Пусть незадачливым махинаторам преградили стражники шерифа.
— Вяжите их и в подземелье. Вернусь, тогда и разберусь с ними, — распорядился сэр Гай.
Стражники уволокли сборщиков налогов с глаз долой.
— Вот мрази, такой день мне испортили, — остывая произнёс шериф.
Я провела по камзолу шерифа пальчиком, рисуя узоры. Раньше ему нравилась такая ласка.
— Я помогу поднять тебе настроение, сэр Гай, — томно взглянув на него, провела по губам кончиком языка, немного прикусив нижнюю губу.
— Ты голоден, шериф? — с придыханием, произнесла я заведомую двусмысленность.
Сэр Гай не выдержал и сграбастал меня в объятия, осыпая лицо и шею быстрыми, горячими поцелуями.
— Я чертовски голоден, — осипшим голосом прошептал сэр Гай, — утоли мой голод, медовая моя.
Оказалось, что не одна я мастер двусмысленностей. От его горячего шёпота мне стало жарко. Он ласкал меня раздевающим взглядом. Я почти была готова увести его к себе и плевать на условности.
Я сгорала в его огне. Растворяясь в нём без остатка.
Я стала шерифозависимой и только громадный объём работы удерживал меня, чтобы не пойти слоняться по Ноттингему в надежде увидеть его. Он отравил меня любовью и нет мне спасения.
Ни я, ни он не замечаем ничего и никого вокруг. Есть только я и он. Он и я.
Смотрела на него ошалевшим взглядом. Сэр Гай приподнимает меня, усаживая к себе на колени. Его бесстыжие руки пробрались за вырез платья и по-хозяйски ласкали грудь. Со стоном подалась вперёд, чтобы ему было удобнее. Я уже ничего не соображала от нахлынувших меня чувств.
Впервые в жизни я получала удовольствие от почти невинных ласк. Плавилась, как льдинка под его горячими руками, жадными, нетерпеливыми губами.
Сэр Гай вёл себя так, как будто имел на меня право. Он подчинял меня себе. А я впервые в жизни сдалась и добровольно подчинилась мужчине. Мне хотелось рыдать от тех небывалых до сих пор чувств, которые он разбудил во мне.
Плевать на мнение окружающих. Плевать на репутацию и условности. Плевать, что нас могут увидеть. Лишь бы он не уходил. Лишь бы он не останавливался.
Я готова принадлежать ему здесь и сейчас, если он этого захочет.
Баллада пятьдесят первая о том, как я знакомила шерифа и разбойника
— Кажется, кто-то забыл о приличиях, — услышала я знакомый голос, который раздавался от входной двери. — Тебя нельзя даже ненадолго оставить одну, Эмма, как возле тебя начинают крутиться подозрительные личности.
Я моргнула несколько раз глазами. Дежавю какое-то. Недавно только точно так же говорил шериф, теперь Робин Гуд.
Он возвышался в дверном проёме, заложив большие пальцы рук за ремень. Взгляд метал молнии.
Как же не вовремя он появился. Не мог прийти чуть раньше, пока я не позволила шерифу распускать руки. Правда, я не помню ни одной нашей встречи, при которой бы сэр Гай держал руки при себе.
Чувство стыда переполняло меня. Я спрятала лицо на груди шерифа, только бы не смотреть в глаза Робину.
— Э, ты всё неправильно понял, — заблеяла я, глупо хлопая ресницами.
Чувствую себя идиоткой. Как ещё, чёрт возьми, эту сцену можно понять? Она говорит сама за себя. Я была в шаге от грехопадения, но Робин спас меня своим появлением.
Вряд ли шериф стал бы меня уважать, уступи я ему. Это было бы началом конца наших отношений. Да он, возможно, и приходил бы ко мне, чтобы удовлетворить своё желание, а потом бы без зазрения совести оставил меня.
— Кто это, Эмма? — угрожающе произнёс шериф, до боли сжимая мою талию. Его зрачки угрожающе расширились, ноздри затрепетали. Сэр Гай в ярости. Второй раз за своё пребывание у меня в трактире.
— Больно, — пытаюсь я разжать его железную хватку. —Ты делаешь мне больно, сэр Гай.
Я попыталась соскользнуть с его колен, но шериф не дал мне даже шелохнуться. Он опять заявлял на меня свои права. Вот только сейчас такая демонстрация слишком опасна.
Робин Гуд тоже не лаптем щи хлебает. Он один из лучших фехтовальщиков Англии. Впервые я испугалась за шерифа.
— Не дёргайся, медовая моя, — нагло произнёс сэр Гай, а я почувствовала, как заполыхали лицо и уши.
Мне было стыдно поднять глаза на Робина. Я оказалась между двух огней. Как им объяснить, что происходит и при этом никого не разозлить.
О ревности шерифа не может быть и речи. Он не ревнует в том смысле, как показывают в мыльных операх. У шерифа разговор короткий. Он просто убивает того, кто посмел посягнуть на его женщину, без глупого соперничества.
Сэр Гай просто вызовет Робина на поединок, исход которого не предсказуем. Я же не хочу терять ни одного из них. Шерифа я люблю, а Робин мне дорог.
— Я жду объяснений, Эмма, — в один голос произнесли шериф и Робин Гуд, с неприязнью уставившись друг на друга.
Что же мне делать? Как избавить их от ненависти друг к другу? Я решилась для начала, просто познакомить дорогих мне мужчин.
