– И ты почти в этом уверена? – Мак подчеркнул слово «почти».
– Кому и знать тетины мотивации, как не мне? – Сказав это, Кейди внутренне поморщилась, но продолжила: – У нас был подобный ход мысли. Среднестатистическому человеку этого не понять.
– Вроде меня?
– Ты даже не был с ней знаком!
– Это верно.
– А я прекрасно представляю, что творилось у нее в голове.
– Значит, твой повседневный ход мысли – как у чокнутой дамы восьмидесяти с лишним лет?
Кейди заскрипела зубами от беспомощности.
– Скажи уж прямо, ты думаешь, что я тоже чокнутая, потому мне и мерещатся за каждым углом кровожадные убийцы!
– Я думаю, у тебя разыгралось воображение.
– Ну прекрасно! Великолепно! Мало того, что я в принципе чокнутая, у меня еще и случаются отдельные закидоны! Поделом мне. Соображать надо, к кому обращаешься за помощью!
– А вот это дельная мысль, – холодно заметил Мак.
Вид у него был такой, словно он жестоко раскаивается в том, что затронул эту тему. Разговор явно не задавался. Все вышло уж слишком внезапно. Кейди надеялась подвести его к сути дела постепенно.
– Будь же благоразумен! – взмолилась она. – Вспомни контракт! Суть твоих обязанностей, как высокооплачиваемого независимого консультанта, состоит в том, чтобы всячески угождать нанимателю. Почему ты артачишься? Вот, к примеру, я во всем иду навстречу. Ты спросил про мотив – я его тебе тут же предоставила. Сними наконец с глаз шоры! Говорю тебе, кто-то сделал ставку на слияние, и притом такую ставку, от которой зависит все. Что ему оставалось делать, когда возникла угроза, что из-за Весты Бриггз оно не состоится?
– Убрать ее?
– Вот именно! Убрать раньше, чем она сделает какие-то непоправимые шаги. Вспомни, ведь, кроме тети Весты, никто ни словом не возразил против слияния! Ее необходимо было удалить со сцены, и, если остальные действующие лица продолжали бы действовать по отработанному сценарию, слияние осуществилось бы без помех.
– Как высокооплачиваемый независимый консультант, я вынужден настаивать, что это уж слишком – убить, лишь бы две галереи заведомо слились.
– Но исключить такую возможность нельзя.
– Да, нельзя, – неохотно признал Мак, снял очки и положил в нагрудный карман. – В принципе нет ничего невозможного. Бывают такие мотивы для убийства, что ни мне, ни тебе не снились в самом страшном сне.
– Вот видишь!
– Что?
– Для тебя это шаткий аргумент, да?
– Более чем. И дело даже не в этом. Расследование убийств еще менее входит в мою компетенцию, чем раскрытие финансовых преступлений или копание в чужих мотивациях. Если ты так настаиваешь на своих подозрениях, почему не обратишься к профессионалу?
– Потому что у меня нет ничего, кроме подозрений. Ни одной мало-мальски стоящей улики… да что там, вообще ни одной! И потом, по ряду причин я не хочу вмешивать в это дело постороннего. В Фантом-Пойнт ничего не добьешься, размахивая удостоверением.
Несколько долгих минут прошло в молчании. Мак упорно разглядывал бирюзовую глубь воды. Когда Кейди уже решила, что это и есть ответ, он поднял взгляд.
– А почему ты решила, что во всем этом стоит копаться? Почему тебе так важно узнать правду? Зачем взваливать на себя такую ответственность?
– Потому что никому, кроме меня, это не интересно. Никто ни на минуту не допускает, что здесь нечистая игра. Короче, раз уж этот проклятый контрольный пакет свалился мне на голову, мне и отвечать.
– Тогда давай начнем сначала.
– То есть?
– Там, где замешано убийство, могут возникнуть сложности даже при условии самого тесного и открытого сотрудничества, а уж если хитрить и изворачиваться, тогда лучше вовсе не браться за дело.
Этот стремительный натиск застал Кейди врасплох. Возможно, это была ошибка – обратиться именно с Маку Истону. Она считала его умным, проницательным, но что, если он в конечном счете просто пронырлив и напорист? Увертливая рыбка в темных водах среди ненасытной оравы, которая только и ждет, чем бы поживиться.
«Однако что сделано, то сделано, – подумала Кейди со вздохом. – Отступать поздно. Контракт подписан, подозрения высказаны». Ей так или иначе понадобится помощник, и если в запрошенную цену входит полная откровенность, придется откровенничать.
– Ладно, будь по-твоему. Начнем с того, что тетя Веста не была горячо любима в своем кругу. Это еще мягко выражаясь. Конечно, она была умница, но с совершенно несносным характером. Словно нарочно усложняла людям жизнь. Время от времени она брала любовника, но вот именно брала, без намека на чувства. Все сходились на том, что для любви у нее слишком каменное сердце, а если там и есть мягкий уголок, он целиком занят «Шатлейном». Галерея была смыслом ее жизни. Трудно сказать, замечала ли она по-настоящему тех, кто ее окружает. Неудивительно, что я одна плакала над ее гробом.
– Это не ответ на мой вопрос, Кейди, – довольно мягко заметил Мак. – Я хотел знать, почему ты считаешь себя ответственной за раскрытие правды.
