Однако ошибаются те, кто считает, что Индийский поход был начат исключительно в угоду новым французским друзьям. «Чуть позже пойдут разговоры об умопомрачении Павла, отправившего казаков в поход на Индию, — пишет в книге «Александр I» А. Н. Архангельский*— О том же, что план разрабатывался совместно с Наполеоном, равно как о давних планах Екатерины воевать берега Ганга и Персидском походе Петра как-то забывалось».
Так значит, вести россиян походом на Индию русские цари придумали еще задолго до Павла? Убедиться в этом несложно — автор «Кавказской войны» генерал-лейтенант В. А. Потто свидетельствует на первых же страницах своего многотомного труда: «Петр перенес свои любимые помыслы на Каспийское побережье и решился предпринять исследование восточных берегов этого моря, откуда предположил искать торговый путь в Индию. Исполнителем этой могучей мысли был избран им князь Бекович-Черкасский. В 1716 году Бекович отплыл из Астрахани и начал сосредоточивать сильный отряд близ самого устья Яика. С Кавказа назначены были в этот поход конный пятисотенный полк гребенских и часть терских казаков…» По, как известно, отряд князя Черкасского погиб в боях с хивинцами, а с командира его — живого — сняли кожу, из которой сделали чучело. И все равно русские торили путь на юго-восток…
Чем же вызваны резко отрицательные оценки большинством русских, а вслед за ними и советских историков «Индийского плана» Павла Петровича?
Вот, например, что пишет знаменитый русский историк Н. К. Шильдер, автор книг об императорах Павле I, Александре I и Николае I: «Павел не обошелся без обычных фантастических увлечений: был задуман поход в Индию. Хотя о совместном действии русских войск с французскими в этом направлении мечтал также и первый консул, замышляя окончательное поражение Англии, и с этой целью разработал проект похода в Индию, но император Павел вознамерился решить эту трудную задачу самостоятельно, при посредстве одних казаков».
Тяжела роль «придворного историка», ибо ему следует не только заглядывать в прошлое, но и постоянно оглядываться на настоящее. Писать об императоре, убитом с молчаливого согласия сына, можно только в строжайшем соответствии с высочайше утвержденной версией. А оная гласит: «безумец, губивший Россию». И нет нужды, что наследник — отцеубийца заключал потом с тем же Наполеоном позорный для России Тильзитский мир, а другой сын убиенного императора позорно проиграл Восточную войну союзу французов и англичан.
Интересно, на какую ступень вознеслась бы Россия в союзе с наполеоновской Францией, и какое место досталось бы в том разделенном на две сферы влияния мире Англии, если бы не цареубийство?
Попробуем восстановить события. Итак, 12 (24) января 1801 года император Павел отправил атаману войска Донского генералу от кавалерии В. П. Орлову 1-му несколько рескриптов, поручая ему двигаться «прямо через Бухарию и Хиву на реку Индус и на заведения английские, по ней лежащие».
Казаки — 22 507 сабель при 12 единорогах и стольких же пушках, сорок один полк и две конные роты, — пошли, преодолевая в день по 30–40 верст. Их путь оказался весьма нелегким из-за недостаточной подготовки, дурных дорог и погодных условий — в том числе непредвиденно раннего вскрытия рек. «Если… отряду пришлось преодолевать неимоверные трудности при движении по собственной земле, то легко себе представить плачевную участь донцов при дальнейшем движении их, в особенности за Оренбургом!» — буквально восклицает в своей книге генерал Шильдер.
Если верить ему и другим «традиционным» историкам, то из похода получилась неимоверная глупость и ничего более. Однако в упомянутой уже книге «Грань веков» можно узнать о существовании следующего плана: «35 тысяч французской пехоты с артиллерией во главе с одним из лучших французских генералов, Массена, должны двинуться по Дунаю, через Черное море, Таганрог, Царицын, Астрахань… В устье Волги французы должны соединиться с 35-тысячной русской армией (понятно, не считая того казачьего войска, которое «своим путем» идет через Бухарию). Объединенный русско-французский корпус затем пересечет Каспийское море и высадится в Астрабаде».
Можно смеяться над попыткой захватить Индию двадцатитысячной казачьей ордой, но если к ней прибавить 70 Тысяч регулярной русской и французской пехоты, представлявших две лучшие армии мира — тут уже и улыбаться не захочется. А ведь в Египте еще оставались силы той армии, которую в 1798 году привел к пирамидам Наполеон! А с Камчатки в Индийский океан должны были подойти три русских фрегата, которые могли составить достойную конкуренцию находящимся там английским кораблям.
Кстати, с пресловутым казачьим походом дело тоже обстоит далеко не так просто. Ведь на Дону тогда было очень даже неспокойно. Одно только то, что осенью 1800 года в Черкасске были казнены «за мятежные замыслы» полковник лейб-гвардии Казачьего полка Евграф Грузинов — из бывших гатчинцев, и брат его Петр, отставной подполковник свидетельствует о многом. Император не раз высказывал желание «встряхнуть казачков» — вот и отправил их «своим путем», в целях «воинского воспитания». Не случайно, значит, возвратились к своим полкам генерал Платов и иные офицеры, выпущенные перед походом из крепости…
Верно, неуютно стало тогда на Британских островах — и пошли в Россию по тайным каналам деньги для братьев Зубовых и иже с ними…
Да, но откуда вновь появилась зубовская семейка? Так это государь их простил и вновь к себе приблизил, не понимая, что фавориты прошлого царствования, утратившие былое значение, всегда представляют потенциальную опасность. Вот и Зубовы оказались в числе цареубийц. Платон первым ворвался в цареву спальню, Николай первым ударил государя в висок золотой табакеркой, а Валериан приехал в Михайловский замок последним, когда все было кончено. Он попытался поздравить караульных солдат с новым государем, но «приветствие его было встречено гак враждебно, что граф поспешил удалиться».
