Она почти взбегает по ступенькам, а Йоахим следует за ней, любопытствуя против собственной воли. Несмотря на то что Эллен любит искусство, он никогда не слышал, чтобы она отзывалась с такой теплотой о какой-либо картине.
Они поднимаются на самый верхний этаж, и Эллен распахивает дверь. Они стоят перед входом в запасник, и свет с лестничной клетки проскальзывает в это помещение. Пыльный теплый воздух струится между ними. Повсюду находятся картины, вставленные в большие стальные рамы в полках так, что их можно поставить одну на другую, до самого потолка. Между стальными стойками имеются длинные промежутки. Картины стоят на всех полках. Большая часть картин стоит в узких фанерных ящиках.
Йоахим нащупывает выключатель, и постепенно загораются лампы, освещая огромное помещение. Но Эллен выключает свет еще до того, как он доходит до конца зала. Она становится перед ним, поднимается на цыпочки и кладет руки ему на грудь. Ее глаза страстно горят в этом полутемном помещении.
— Йоахим!
Хрипловатый голос. Он звучит словно импульс. Звук ее голоса ощущается почти так же, как и прикосновение ее рук к его телу. Он продолжает стоять неподвижно, а тем временем ее руки скользят вниз, к его поясу, и начинают расстегивать его. Он закрывает глаза. В ушах раздается свист. Он опирается на стену из-за головокружения. Как будто он качается, стоя на корабле, и ни за что не держится.
Внезапно у него перед глазами появляются крюки из пыточного подвала. Словно молния, блеснувшая над головой, или свет, зажженный на мгновение, который чуть посветил, и он что-то успел заметить в этот краткий момент. Так это он видел крюки из подвала? Йоахим становится прямо, отстраняет в сторону руки Эллен и снова нажимает на выключатель.
— Что с тобой? — спрашивает она огорченно.
Ее голос еле слышен. Опять она отвержена. Он чувствует, как в груди нарастает ком. Что он ей такого сделал? Как они могли оказаться в подобной ситуации?
Лампы загораются одна за другой. Йоахим с содроганием осматривается вокруг. Это что, видение, или же он и в самом деле заметил крюк? Да вот же он его видит.
Огромная картина, больше чем он сам. Она стоит самой первой в куче, наваленной на полу, прислоненная к одной из секций полок, вверх ногами. На ней изображено необычайно перекошенное лицо в необычайно перекошенном помещении. И что-то в ней неправильно с перспективой и пропорциями. Но это лицо — лицо какой-то женщины. А вот и крюк. И стена, на стене зеркало, в зеркале отражается чей-то силуэт — все это напоминает времена чумы в Венеции.
Но Йоахим уже видел точно такое же выпуклое зеркало, которое искажает изображение. И он видел этот наряд, стену, стол. Он полностью в этом уверен.
— Что это? — спрашивает он, показывая трясущейся рукой.
Эллен поворачивается к картине.
— Это кое-какие вещи, приготовленные для отправки на выставку в Швецию.
— А вот это чья работа? Вот эта, что стоит спереди? — спрашивает Йоахим таким голосом, что сразу чувствуется его волнение.
Эллен отрицательно качает головой.
— Если ты думаешь, что это каким-то образом связано с убийством, то ошибаешься. — Эллен скрещивает руки на груди. — Это работа Пьера Коллисандера. Он наверняка не может быть убийцей. Он один из величайших живописцев нашей страны.
52
Прошло несколько часов, прежде чем она осмелилась высунуться из этой норы, когда окончательно поверила, что ее преследователя уже нет поблизости. Кто он такой? На этот вопрос она получит ответ, только если будет продолжать расследование. Она должна выяснить, кем был отец Мариуса Флинта. Выяснить, из-за чего он стал настолько важен для Акселя. Они платят деньги даже теперь, по прошествии стольких лет. Должно быть, это не просто так.
Елена идет быстро — к ярким фонарям, светящимся в вечерних сумерках вдоль озера. Сейчас, когда у нее есть план, ей уже дышится легче. Она отправила сообщение Йоахиму: он не сможет ей позвонить, а она перезвонит ему, как только будет возможность, поэтому пусть он не переживает. Сразу же после этого она выбросила свой телефон в озеро, опасаясь, что они ее вычислят.
У них ничего не получится. Она доищется правды. Но прежде ей еще нужно кое-что сделать. Она должна позаботиться о том, чтобы стать неузнаваемой.
Елена стоит в маленьком магазине кемпинга с корзиной для покупок в руках. Она очистила себя от песка, насколько это было возможно, но одежда все-таки осталась помятой и в пятнах. И тем не менее ей не кажется, что она выглядит намного хуже, чем люди вокруг нее. «Sea Camp» — прекрасное место, с сотнями автомобилей туристов, где можно спрятаться, пока она меняет внешний вид. Сумерки также помогают ей в этом, несмотря на то что летним вечером в Дании свет не так быстро покидает землю. Завтра она отправится в город в поисках архива.
В этом месте у всех ленивое отпускное настроение, повсюду ходят мужчины в шлепанцах и женщины с открытыми, покрасневшими от солнца руками. Почти все немногочисленные покупатели пришли затариться винцом или пивком. Елена рассматривает выставленные краски для волос. Она долго вертит в руках огненно-рыжую краску, но в корзину, где уже лежат ножницы, печенье и несколько яблок, все-таки кладет каштановую. Угрюмое выражение лица молоденькой девушки на кассе напоминает Елене ее бывшую сотрудницу в кафе по имени Бьёрк, которой всегда было на все наплевать.
