.
— Ты забылся, сэр Алан Э-Дейл, — холодно произнёс шериф. — Ещё одно подобное неповиновение и ты вылетишь из моего города быстрее выпущенной из лука стрелы.
Рыцарь вылетел из зала. И что же мне делать?
— Ты готова бросить в лицо рыцарю обвинение. Хотя бы при мне и я сейчас же его казню, — попросил рыцарь с надеждой.
Я качаю головой. Нет, я не хочу становиться причиной чьей-то смерти. Я понимаю шерифа. Как казнить ни с того ни с сего рыцаря твоей личной армии. Тогда вера в лидера пропадёт. А вождю должны верить больше, чем отцу родному.
— Хорошо, если ты не готова, то я сам найду повод укоротить его на голову, — мстительно сказал шериф. — Мне действительно пора идти.
— А зачем заходил? — полюбопытствовала я.
— Ты вскружила мне голову, и я не помню причины моего появления, — он наклонился к моему ушку и прошептал, — но разве наша встреча — недостаточный повод?
— Ты прав, сэр Гай, это лучший повод, — прошептала я ему, отряхивая невидимые соринки с его камзола. — Ты не забывай, заходи.
О боже, я приглашаю его. С ума сошла! Вот что значит, язык опережает мысли.
Всё правильно, Эмма, для бизнеса появление шерифа в нашем трактире очень полезно.
Во-первых, будут видеть, что птицы такого высокого полёта не гнушаются у нас столоваться.
А во-вторых, побоятся лишний раз сунуться те же стражники, к примеру. Хотя на стражников у меня свои виды. Надо с Адамом обсудить их.
Шерифу надоело наблюдать, как работают мои мысли. Мне кажется, что у меня на лице написано, что я усиленно что-то обдумываю.
Он наклонился и накрыл мои губы своими. Это был собственнический поцелуй. Он словно клеймо на мне ставил.
— Я буду наблюдать за тобой, — переводя дыхание сказал шериф. — Чтобы ни один урод больше не смел дотрагиваться до тебя. Ты – моя. Эмма, запомни это.
Я просто ошалела от такого поворота событий. Ещё один претендент на моё сердце или на то, что южнее? Я усмехнулась, про себя, естественно.
Он снова поцеловал меня жадно и требовательно. Я запретила себе думать и анализировать. Пусть сейчас будет только поцелуй. Только мои чувства и близость сильного мужчины, готового убить за меня.
Его объятия дарят спокойствие и защищённость. Мне не хочется отпускать его. Обнимаю ещё крепче и жарче. Сама целую его, зарываясь пальцами в его волосы.
Ещё немного побыть вдвоём. Когда ещё нам удастся встретиться. Я хочу сохранить эту встречу в памяти.
Баллада тридцать девятая о том, как я нанимала повара
После ухода шерифа я ещё долго сидела в блаженной истоме. Прикасалась пальцами к губам, вспоминая наши поцелуи. Я была всё ещё там, с Гаем.
Вот кто бы мог подумать, что извечный враг Робина окажется таким…таким…таким необыкновенным.
Дурацкое слово, о другое не могу подобрать. Крышесносным, офигенным, да ещё много как я могу назвать его. Незабываемым, вот как правильно его можно назвать.
— Хозяйка, — бесцеремонно возвратила меня на землю Молли, — я, кажись, нашла повара.
Тяжело вздохнула и повернулась к ней. Помечтала и хватит, дела ждать не будут.
Рядом с Молли стоял невысокий, полный мужчина. На лице выражение скуки, а на голове залысины. Немолод. Некогда дорогая одежда сейчас потёрта на локтях, коленях, его объёмном пузике. Не здоровается первым. Гонор показывает. Я негордая, поздороваюсь первой.
— Добрый день! Как вас зовут? — Привыкла называть незнакомых людей на «вы». Прекрасно понимаю, что нюансы английской речи не позволят ему распознать это. Но мой мозг упрямо считает иначе. — Где вы работали раньше? Рекомендательные письма есть?
Повар высокомерно посмотрел на меня. Каков павлин! Я перевела вопросительный взгляд на Молли. Ну, как объясни, подруга что за явление Христа народу?
— Я буду разговаривать с хозяином, — гордо заявил толстяк.
