Интересно, что именно эти образы – Гамлета и Дон Кихота – оказались наиболее востребованы в России начиная с XIX века. Тургенев поставил проблему отцов и детей, он же предложил и первую отечественную концепцию чередования символических поколений гамлетов и дон кихотов («Гамлет и Дон Кихот», 1860). Дон кихоты и гамлеты конфликтуют на исторической арене. Поколение гамлетов всегда сменяется поколением дон кихотов. Таким образом, отцами гамлетов могут стать дон кихоты, и наоборот: дон кихоты – сыновья гамлетов. Эта связь постоянно прерывается, потому что, как вы помните, ни у Гамлета, ни у Дон Кихота не было детей. Их жизнь была напряженной, на пределе, более того, окружающие по разным причинам считали их сумасшедшими. Когорты дон кихотов и гамлетов не такие большие, с поколением связаны весьма условно. Это очень заметные, странные в своем времени люди, в чьем происхождении и сомневаться не приходится, а вот в благоразумии – очень.
Выработалась традиция описывать поколения через указание на ярких представителей, на социально активные элиты (например, декабристы, революционеры, шестидесятники). Иногда используется указание на царствующую особу (екатерининское поколение), наиболее заметную фигуру литератора (Пушкин, Герцен). Массовые популяции не описывались как поколения. Тем не менее традиция делить поколения на сильные (гамлетов) и слабые (дон кихотов) сохранилась до сих пор.
Молодежь 1830-х годов нашла свое отражение в пьесе Шекспира «Гамлет», которая прибыла в Россию из французских переработок и дважды запрещалась цензурой из-за мотивов цареубийства (печальный исход царствований Петра III и Павла I). Пьеса шла с огромным успехом, Гамлета играл Павел Мочалов, а одна из премьер состоялась в день дуэли Пушкина. В творчестве Лермонтова, стихах Вяземского мы видим горделивых одиночек, не только противостоящих своему окружению, но и скрывающих свой внутренний мир, понимающих, что у них нет шансов быть понятыми и принятыми. Лермонтовский Печорин в повести «Фаталист» сопоставляет предков дон кихотов и их потомков гамлетов: «Мы, их жалкие потомки… мы не способны более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного нашего счастья, потому что знаем его невозможность и равнодушно переходим от сомнения к сомнению, как наши предки бросались от одного заблуждения к другому, не имея, как они, ни надежды, ни наслажденья, которое встречает душа во всякой борьбе с людьми и судьбой».
У Гамлета, конечно, более мощный тип конституции, он и моложе, он более непримирим, за его спиной трагедия – недавняя и непонятная смерть отца, с которой он не может смириться. Гамлет переживает острый период поиска своей идентичности, можно сказать, находится в кризисе среднего возраста, а тот, на кого он хотел бы быть похожим, в ком он нуждается больше всего, умер. Вместе со смертью отца он потерял и образ идеального будущего, в котором все подчинялось бы идеям справедливости.
Дон Кихот – мужчина на склоне лет. Он не может смириться с собственной старостью, которая мешает ему совершать подвиги, как подобает рыцарю. И он тоже борется за свое идеальное Я, утверждению которого он посвятил всю жизнь.
Если Гамлет чувствует трагическую сторону реальной жизни, то Дон Кихот живет в абсолютно придуманном мире, разделить который с ним не может никто, кроме наивного и не очень умного Санчо Пансы.
Гамлет ищет правду, идет на самые большие риски, чтобы узнать страшную тайну гибели отца. Он готов бросить вызов всем. Истина для него дороже жизни. Он остро переживает предательство матери как слабость и несовершенство женщины, которая не смогла хранить память о покойном муже.
Цели и желания Дон Кихота неясны, он мечется, повинуясь случайным порывам, пока не закончатся силы. Непоследовательность не позволяет ему достигнуть какого-либо убедительного результата, личностного прорыва. Дон Кихот живет высокими, но нереальными идеалами, по принципу «делай что-нибудь хорошее для кого-нибудь хорошего – что-нибудь хорошее и получится».
Женщины то и дело встречают в своей жизни романтиков, прожектеров. Первыми дон кихотами Тургенев называл декабристов, у которых был лишь призрачный план будущего государственного устройства, но настолько заражавший участников заговора, что вопрос о его реалистичности, цене и методах реализации даже не стоял. К дон кихотам относится и поколение бардов и поэтов, получившее название «шестидесятники», – они пели и читали стихи о свободе, дружбе, любви, но по жизни были неудержимыми экспериментаторами и демагогами, сводящими реальную свободу к личностному волюнтаризму.
По данным отечественных социологов, поколение 2010-х снова возрождает ценности романтизма и высоких идеалов любви и дружбы. И это их реакция и тихий протест против вынужденного прагматизма и жесткости собственных родителей, выдержавших напор перестройки.
Мужчины, для которых важна демонстрация идеалов рыцарских, неизменно привлекают женское внимание, они заражают пассионарностью. Но установить отношения с занятыми только собой мужчинами трудно.