Так оборвалась жизнь «русского Гамлета», всю жизнь ожидавшего, что его убьют. Думал, что мать. Оказалось сын…
Зато царь Александр I все прекрасно понимал. Он быстро избавился от тех, кто помог ему занять престол, обагренный кровью отца, а затем и от деятелей Екатерининской эпохи, хотя первой его фразой как царя было: «Все будет, как при бабушке!» Фавориты и деятели прежних царствований помаячили у подножия трона и разъехались по своим поместьям. Остался один Аракчеев — честный, умный, жестокий. На его гербе справедливо значилось «Без лести предан».
Рассказ об этой трагедии уместно закончить словами из «Истории Русской армии»: «Император Павел, несмотря на всю свою строгость и вспыльчивость, любил солдата, и тот чувствовал это и платил царю тем же. Безмолвные шеренги плачущих гренадеров, молча колеблющиеся линии штыков в роковое утро 12 марта 1801 года являются одной из самых сильных по своему трагизму картин в истории Русской армии».
К сожалению, летопись Павловского царствования оказалась настолько скрыта или искажена, что к ней в таком виде просто привыкли. Между тем эти времена ждут еще своих исследователей, которые должны не только воскресить позабытые события прошлого, но и понять, как и для чего создаются легенды, кому выгодно подменять ими подлинные страницы нашей отечественной истории.
Год 1812-й — славный и… таинственный
Участники разговора за «круглым столом», проведенного в правлении Центрального совета Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИК) — писатель Алла Бегунова, председатель Военноисторической секции Центрального совета ВООПИК и руководитель военноисторического клуба (здесь и далее — ВИК) «Лейб-гвардии Гродненский гусарский полк»; кандидат исторических наук Александр Беспалов, руководитель ВИК «Флигель-рота»; Алексей Васильев, научный редактор издательства «Изографус»; Александр Гапенко, руководитель ВИК «Лейб-гренадерский полк»; Пантелеймон Грюнберг, член Пушкинской комиссии Института мировой литературы РАН; доктор военных наук генерал армии Владимир Лобов; председатель Центрального совета ВООПИК Галина Маланичева; кандидат исторических наук Юрий Никифоров, научный сотрудник Института всеобщей истории РАН; кандидат исторических наук Александр Орлов, доцент Московского государственного открытого педагогического университета имени М. А. Шолохова и его студент Владимир Монаенков; Александр Петров, член редколлегий журналов «Император» и «Армии и битвы», член ВИК «Флигель-рота»; Владимир Петров, член ВИК «Павлоградский гусар»; Александр Шуринов, член Общества потомков участников Отечественной войны 1812 года.
— Казалось бы, Война 1812 года является одним из краеугольных камней нашего исторического знания. Между тем, наши реальные знания о ней весьма скудны, и даже то, что известно, рождает множество домыслов, предположений и загадок. И вот вопрос: могла ли она вообще не начаться? Ведь совсем еще недавно в Тильзите императоры говорили о нерушимой дружбе…
ВАСИЛЬЕВ: Но уже после Эрфуртского свидания, наступивших в 1808 гаду охлаждений Александр I был решительным противником какого-либо мира с Наполеоном. В 1810 году Россия разработала план вторжения в Герцогство Варшавское л то есть однозначно был взят курс на антифранцузскую войну. Наполеон был властолюбивый император, и он не доверял России. Эти взаимные шаги и привели к событиям 1812 года.
БЕСПАЛОВ: Помимо всего, здесь была и неприязнь, замешанная на личных взаимоотношениях. Наполеон Бонапарт публично, па всю Европу, оскорбил русского императора, напомнив тому о его участии в убийстве собственного отца.
— 1804 год — расстрел французами герцога Энгиенского, нота Александра I и ответ Наполеона о том, что если бы нынешний царь знал о намерениях англичан убить Павла, неужели бы он не попытался захватить злоумышленников? По мнению академика Тарле, «более ясно назвать публично и официально Александра Павловича отцеубийцей было невозможно».
ЛОБОВ: Можно сказать, что столкнулись два рода: французский наполеоновский род, который по сути дела овладел Европой, и представители русской династии Романовых, кровными узами связанные со многими правящими дворами. Наполеоновский род я бы вообще назвал авантюристическим — еще на Корсике вся его семья была связана с борьбой за власть: мать, отец, два брата — все. Когда Наполеон объявил себя консулом, он своих родственников везде расставил: в Нидерландах — брата Людовика, в Испании — Жозефа… Политика этого рода была не только авантюристическая, но и захватническая. Борясь за свое влияние в Европе, Бонапарты посылали солдат против Австрии, Пруссии, Италии, Испании… Естественно, в конце концов Наполеон пошел и на Россию.