— Робин, позволь представить тебе сэра Гая Гинсборна, шерифа Ноттингемского, — Робин свысока отвесил шерифу церемонный поклон.
— Сэр Гай, позволь представить тебе Роберта, графа Хантингдона, — шериф поднялся, бережно посадив меня на лавку, поклонившись Робину как равный равному.
Но не был шериф ровней Робину. Главарь банды из Шервудского леса по праву рождения стоял выше любого в старой доброй Англии, кроме короля и членов королевской фамилии.
Не мог сэр Гай этого не понимать. В силу своей мятежной натуры, он никого не хотел признавать выше себя. Спасибо хоть уважительно поклонился.
Робин Гуд даже вида не подал, что удивлён тем, как я его представила. И дураком он тоже не был. Он уже понял, что я влюблена в шерифа и почему-то слишком спокойно отреагировал на это.
Что же случилось с тем Робином, который пытался затащить меня в постель? Немного обидно. Но только немного. Я же не хотела обманывать его. Всё равно пришлось бы рассказать, а так он избавил меня от неприятного разговора.
— Шериф, позвольте полюбопытствовать, по какому праву у всех на глазах вы тискаете мою сестру, как доступную женщину, — сурово сдвинув брови спросил Робин.
Я готова была расцеловать своего нового «братишку». Он не только спас меня от недоверия шерифа, но и подарил мне существенный плюс в отношениях с ним, которого мне катастрофически не хватало – знатное происхождение.
— Простите, граф мою дерзость, но ваша сестра настолько вскружила мне голову, что я забыл о приличиях, — шериф послал мне страстный взгляд. Робину он прямо посмотрел в глаза, как и надлежало мужчине, для которого неведом страх.
— Негоже рыцарю терять голову и ставить наслаждение выше чести, — потянуло на морализаторство предводителя шайки разбойников.
Чудны дела твои, господи! Шериф оправдывается перед разбойником.
— Ваша сестра дала мне повод для подобного поведения, сказав, что она вдова, — шериф испытующе впился взглядом в лицо Робина.
Робин так искренне рассмеялся, что даже я поверила, что ему действительно смешно.
— Моя сестра — очень ответственная девушка и раз мы с братом попросили называть себя вдовой, она даже тебе шериф не раскрыла нашей тайны, — Робин подошёл ко мне и обнял за плечи.
Я удостоилась одобрительного взгляда сэра Гая. Он, видимо, высоко ценит в женщинах послушание, и я заработала себе ещё несколько очков.
Мужчины уже смотрели друг на друга без прежней неприязни.
— Э, может, присядем? — вклинилась я безмолвный разговор взглядов. — Я распоряжусь насчёт обеда.
Мужчины уселись на лавку, а я кинулась на кухню, отдать распоряжение, подавать к столу. Только одна мысль не давала мне покоя: почему Робин Гуд так легко уступил шерифу, да ещё и назвал меня сестрой.
Баллада пятьдесят вторая о том, как мне удалось внедрить «еду на вынос»
На кухне я застала мужчин в томительном ожидании, резко замолчавших с моим приходом. Адам стоял мрачнее ночи, поварята с удвоенной энергией начищали котлы, а Джонни с преувеличенным вниманием нарезал овощи.
Ясно, мыли мне кости, что я слишком вольно веду себя с шерифом. На каждый роток не накинешь платок. Я женщина свободная, сэр Гай тоже не отягощён семьёй, почему бы нам и не вести себя так, как пожелаем.
— Адам, ты чего такой смурной? — рассмеялась я, чтобы разрядить напряжение.
— Но как же, хозяйка…— начал мямлить мой управляющий и наконец-то выдал, — с вами всё в порядке?
До меня стало доходить, что он имеет ввиду, что я, вертихвостка проклятая, верчу сразу двумя мужчинами.
Дом Адама покупали мы с Робином и вольный стрелок не сдерживал себя при общении со мной. Нас вполне можно было принять за пару.
А тут мой помощник уже дважды становится свидетелем интимной сцены между мной и шерифом.
Сейчас для полноты картины ещё и Робин Гуд пожаловал. Адам справедливо беспокоится о моём здоровье.
— Адам, надеюсь, тебе своё «ну как же» удалось сохранить в секрете или ты уже поделился со всеми любопытствующими? — я плеснула суровости в голос и обвела кухню взглядом, не сулящим ничего хорошего.
Но, что-то мне подсказывало, что всё это глупо. Шила в мешке не утаишь. Адам густо покраснел. Успел поделиться пикантными подробностями из жизни хозяйки.
— У меня сейчас слишком хорошее настроение для наказания. Но, — я вновь обвела всех взглядом, — клянусь, Пречистой Девой Марией, если я узнаю, что всё рассказанное Адамом вышло из этой комнаты, то уволю в тот день всех до одного.
В их глазах я прочитала страх. Не хотят лишиться такого хорошего места. Не уверена, что угроза остановит их от чесания языками, но хотя бы поостерегутся.
Первым пришёл в себя Пончик.
— Хозяйка, что же делать? — заголосил он, заламывая руки, как в плохой пьесе.
— Для начала соберите обед для господ и отнесите в зал, — распорядилась я. — И поживее.
Поварята начали носиться по кухне, как ошпаренные. Но это не были беспорядочные движения, каждый отвечал за свой раздел работы. Подносы молниеносно наполнились едой. Я отметила, что Пончик хорошо вымуштровал свою команду.