Пончик кивнул.
— Второе, всё-таки не забывать, что я твоя хозяйка. Третье и самое главное условие – я научу тебя готовить, но ты должен поклясться своей жизнью, Христом Богом и Богородицей, что никогда не выдашь секреты приготовления блюд, которым я тебя научу.
— Клянусь, — торжественно произнёс Джонни и, вытащив из-за ворота рубашки нательный крестик, поцеловал его.
— Тогда на тебе, Джонни, набрать себе на кухню помощников, — заявила я. А Молли, не выдержав, поцеловала Пончика.
В зале воцарилась тишина. Я посмотрела на Адама. Он был абсолютно спокоен и переглядывался с Лиззи. Обалдеть! Я проглядела, ради кого он затеял всё это переселение народов.
С другой стороны, когда на тебя работают семьёй больше времени, остаётся на работу. Я опять порадовалась, что вселенная ко мне так благосклонна.
— А этот чудесный напиток ещё остался? — не заметив смущённого молчания взрослых, спросил Джимми.
Ник молча плеснул ему из кувшина компот. Мальчишки были заняты едой, от которой получали удовольствие.
— Всё-таки Господь Бог меня любит, — среди молчания рассудительно изрёк Джимми. — Подумайте сами, я остался сиротой, и вместо приюта меня забрала тётка. А теперь, я живу, как король. А ем так, как и король, никогда не ел.
— Ты бы поменьше болтал, — остановил его Ник, — а то заберут от нас хозяйку к королю. Чтобы она самому Ричарду Львиное Сердце готовила. А нам это надо?
Все дружно согласились, что не надо. В обсуждениях, шутках и подколках на тему готовки королю и женился бы он на мне или нет, прошёл остаток вечера.
Сью с Молли собрали посуду и понесли её мыть. Я попросила Джонни и Адама натаскать им воды и помочь согреть.
А сама направилась к братишке и его жене.
— Спасибо, всё очень вкусно, — высокомерно произнесла Сесиль.
— Вы, знаете, Сесиль, иногда лучше промолчать, чем говорить, — не выдержала я.
— Эмма! — одёрнул меня Джон.
— Что Эмма? Я не позволю вести себя по-хамски в моём доме. Если твоя жена не желает меня уважать, то я никого здесь не задерживаю. Шервудский лес большой, пускай пойдёт, выроет себе нору на зиму.
Я разошлась не на шутку. Будет мне ещё всякая средневековая мажорка хамить.
Сесиль вскочила и побежала наверх. Джон за ней не пошёл.
— Эмма, ну зачем ты так зло?
— Ты слышал, как высокомерно она со мной разговаривала? — уже завелась я.
— Слышал, она так со всеми разговаривает, — устало отвечает он.
— Что уже успела попить кровушки жёнушка?
— Не то чтобы попить кровушки, но тут такая ситуация, — замялся Джон, пряча от меня взгляд.
Очень интересно, что же за ситуация такая, что Джону неловко.
— Да, говори уже, — подбодрила я его, — чего мнёшься, как девка на выданье. Мне аж любопытно стало, отчего ты такой нерешительный.
— Мы с Сесиль хотели идти к тебе вместе с Ником, — начал свой рассказ Джон. — Но Робин получил известие, что в Ноттингем по старой римской дороге поедет богатый караван.
«Караван» — восточное слово, отметила я про себя.
— Мы ждали, а Ника отправили к тебе, — я кивнула, — Сесиль не захотела идти с ним.
Разумный поступок замужней женщины. Незачем оставлять мужа в сомнительной компании без присмотра. А вдруг по девкам пойдёт. Забавная девица эта Сесиль. Или она уже не девица?
— Джон, а вы, это…— я не удержалась от вопроса, — консуммировали брак?
— Эмма! — возмущённо воскликнул Джон. — Что за бестактные вопросы.
— Да, ладно тебе! Нормальный вопрос сестры брату. Я же прошу подробностей. Только да или нет.
Джон кивнул. Ну, и ладно! Ну и чудненько!
— Так, что ты там говорил о караване золота?
— Не золота, но богатый человек должен был ехать. Мы дождались и ограбили караван.
— И что там? Не стоило грабить?
— Ещё как стоило, — ответил Джон, — Робин в восторге. Богатый улов.
— Тогда я не пойму, в чём дело? Чего ты мнёшься. Награбили и молодцы, — спокойно сказала я, поднимаясь со стула. — Я сегодня очень устала и пошла спать. Спокойной ночи, Джон!
— Робин оставил себе девушку, которая направлялась в Ноттингем, — сказал Джон и я села на место.
Баллада сорок третья о том, как я узнала о девушке Робина Гуда и ревности Сесиль
— О, как и что за девушка? — полюбопытствовала я.
И здесь даже не в ревности дело. Я не ревную Робина. Никогда не считала его своим. Я восхищаюсь им, как легендой.
Многим ли из нас выпало счастье целоваться с легендой. Не просто клюнуть в щёчку для фото, а действительно целоваться. Да, так что напрочь сносило крышу. Вот именно, никому такого не удавалось.
Я выбрала шерифа. С нашего первого случайного поцелуя. А Робин он Робин Гуд. Я прекрасно понимаю, что у него должна быть своя леди Мэрион. Иначе я испорчу всю красивую легенду, из-за которой я его и полюбила.
Маленький Джон не решается ответить. Может, он решил, что у меня с Робином близкие отношения.