Обалдеть, сколько спеси!
— До свидания! — равнодушно произнесла я, поворачиваясь к нему спиной. — Я вас больше не задерживаю.
— Я же сказал, что буду говорить с хозяином, — продолжил гнуть свою линию повар.
— Молли, можешь идти, — отпустила я девушку, — помоги Адаму разобраться с его работой. Он на кухне.
Я намеренно сталкивала этих двоих. Ещё при первом упоминании сестёр поняла, что Адам не равнодушен к одной из них. Когда он привёл девушек, я решила, что именно Молли его безответная любовь. Вот и стараюсь, как могу на ниве сводничества.
— Ты глухая, что ли? — повысил на меня голос повар. — Я говорю тебе, зови хозяина.
Я сделала вид, что его не существует. Что за неуважение? Даже в этом мире любая женщина могла стать хозяйкой трактира. Так, что за пренебрежение? Такого хама надо бы проучить, но у меня сегодня слишком хорошее настроение, чтобы портить его уроками этикета невежам.
Не выдержав, он схватил меня за плечо и развернул к себе. Да, нервишки у мужика ни к чёрту.
— Я что тебе сказал? — разъярённо закричал толстяк. — Зови хозяина.
Мне очень хотелось расхохотаться ему в лицо, но я сдержалась. Я посмотрела на его руку на моём плече. Толстяк не понял. Я убрала руку с плеча и наконец-то посмотрела на него, как на блоху.
— Пшёл вон, — бросила я ему, получив удовольствие от его покрасневшей физиономии, снова развернулась.
В конце концов, у меня было более интересное времяпрепровождение – наслаждаться воспоминаниями встречи с шерифом.
— Отпустите, — услышала я визгливый голос моего предполагаемого повара.
Обернулась и картина маслом. Занесённую надо мной для удара руку повара крепко держит Адам. Абсолютно спокойное лицо, и только глаза выдают всю степень его негодования.
— Хозяйка, что с ним делать? — спросил Адам. — Ударить вас хотел.
— Вышвырни его, Адам, — лениво ответила я. — И чтобы больше я его здесь не видела.
— Но нам же нужен повар, госпожа Эмма, — выглядывает из кухни Молли.
— Вот именно, Молли. Нам нужен повар, а не напыщенный индюк с завышенным самомнением.
Видимо, девушка как-то заинтересована в этом павлине. Но это не мои проблемы. Я заинтересована только в своём душевном спокойствии и хорошо работающем трактире.
Если взять этого индюка на работу, то он постоянно будет устраивать подобные демарши. Да, ну его на фиг, как говорила моя подруга Юлька. Она ещё добавляла крепкое словцо, но я, пожалуй, воздержусь.
— Хозяйка, вы хотя бы поговорите с ним? — умоляюще смотрит на меня Молли.
— Джонни, быстро проси у хозяйки прощение, — тычет она его под рёбра локтем.
Повар согнулся передо мной в поклоне настолько, насколько позволил ему его живот.
— Простите меня, госпожа Эмма, бес попутал, — пробормотал Джонни свои извинения.
— И часто тебя так бес путает?
Как смогла, сурово свела брови. Видела как-то в одном фильме такое выражение лица и попыталась скопировать. Я считаю, что должна вызывать уважение у тех, кто на меня работает. Даже немного страха не помешает. Совсем чуть-чуть.
— Ну, что вы госпожа. Первый раз, вот вам крест, — и он перекрестился.
— Чем порадуешь? Где работал? Есть ли рекомендации?
— Работал в доме господина Томпсона, купца из гильдии, у шерифа в замке, — затараторил Джонни, я киваю в такт его словам.
— Шериф за что прогнал со службы, — поинтересовалась я.
Повар замялся, заюлил:
— Я сам ушёл.
— Тогда купец за что выгнал?
— И от купца я тоже ушёл, — опять задиристо ответил Джонни.
Подозреваю, что этот колобок так и катался по работодателям. Рыжая прядь упала на глаза. Тьфу, ты! Я не лиса, чтобы его сожрать.
Не к месту вспомнилось, что в Англии тоже был свой Колобок, звали его Джонни-пончик. Я, не удержавшись, прыснула со смеха.