– Кейди! Можешь подойти.
Больше ошеломленная этой дружеской фамильярностью, чем просьбой, она поспешила приблизиться.
– Возьми пистолет и дай мне, – сказал Мак, ни на миг не отводя взгляда от незадачливого грабителя.
Не говоря ни слова, Кейди подняла оружие и протянула ему. С кинжалом в правой руке, левой он ловко ухитрился проверить, заряжен ли пистолет. Сунул в карман. Отвел лезвие. Грабитель переступил с ноги на ногу, не решаясь на большее.
– Ступай взгляни, что там с твоим другом, – предложил Мак Кейди.
– Господи Боже, мистер Вандайк! – воскликнула она, только тут вспомнив о хозяине дома.
– Я здесь! – донеслось изнутри в ответ на ее оклик.
Эмброуз Вандайк обнаружился в углу гостиной. Он сидел, но был связан, а вернее, склеен по рукам и ногам скотчем.
– Ножницы в столе, в ящике под компьютером.
Порывшись среди всякой всячины, она выудила ножницы и поспешила освободить Эмброуза Вандайка. Это оказался невысокий, но крепкий мужчина, темноволосый, с карими глазами.
– Я опасалась худшего, – призналась она, помогая ему отдирать клейкие полоски. – Вас не били?
– Нет, обошлось, – хмыкнул Вандайк, растирая затекшие запястья. – Правда, не знаю, что было у них на уме. Ну, все хорошо, что хорошо кончается. Вы ведь Кейди Бриггз?
– До смерти перепуганная Кейди Бриггз!
– Ну, а я тогда до смерти перепуганный Эмброуз Вандайк. Рад познакомиться. А вы кто такой? – удивился Вандайк, заметив Мака.
– Истон. Мак Истон.
– Как удачно, что мисс Бриггз явилась не одна!
– Надо будет еще разобраться с этими двоими и вернуть назад все, что они вынесли. Кстати, один валяется без сознания. Его бы хорошенько скрутить…
– Самой собой. – Вандайк перестал растирать лодыжки и, морщась, выпрямился.
Откуда-то раздался приглушенный звук удара. Кейди пришло в голову, что фургон в своем движении назад наткнулся на препятствие.
– Ваши вещи! Не пострадали бы!
– Ерунда! – отмахнулся Вандайк. – Я собираю только латы и оружие, не картины или керамику.
Осторожно выглянув за дверь, Кейди увидела фургон в ложбине у поворота дороги. Туман заметно поредел. Машина стояла, ткнувшись задним бампером в большой валун.
Сообщив об этом, Кейди добавила:
– Все же не годится вашей коллекции оставаться там долго. На улице страшная сырость.
– На данный момент меня больше беспокоит наша с вами безопасность, чем железяки в фургоне, – отмахнулся Вандайк. – Что, если у них где-то на подхвате приятели? Да и не хочется, чтобы они смылись под шумок, пока мы тут беседуем. Кстати, – вдруг спохватился он, – а вы, собственно, кто такой, мистер? Кроме того, что вы друг мисс Бриггз?
– Кроме этого, я – ее работодатель, – холодно ответил Мак. – Короче, босс.
Глава 8
Так, значит, она не пыталась обойти их… его.
Два часа спустя, когда полиция уехала, увозя задержанных, Мак стоял перед камином, где уютно потрескивал огонь, и с интересом прислушивался к разговору Кейди с Эмброузом Вандайком. Обсуждалась коллекция (ее выгрузили из фургона и свалили в угол для дальнейшей сортировки, с которой хозяин явно не торопился). Беседа шла увлекательная, но Мак не находил в себе решимости присоединиться. Его только и хватало, чтобы сохранять вид культурного, благовоспитанного человека.
Между тем те двое успели перейти на ты. Что ж, опасность сближает.
– Понимаешь, Эмброуз, у меня есть знакомый, некто Тим Мастерс. Он как раз специализируется на доспехах и оружии тех времен, – оживленно говорила Кейди, баюкавшая на коленях пресловутый шлем. – О тебе и твоей коллекции я знаю от него. Пару раз он давал тебе консультацию насчет разных редкостей и запомнил, что ты увлекаешься именно Северной Италией. Кажется, как-то раз ты пытался раздобыть…
Внезапная жажда заставила Мака отвлечься от разговора. Отхлебнув немного приготовленного хозяином чаю, он нашел его вкус отвратительным – в основном потому, что, как почти всякий любитель крепкого кофе, терпеть не мог чай.
Однако выходило, что он совершил совсем не ту ошибку, из-за которой так казнился. То есть он и правда сделал скоропалительные выводы, но совсем иного рода, чем полагал. Не тогда, когда ввел в дело Кейди, а когда заподозрил ее в обмане и корыстных побуждениях. Она всего лишь занималась своим делом – так, как это себе представляла. Честно пыталась разыскать шлем. Да, она не соблюла букву договора, пошла на риск и, возможно, чуть не простилась с жизнью, но это уже из другой оперы. С этим он разберется потом.
А сейчас можно порадоваться тому, что между ними все в порядке, все по-прежнему.
Единственное, что омрачало горизонт, – это размер и качество облегчения, которые он испытывал. Почему-то он реагировал на все неадекватно, принимал все чересчур близко к сердцу – как ревнивец, который вдруг удостоверился, что возлюбленная ему верна. Он был вне себя от счастья.
Во-первых, это неосторожно, а во-вторых, нелепо, если вспомнить, что до этого вечера они лично общались часа полтора, не более, да и то при обстоятельствах, весьма далеких от романтики.