— Джон, ну не томи, я же сгораю от любопытства.
— Эмма, ты не подумай ничего плохого, — нерешительно начал Джон.
— Конечно, ничего плохого я не подумаю, — перебила его я, отчаянно веселясь. Мне будто смешинка в рот попала. — Вы всего лишь совершили дерзкое ограбление с убийствами и похищением знатной девушки. Это же пустяки, на самом-то деле. Самое благородное занятие для рыцарей.
На самом деле грабежи и убийства были способом прокормить себя безземельным дворянам, вернувшимся из похода на Святую землю. Да и там они не лютики нюхали. Убивали, грабили, насиловали.
А так ничего плохого я не подумаю. Не благотворительностью же они занимались. Вот уж действительно занятие недостойное рыцарей.
— Ты будешь слушать или нет? — раздражённо спросил Джон, сбитый с толка моей странной реакцией.
Я пантомимой показала, что зашиваю себе рот. Подперев рукой голову, устроилась слушать.
— Я тебе уже говорил, что нам сказали об этом обозе с добром. Робин думал, что купцы или знатный дворянин, но девушку он не ожидал увидеть.
Я кивнула и правда, откуда он мог знать об этом.
— Робин поступил, как подобает благородному человеку, пригласил девушку погостить, — Джон снова взглянул на меня.
Я слушала его и переставляла предметы на столе.
— Ни за что не поверю, что ты не мог сообщить мне эту новость с порога, — не выдержала я. — Мы же с тобой родственники.
Джон ухватился за последнюю фразу, как утопающий за соломинку. И то, что он упорно не хочет говорить об этой девушке, наводило меня на нехорошие мысли.
— Эмма, ты прости Сесиль, — попросил Джон.
А я, как старая сплетница отметила, что называет её по имени, а не говорит «моя жена».
— Сесиль ревнует меня к тебе.
— Вот это новость, с чего бы это? — возмущённо спросила я. — Не ожидала от неё такой глупости. Вроде должна быть умная девица.
— Она не ожидала увидеть красивую молодую женщину, — улыбнулся Джон, отвешивая мне комплимент.
— Ты, что ей сказал, что я старая? — недоумённо посмотрела на него.
— Я ей сказал, что в Ноттингеме поживём в доме вдовы моего брата.
Понятно, слово «вдова» сыграло свою роль. Она решила, что я старая и некрасивая. Сюрприз удался.
— И теперь она решила, что ты имеешь на меня виды? — строго спрашиваю я Джона. Джон сконфуженно кивает.
Мне совсем не хочется, чтобы Сесиль продолжала так думать. Мне лишние неприятности ни к чему.
— Слушай, столько времени было, чтобы переубедить её в обратном.
— Как? — раздражительно сказал Джон. — Я говорил, объяснял. Она не желает слушать. Говорит, что я привёл её к своей любовнице.
— Да, она у тебя совсем умом больная, — произнесла я и покрутила пальцем у виска.
Как же они меня взбесили. Эта парочка молодожёнов.
— Эмма, ты всё-таки говоришь о моей жене.
— И что? Ты ей муж или кто? Не знаешь, как вымаливать прощение?
— Так, я ни в чём не виноват.
— Сейчас это не имеет никакого значения, — отмахнулась я от его реплики, как от чего-то незначительного. — Идёшь к ней, просишь прощения за невнимательность. Говоришь, что я некрасивая. Тебе рыжие никогда не нравились, а вот Робин Гуд любит таких.
Джон сидел с открытым ртом.
— Эмма, но ведь это неправда, — наконец-то выдавил он из себя.
— А это не имеет никакого значения. Ты одним ударом убиваешь двух зайцев: успокаиваешь жену и переключаешь внимание на Робина. И самое главное, не забудь затащить её в постель. А уж там постарайся, чтобы она чувствовала себя самой желанной женщиной на свете.
— За советы спасибо, конечно. Но, что касается Робина…
— Тон, каким ты это произносишь, говорит об обратном.
— Постель не обязательно было упоминать, — Джон прямо смотрел мне в глаза, чтобы я не решила, что смутила его.
— Ну, мы же родственники, — ухмыльнулась я. — Я же не свечку собралась держать. И подробностей не спрашиваю. Просто я не думала, что ты такой стеснительный.
Джон наградил меня таким взглядом, что я предпочла замолчать. Не нужно дёргать тигра за усы.
— Что ты там о Робине хотел сказать? — напомнила ему я, чтобы отвлечь от греховных мыслей.
— Да, о Робине, — Джон уже был намного решительней. — Девушку зовут Мэрион Фицуотер. Она ехала в Ноттингем к шерифу.
Вот это мне не понравилось. Что за ненормальная тенденция богатым невестам ездить к сэру Гаю.
Я так подумала, как будто шериф ни при чём. Вот же гад какой! С одной целуется, по ночам в гости собирается, а других в замке принимает.
У меня в груди заклекотала жгучая ревность. Я сжала кулаки.
— Эмма, ты не переживай так, может, у них всё и несерьёзно? — поглаживал меня по плечу Джон. Добрый он, сострадательный. Большой минус для вольного стрелка.
— Ты думаешь? — посмотрела я на него с надеждой. — Зачем тогда она ехала в Ноттингем, эта ваша Фицуотер?
— Ну, не к Робину же она ехала, — успокаивает меня Джон, — а к шерифу. Встреча с Робином - случайность.
— Вот это меня и волнует, что она ехала к шерифу.