– Почему, почему! – Кейди уставилась на белую от барашков волн поверхность залива. – Да потому, наверное, что мне все время говорили, что я на нее похожа. Предрекали, что к старости я буду вылитая тетя Веста – эксцентричная, неприступная, одинокая, живущая только работой.
– Кажется, я понимаю, – сказал Мак после короткого раздумья. – Ты хочешь знать о своей тетке все, в том числе правду о ее смерти, потому что в какой-то мере это правда о тебе самой. Это так?
– Так. – Кейди отвернулась, не желая встречаться с ним взглядом. – Ну? Что скажешь? Достаточно откровенно, на твой вкус?
– Вполне.
– И мы по-прежнему одна команда? – настаивала Кейди, боясь расслабиться.
– По-прежнему.
– А теперь ответь ты! Неужто ты в самом деле считаешь, что я чокнутая, потому что не верю, что это был несчастный случай?
– Ты все, что угодно, только не чокнутая, Кейди. Я же сказал, нет ничего невозможного, и это не просто слова. – Взгляд Мака стал тяжелым, настойчивым, словно он пытался усилием воли заставить ее принять то, что он скажет. – Чудес не обещаю, только всемерную помощь. Может статься, ты так и останешься при всех своих загадках и без единого решения.
– Такова жизнь, – философски заметила Кейди. – Это ведь не значит, что не нужно стремиться разгадать загадки.
Снова наступило молчание.
– Наверное, стремиться все-таки нужно, – наконец сказал Мак. – Иначе незачем было бы жить.
Глава 14
Мак прошелся взглядом по виа Аппиа – набережной Фантом-Пойнт, почти картинно красивой, со множеством бутиков и ресторанчиков.
– Что у них тут происходит? Зачем всюду понавешаны эти флаги?
– Сегодня карнавальная ночь, – объяснила Кейди. – Благотворительное мероприятие для сбора средств в пользу голодающих талантов. Устроено в подражание старинным венецианским карнавалам. Приходить положено в костюме и маске, движение перекрывается, зато галереи и рестораны работают всю ночь. Своеобразный день открытых дверей для почитателей прекрасного.
– Интересно.
Кейди возобновила путь, и Мак последовал за ней ко входу в галерею, расположенную посреди оживленного торгового квартала. Сравнительно небольшие размеры помещения подчеркивались массивной копией «Монастырского кастеляна» над входом.
– Это местный филиал, – сказала Кейди, снова приостанавливаясь. – Тетя Веста открыла его несколько лет назад в честь своего формального ухода на покой, когда Сильвии наконец удалось от нее этого добиться. С той поры здесь был ее офис, а вообще в демонстрационном зале хозяйничает Леандра. В галерее выставляется живопись девятнадцатого века, картины малоизвестных авторов. Более ценные полотна идут в Сан-Франциско, в главный зал.
– Думаешь, твой предлог сработает? – с сомнением спросил Мак.
– А почему бы ему не сработать? Раз уж мне навязан контрольный пакет, приходится входить в курс дела, вникать в финансовую ситуацию. Как иначе я смогу решить, хочу ли иметь с галереей что-то общее? Лично я не вижу более подходящего предлога, чтобы покопаться в файлах тети Весты.
– И никто ничего не заподозрит?
– Чего ради? – Кейди бросила на Мака досадливый взгляд. – Ты что мне сказал? Что хочешь просмотреть личную переписку Весты. Сколько угодно. Хоть сейчас. Дома и в обстановке полной секретности. Ну а я вполне открыто просмотрю те файлы, что хранятся в офисе. Если вообще есть какие-то свидетельства тому, что заставило ее отложить голосование, они могут обнаружиться как там, так и здесь.
– Тогда идем.
– Что-то не вижу энтузиазма. По-твоему, я зря трачу время?
– Когда я сказал, что хочу просмотреть бумаги Весты Бриггз, то имел в виду те, что можно откопать дома в ящиках стола. Все остальное, конечно же, давно просмотрено той же Сильвией. Это не только ее право, но и обязанность как директора галереи. Я бы на ее месте с этим не задерживался.
– Так что же, бросить эту затею?
– С другой стороны… – спохватился Мак, решив, что придерживается уж слишком негативной позиции, – с другой стороны, всегда есть шанс наткнуться на то, что ускользнуло от взгляда других. Не думаю, чтобы Сильвия копала так глубоко, как ты, – в конце концов, ты сама сказала, что никто ничего не подозревает.
– Вот именно! – оживилась Кейди.
Мак собрался предупредить ее насчет осторожности, но она не дала ему и рта раскрыть, распахнула дверь и вошла.
Войдя следом, он оказался в небольшом помещении, полном классических полотен Викторианской эпохи. Здесь имелись портреты в темных тонах, мрачные ландшафты и подборка сильно подслащенных иллюстраций к жизнеописанию короля Артура – всё в пышных позолоченных рамах.
За небольшим, под стать залу, столом сидела с книгой в руках молодая темноволосая женщина с приятно округлой фигурой и живыми чертами лица. При виде Кейди она сразу отложила книгу и воскликнула:
– Ну вот и ты! Давно не виделись.
Они обнялись и поцеловались.
– Знакомьтесь. Это Мак Истон, а это моя кузина Леандра, в недавнем прошлом – личный секретарь Весты Бриггз. Тетя не раз говаривала, что без нее она как без рук. Словом, почетная должность.