– Потрясающая вещь! – Восклицание Эмброуза Вандайка вывело Мака из раздумий. – В самом деле редкая. Подумать только, что это сокровище годами пылилось в запаснике какого-то захудалого музея!
– Тот случай, когда неведение – благо, – засмеялась Кейди, против воли восхищаясь богатством отделки и мастерством исполнения. – Хотелось бы знать, кто над ним потрудился. Что за очертания – сама элегантность! Ажурное плетение поверх основы… согласись, даже лучше, что оно не сплошное. Это подчеркивает выбранный мотив. Не странно ли, что древний мастер затратил столько времени и сил на предмет, место которого, по сути своей, среди разрушения и смерти?
– Необыкновенный, должно быть, был человек, – невозмутимо откликнулся Вандайк. – Лично меня больше занимает, как шлем попал в «Мир милитаризма».
– Ах да! – еще больше оживилась Кейди. – Я нашла упоминание о нем в архивах одного армейского музея начала прошлого века. Там есть приписка, что шлем снят с экспозиции для продажи на аукционе в Нью-Йорке в 1925 году. Жаль, нет никаких упоминаний о том, кто его купил. Он как в воду канул.
– Наверное, все очень просто. Человек по имени Белфорд скупал все, что подворачивалось под руку, чтобы основать свой «Мир милитаризма».
– Тогда почему же шлем пылился в запаснике?
– Возможно, он счел его слишком вычурным для своей тематики.
– Возможно, – согласилась Кейди. – Нам этого уже не узнать. По крайней мере, Эмброуз, ты можешь объяснить, как шлем оказался в твоей коллекции.
Мак сразу насторожился и отставил почти нетронутую чашку со стынущим чаем.
– Хороший вопрос, Кейди. Что скажете, Вандайк? Откуда он у вас? Я пользуюсь программой отслеживания всех аукционов и распродаж: публичных и частных, общедоступных и с ограниченным правом посещения, законных и не совсем. Шлем там не выплыл никаким боком.
– Кстати, как раз поэтому мы и работаем вместе, – добавила Кейди. – Программа не всесильна – например, не может отследить слухи. На этом специализируюсь я. Давай уточним одну маленькую деталь. С таким богатым опытом программирования ты ведь, конечно, общаешься с миром через Интернет? И коллекционируешь тоже, ведь верно, Эмброуз?
– Совершенно верно, но шлем попал ко мне совсем по другим каналам, – объяснил он. – Некий сверхсекретный посредник вышел на меня и объяснил, что есть возможность пополнить коллекцию редкой вещью при условии, что сделка останется в тайне. Я согласился, он привез шлем, получил наличные – и больше я его не видел.
– А сопроводительные бумаги? Он что-нибудь оставил?
– Ничего.
– Как, ты не потребовал?!
– В таких случаях я не качаю права, – с некоторым смущением ответил Вандайк.
– И вот вам результат, – едко заметил Мак, напоминая о недавнем грабеже.
– Вы правы, – еще больше смутился Вандайк. – Должен признать, я не настаивал, потому что от бумаг прямо-таки разило подделкой, особенно от квитанции о покупке на аукционе.
– Ну разумеется, – хмыкнула Кейди. – Подпись и печать были довольно расплывчаты, да, Эмброуз?
– Хуже того, – поморщился тот. – Все было размазано, как блин по сковороде. Я предпочел не копать глубоко.
– А зря. Стоило бы посоветоваться с другими знающими людьми. Хоть с тем же Тимом Мастерсом.
– Не буду спорить. Но согласись, Кейди, когда чего-то отчаянно желаешь, то намеренно закрываешь глаза на досадные мелочи, а я отчаянно желал заполучить этот шлем.
Неожиданно для Мака он ощутил вспышку симпатии к Эмброузу Вандайку. Теперь, когда все они сидели за хорошо освещенным столом, было видно, что ему никак не может быть больше двадцати пяти. При всей своей гениальности и умении делать деньги это был, в сущности, почти мальчишка.
– Кстати, о досадных мелочах, – сказал он мягче. – Давно вы знакомы с парочкой, которая хотела вас ограбить?
– Я с ними вовсе не знаком! Они просто объявились здесь сегодня ни с того ни с сего. Уж не знаю, кто их навел.
– Да этот ваш суперсекретный посредник, кто же еще, – усмехнулся Мак. – Для того и продал вам шлем, потому и не слишком утруждался с бумагами.
– Он еще называл себя консультантом по вопросам антиквариата.
– Думаю, тот же самый лжеконсультант организовал и кражу шлема из музея. Надо будет заглянуть в базу данных… может, удастся выудить пару имен.
– Но зачем было вообще продавать?
– Он ведь заходил сюда, верно? А вы, конечно, не удержались от того, чтобы похвалиться коллекцией.
Вандайк печально кивнул.
– Вот вам и ответ. Хороший мог быть улов, не подоспей мы вовремя. Это испытанный метод. Сколько народу так попадается, одному Богу известно.
– Предприимчивый тип, – заметила Кейди задумчиво. – Деньги, которые он выручил за шлем, смело можно назвать «оборотным капиталом».
– Да уж, такие умеют делать кровопускание… кошельку. – Мак непроизвольно пошевелил пальцами, снова ощущая в них рукоятку старинного кинжала. – Особенно если цены на взлете. Мошенничество всегда процветает именно в такие моменты. – Он невесело усмехнулся. – Старый добрый закон соответствия спроса и предложения. Послушайте, Вандайк, вы хоть отдаете себе отчет в том, что на вас, частниках, и держится черный рынок?