Поколенческий подход вовсе не исчерпывает всего богатства мужских образов, но объясняет появление большого количества странных и лишних молодых людей. Это хорошие мальчики с идеалами, которые стали их комплексами.
Интерес к литературным, сценическим, а затем кинематографическим дон кихотам и гамлетам сохранился до сих пор. Пьесы с такими названиями составляют постоянный репертуар отечественных театров. Разве что Дон Кихот соперничает с другим фантазером и идеалистом – Мюнхгаузеном. Таким образом, непрерывно работает матрица по воспроизведению мужчины-одиночки.
Но Гамлет – звезда мировой сцены и мирового кинематографа. У каждого поколения и страны – свой Гамлет. Писатель Петр Вайль в одном из своих выступлений заметил, что примерно каждые десять лет появляется новый Гамлет: самого знаменитого в мире думающего героя заставляют задумываться над сегодняшними вопросами. Гамлет Витторио Гассман был несомненным итальянцем, Лоуренс Оливье – англичанином, Максимилиан Шелл – немцем. Но главное – возможность выразить время. Ошеломленно рефлектирующим советским шестидесятником был Гамлет Иннокентия Смоктуновского, точнее – интеллектуальным лидером советских шестидесятников. Действующим и решительным американцем рейгановской эпохи предстал Мел Гибсон.
Режиссер Тони Ричардсон и его «Гамлет» (США, 1969) – из поколения британских «сердитых молодых людей», родных братьев американских битников. Он ставил фильмы по культовым произведениям этого движения: «Оглянись во гневе», «Вкус меда», «Одиночество бегуна на длинную дистанцию». На излете того протеста Ричардсон снял своего «Гамлета» с тридцатилетними «сердитыми». Дальше пошел лишь Клавдий – тогдашний дебютант, суперзвезда Энтони Хопкинс.
Особенность Гамлета не только в том, что он думающий, психологически изломанный и напряженный персонаж, он олицетворяет неестественную разорванность преемственности поколений, нарушение наследования по отцовской линии, что приводит к гибели всех членов королевской семьи.
Дипломная работа самого известного отечественного психолога Льва Выготского была посвящена психологическому анализу шекспировского Гамлета. «Связь с отцом, с матерью – родительская, кровная, телесная – передала его душе темный и ужасный момент завязки, момент убийства. Один конец нити оборван, и это мгновенно отдается на его другом конце». Гамлеты и дон кихоты – это брошенные, осиротевшие дети, которые по-разному отрабатывают свою травму.
Гамлет жаждет справедливого возмездия. Дон Кихот призывает любить, несмотря на горе, бедность и глупость мира, то есть простить все большие и маленькие человеческие грехи.
Но что-то мешает им жить обычной жизнью, в которой есть место любви, но без позы и геройства, подвигов и разоблачений. Для того чтобы лучше понять этих героев, «подслушаем» три разговора современного Дон Кихота и Гамлета. Дон Кихот «беседует» со своей возлюбленной – женщиной старше него на десять лет. Она очень хотела выйти замуж и даже рада была тому, что у нее появился молодой ухажер с чистыми помыслами. А он? А он рассчитывал на восторг и обожание. И вовсе не собирался с ней ходить по магазинам и варить щи. В результате вопреки нравам сегодняшнего времени и несмотря на многообещающую возгонку чувств, они даже не поцеловались.
(Диалоги созданы автором на основании профессионального опыта. Любое сходство персонажей с реальными людьми случайно.)
Три разговора женщины с Дон Кихотом
Он: Сударыня, вы мне очень симпатичны. Я был бы рад с вами еще раз повидаться.
Она: Хорошо. Я вас старше на сто лет. Это ничего?
Он: Я еду на Новый год в Прагу. Решать нужно сегодня. Поедешь со мной? Двадцать тысяч рублей, десять дней. Да или нет?
Она: Это что, приглашение в секс-тур? Я в таких случаях выдаю очень бурную реакцию. Но вообще-то ты мо-ло-дец! Я просто в восторге от такой наглости. Не останавливайся, следующая крепость падет непременно. Браво!
Он: Дура ты, мать, и коза твоя дура.
Она: Ого! Не знаешь, на какой козе подъехать, вот и ругаешься.
Он: Как можно назвать меня наглым?
Она: Ну, вообще-то это комплимент. Наглый – напористый, темпераментный. Это как раз радует.
Он: Тогда почему отказалась?
Она: А ты как думаешь?
Он: Я подумаю, обижаться на тебя или нет.
Она: Подумай.
Он: Нет, не буду. Я же не виноват, что ты дура.
Она: Я тоже не виновата.
Он: Ну кто тебе сказал, с чего ты взяла, что я хам? У меня что, общей культуры не хватает?
Она: А с чего ты взял, что меня можно через пять минут знакомства позвать с собой в путешествие?
Он: Я же не секс тебе предложил.
Она: Но согласись, это особое путешествие: Новый год, в дороге, никого знакомого. Мужчина и женщина.