До сих пор вызывает споры вопрос, чтили ли в храмах, разделенных на две или три части, двух, трех или нескольких богов. Еще более усложнилась эта проблема сейчас, когда выяснилось, что божественная триада, собственно, была у этрусков одна, известная и римлянам: Тин (Юпитер), Уни (Юнона), Менрва (Минерва). Раньше считали, что триаде богов небесных соответствует триада богов подземных, но оказалось, что это не так. Вместо триад богов мы гораздо чаще на рисунках или зеркалах встречаем двоицы богов — таких, как Аплу — Аритими (Аполлон — Артемида), Аита — Персипуай (Аид — Персефона)50 и т. д.
На этрусских зеркалах, найденных тысячами, и на могильных фресках часто встречаются также изображения легендарных героев. Темой для подобных сюжетов их создателям — художникам и ремесленникам — служили свои и чужеземные, в частности греческие, мифы о жизни богов и полубожественных героев.
Некоторые мифологические сюжеты пользовались особым успехом. Очень часто на зеркалах изображен Геркл, по-гречески Геракл, известный у римлян под именем Геркулеса. Этот герой, по греческой мифологии сын бога Дия и смертной Алкмены, был вынужден служить ревнивой жене Дия — Г ере, которая подвергала его многочисленным опасностям и заставляла совершать сверхчеловеческие подвиги. Однако, несмотря на все усилия, Гера не смогла добиться своей цели. Геракл каждый раз выходил победителем и таким образом благодаря Гере стал прославленным и всеми почитаемым героем.
На одном зеркале V века до н. э., найденном в Вульчи, мы видим рядом Геракла и Атланта. Эта сцена взята из мифа о Геракле, который по приказу Геры вынужден был служить Эврисфею, царю Тиринфа. Эврисфей велел Гераклу принести три золотых яблока из садов Гесперид. Когда царь задал эту почти невыполнимую задачу, Геракл не знал, куда идти и где искать яблоки. Он бродил по земле, пока не добрался до Атласа, великого титана, державшего на плечах небесный свод. Геракл уговорил Атласа, чтобы тот помог ему достать золотые яблоки, и пообещал, пока Атлас будет ходить, взять на себя его тяжкое бремя. Атлас действительно принес яблоки, которые охраняли нимфы Геспериды, но решил сам отнести их Эврисфею и навсегда оставить Геракла держать небосвод. Но умный Геракл его перехитрил. Он не стал возражать Атласу, но попросил того на минуту подержать ношу: ему якобы хотелось положить на плечи подушку, чтобы небесный свод не так на них давил. Ничего не подозревавший Атлас согласился, а Геракл, избежавший ловушки, сразу же пустился в обратный путь. Художник запечатлел их в тот момент, когда Геракл уходит. Геракл сделал шаг в сторону, в правой руке у него палица, в левой — золотые яблоки, и видно, что он не намерен мешкать.
Другой мифологический сюжет, часто повторяющийся на гравюрах, — суд Париса[51]. В древних Тарквиниях было найдено поврежденное зеркало, относящееся к III веку до н. э. На нем можно разглядеть трех богинь, из которых пастух Парис должен был выбрать самую красивую. Гравер подписал под каждой фигурой имена — Менрва (на зеркале осталась лишь часть «нрва»), Уни, Туран и Элахснтр, т. е. Александр, как еще называли Париса. Зеркало с подобным сюжетом находится в коллекции художественно промышленного музея в Брно.
На зеркале из Пренесте, датируемом III веком до н. э., Юпитер творит суд над Венерой и Прозерпиной. Предметом раздора стал прекрасный Адонис[52], которого, однако, мы не видим — он спрятан в ящике. Этим ящиком очень энергично стремится завладеть Прозерпина, а Юпитер, небрежно держа в левой руке свои молнии, со строгим видом что-то ей выговаривает. По греческому мифу, Венера доверила воспитание Адониса богине подземного мира Прозерпине, которая его так полюбила, что отказалась отпустить из своего царства. Юпитер рассудил, что Адонис должен одну треть года находиться у Прозерпины, другую — у Венеры, а третью там, где он пожелает. Естественно, Адонис решил две трети года проводить у богини красоты Венеры, но об этом уже зеркало не сообщает. Имена богинь Венос, Прозепна и бога Юпитера (Дия) написаны на древней латыни. Интересно, что каждое из них стоит в другом падеже.
На шкатулках, так называемых цистах, и на зеркалах, особенно эллинистического периода (с конца
IV века до н. э.), часто изображена богиня Туран со своей свитой — прелестными девами, иногда крылатыми, одеяние которых состоит лишь из сандалий и диадемы. Их украшают бусы, в руках они держат коробочки с благовониями. Это Ласы, демонические полубожественные персонажи, которые сопровождали не только Туран, но и других богинь.