— Есть еще что-нибудь? — сердито спрашивает девушка.
— Нет, это все, — отвечает Елена, вставляет карту в терминал и набирает код. Оплата не прошла. Сигнал, издаваемый терминалом при отказе платежа, мгновенно вызывает любопытство у мужчины, стоящего за ней в очереди.
— Позвольте, я еще раз попробую. Вероятно, я неправильно набрала код, — вежливо просит Елена.
Девушка выглядывает из-за монитора и смотрит вверх на Елену. Она немного косит, но вдруг словно просыпается.
— Код сорок три. Это значит, что карта украдена, — сообщает она, глядя на Елену.
— Должно быть, это ошибка, — возражает Елена. — Сейчас подойдет мой муж, и мы рассчитаемся его карточкой.
Елена становится снова в очередь. Девушка на какое-то время прерывает работу, по ее взгляду видно, что она в нерешительности: не знает, что ей делать с ворованной картой. Но тут же начинает обслуживать следующих клиентов. В это время заходят очередные покупатели.
Сердце у Елены проваливается в пятки. Она отходит назад, к маленькому киоску с летними товарами для отдыхающих, и стоит, улыбаясь каждый раз, когда кассир поднимает взгляд. Ей нужно выбраться отсюда с «покупками». Елена продвигается к выходу. В момент, когда девушка повернулась спиной, чтоб достать с полки бутылку дешевой водки, Елена решается выйти. Но не успевает она выйти за вертушку, окрашенную в жуткие цвета, как раздается крик кассира:
— Задержите ее!
И снова она бежит, озираясь вокруг. И снова за ней гонится какой-то мужчина. Но на этот раз за ней пустился толстяк в шлепанцах, да и не слишком он старается догнать ее. Елена пробегает к рецепции, мимо автомобилей. Как только ускользает из поля зрения своих преследователей, она сбавляет скорость, идет в таком же темпе, что и окружающие ее люди. Но все-таки паника не покидает ее. Куда идти дальше, как выбраться отсюда незамеченной?
Она направляется по указателям к туалету. Старается идти помедленнее. Туалет находится слишком близко к супермаркету, но ей все равно следует рискнуть. Ее могут узнать по волосам, да и по одежде. Она проходит мимо одного из автомобилей отдыхающих, рядом с которым натянута веревка для сушки белья. Владельцев нет, возможно, они поехали в город, а может быть, пошли купаться. Елена молниеносно протягивает руку к веревке и снимает шорты песочного цвета и белую футболку. После этого идет к туалету, перед которым стоят трое мужчин и что-то оживленно обсуждают. Они указывают в том направлении, откуда ушла Елена, а не туда, где она сейчас находится. Она специально сделала крюк, поэтому им и в голову не приходит мысль заглянуть сюда.
Дверь открывается, Елена дает дорогу облегчившемуся посетителю, идет внутрь и тут же натыкается на чей-то взгляд. Черт! Туалет платный. Пять крон за пять минут — а у нее нет ни эре. Снаружи раздаются голоса, и она быстро заскакивает в узкую туалетную кабинку.
Теперь пришла пора заняться волосами. Она вешает пакет с мелочевкой из супермаркета на ручку двери, решительным движением достает ножницы и поспешно начинает срезать волосы. Пряди падают на пол, вокруг ее ног, собираясь в большую светлую кучу. Она подрезает волосы по кругу: под ушами, челку, сзади. После этого становится перед унитазом на колени. Оттуда воняет мочой, и она невольно отшатывается.
Обеими руками она набирает воду и льет себе на голову, достает краску и начинает поспешными движениями втирать ее в волосы. Пока краска схватывается, она собирает срезанные пряди, сбрасывает их в унитаз и спускает воду. За кабинками слышен разговор двух женщин о том, что вызвали полицию и она скоро приедет.
Елена переодевается — ее одежда еще больше испачкалась, пока она красилась. Проводит пальцами по мокрым волосам, слегка отряхивает их и выходит из кабинки. Тщательно вымывает руки в умывальнике, потом рассматривает себя в зеркале. Кто это перед ней? Какая-то женщина в туалете кемпинга. Беглянка. Воровка, вымывшая волосы водой из унитаза, от которой пахнет мочой.
Она осталась одна. Сейчас ей не хватает Йоахима. Ей необходима его поддержка. В Силькеборге она должна найти телефон и позвонить ему снова, чтобы рассказать, как ей нужна его помощь. Получилось хуже, чем она рассчитывала, и одной ей не выбраться.
Елена прячется в лесу неподалеку от кемпинга. Через несколько часов она осмеливается осторожно выйти назад. Наступила ночь, все спят. Должно быть, поиски магазинной воровки уже прекращены, полицейские уехали.
В траве, возле одного из автомобилей, она обнаруживает брошенный надувной матрас и тут же его подбирает. По дороге назад подхватывает еще и полотенце с пустого шезлонга. Она делает это настолько автоматически, что сама удивляется. Такое впечатление, что она воровала всю свою жизнь и постоянно скрывалась. Она прокрадывается назад, находит в лесу полянку и там укладывается спать. Ночь была долгой и бессонной. Елена засыпает лишь на короткое время и часто просыпается, вздрагивая.