Иногда на зеркалах и цистах воспроизведены эпизоды из греческой мифологии, которые не встречаются в других произведениях изобразительного искусства. При этом гравер, который либо плохо знал греческий миф, либо не совсем понимал его, нередко кое-что изменял в сюжете. Так, например, на одной гравюре показана Медуза Горгона[53], из тела которой, после того как Персей отрубил ей голову, появились два чудовища. А в греческом мифе говорится, что из крови Медузы родились два ее сына —Пегас и Хрисаор. Некоторые мифические сюжеты на зеркалах нельзя считать новой версией уже известного мифа — просто их создатели допустили ошибку. И тем не менее изображения на зеркалах и цистах — ценный источник наших сведений о мифологии этрусков. Не следует, однако, забывать, что мифология, разумеется, далеко не всегда совпадала с религиозными представлениями этрусков. Ведь заимствование мифологических сюжетов другого народа вовсе не означает исповедание его веры.
Антропоморфная канопа. VII в. до н. э.
Однако этрусков прославили не столько их боги, частично известные нам из греческого и римского пантеонов, сколько жрецы-прорицатели и религиозное учение — disciplina Etrusca, как его называли римляне, важной составной частью Антропоморфная канона, которого было умение сказывать будущее по внутренностям животных и объяснять значение молний, посылаемых богами.
Этрускам эти знания якобы передали сами боги. Согласно легенде, рассказанной Цицероном, этрусский землепашец, работавший на поле возле Тарквиний, случайно провел более глубокую, чем обычно, борозду. Из нее вылез божок Тагес с детским лицом, но мудрый, как старец, и обратился к пахарю с речью. Тот испугался и поднял крик. На его зов сбежались люди. Они выслушали Тагеса, который умел предсказывать будущее по внутренностям животных. Вожди этрусков записали слова Тагеса в священные книги.
Искусству прорицания научила этрусков и нимфа, именуемая по-латыни Бегое, Вегое или Вегоя, а поэтрусски — Вецуи. Она преподала им сложную науку толкования молний, которые считались божественными знамениями, и дала кое-какие практические знания, например научила Аррунта Велтимна измерять поля. Изложенные Бегое принципы также были занесены в священные книги. В дальнейшем оба учения—Тагеса и Бегое — постоянно обогащались опытом жрецов, наблюдавших за жертвенными животными и молниями, и обросли обширной религиозной литературой.
Священные книги были троякого рода. В одних давались подробные указания, как узнавать волю богов по внутренностям жертвенных животных. В других истолковывались божественные знамения, посылаемые с помощью молний. В третьих — наиболее многочисленных — говорилось, как закладывать города и строить храмы, как управлять государством. К третьей категории относятся и книги мертвых, рассказывающие о смерти и посмертной жизни, а также специальные книги, объясняющие некоторые предзнаменования. Священные по своему характеру, они не были лишь чисто практическим руководством. Судя по сообщениям античных историков, в них излагались взгляды на сотворение мира, его судьбу и другие подобные вопросы, волнующие человечество с древнейших времен.
Римлян интересовали религиозные книги этрусков, многие из них были переведены на латынь. Один такой перевод — до нас он не дошел — сделал в первой половине І века до н. э. М. Тарквиний Приск, который сыграл немалую роль в распространении этрусской теологии. Однако римляне начали интересоваться этрусской религией слишком поздно, в тот период, когда уже имели о ней не более ясное представление, чем о собственных архаических религиозных культах. Хотя римляне были современниками этрусков, образ мышления последних был им чужд, поэтому вряд ли они могли правильно понять их религию.
Из всего религиозного «опыта» и обрядов этрусков римлян больше всего интересовала гаруспиция, т. е. предсказания по внутренностям жертвенных животных. Значение самого термина «гаруспиция» пока спорно. Вторую часть его лингвисты связывают с латинским словом spicio, встречающимся лишь в словосочетаниях и означающим «смотрю, наблюдаю». Первая же часть слова труднообъяснима, и ее толкуют по-разному. Одни исследователи связывают ее со словами некоторых европейских языков, обозначающими внутренности. Другие отождествляют «гару» с ассирийским словом har, что означает — печень. Эта довольно старая гипотеза долгое время имела много приверженцев, но затем от нее отказались. Теперь же она снова получила распространение, так как обнаружилось, что между гаруспициями этрусков и вавилонян есть сходство. Подобное объяснение слова «гаруспиция» особенно привлекательно для сторонников восточной теории происхождения этрусков. Однако далеко не все лингвисты отождествляют частицу «гар» с ассирийским словом «печень».
Печень жертвенных животных действительно была предметом самого пристального внимания гаруспиков. Среди этрусских памятников есть один любопытный предмет — бронзовая печень овцы с именами богов, найденная в 1877 году в окрестностях Плаценции, нынешней Пьяченцы. С самого начала было ясно, что «печень» служила «шпаргалкой» гаруспикам или тем, кто только учился искусству предсказаний. Форма букв свидетельствует о том, что это изделие относится к III веку до н. э., а может быть, и к более позднему времени. Поверхность печени тщательно разделена на секторы, на которых выгравированы имена богов, как добрых, так и злых. Одни из них мы знаем по надписям, другие встречаем впервые, третьи пока даже не можем правильно прочесть.