Загляни ко мне на Рагнарёк — страница 6 из 20

Вира — это выкуп за убийство. Тогда Уголовного кодекса не существовало. Вообще-то и сейчас про выдру почему-то в Уголовном кодексе не написано. А зря. Представляешь, какая получилась бы веселая книга, если бы там были уголовные статьи «За отдавление лапки таракану», «За неудачное покушение на комара», «За нечаянное выдирание усов у коалы летним вечером в сени эвкалиптов».

Боги в древние времена богатством не отличались. Золота у них не было. Поэтому Локи — тот еще криминальный талант — изобрел рэкет. Он пошел в Свартальвхейм, землю черных карликов, поймал одного и потребовал выкуп:

— Что у тебя есть? Все отдавай.

— У меня есть гора золота и одно золотое колечко, очень плохое и некрасивое, — сказал карлик Андвари. — Гору забирай, а колечко я себе оставлю. Оно поцарапанное, ядовитое, по утрам кусается и говорит: «Отстань, противный».

Но Локи забрал и золото, и колечко. Потому что понял: кольцо не простое, оно приносит богатство.

— Тогда я проклинаю кольцо во веки веков, — предупредил Андвари.

— Да проклинай на здоровье, я же не себе беру, — отмахнулся Локи.

Впрочем, он не был вовсе лишен порядочности и, отдавая кольцо Хрейдмару, честно сказал:

— Колечко-то проклятое. Приносит владельцу беду. Лучше отдай мне. И всю золотую кучу тоже отдай. Потому что вдруг это колечко от золота несчастливостью заразилось.

Но Хрейдмар не поверил. А зря. Богам верить надо. Хотя не всем и не всегда. Но лжец Локи на этот раз — редкий случай! — сказал правду. Кольцо навлекло на род Хрейдмара груду несчастий и смертей. Сыновья Хрейдмара убили отца, чтобы отобрать сокровища. Потом один брат превратился в дракона, а другой от него сбежал, потом невесть откуда взялся великий герой Сигурд, убивший дракона и второго брата. Потом Готторм убил Сигурда, Брюнхильда закололась мечом, ее брат убил брата жены Сигурда, а других братьев жены убил второй муж жены Сигурда, а эта жена убила сыновей и своего мужа и себя уж заодно… В те времена у людей было много братьев. Народ втянулся, резво орудовал мечом и уже не помнил толком, с чего все началось. А началось-то с убийства выдры…

Мораль: охрана животных — очень важное дело для всего человечества.

Глава 7ТЕНЬ ТРЕХДНЕВНОГО БОГА

— Первый план не прошел, — констатировал Данька, шагая во тьму. Урд придержала дверь, чтобы им было хоть чуть-чуть видно дорогу. — Теперь надо позвать Одина и посоветоваться.

— Не надо мне тут Одина, — поморщилась Урд. — Прогуляйтесь до Вальхаллы, его владений. Прямо по мосту Биврест и направо, не доходя до центра Асгарда.

— Опять этот мост, — вздохнул Данька. — Вредина.

— Да ты что? — удивилась Урд. — Милейшее существо, услужливое… немного лебезит, конечно, льстит без меры. Но с мостами это случается.

Влад представил, как мост через родную Исеть ластится к его ногам и говорит: «Ах, ты так умен, что мои опоры трясутся, а перила бледнеют от восторга». Данил приказал строго:

— Биврест, сюда!

В темноте замерцало семь полосок.

— Не положено! — радостно сказала радуга и почесала синюю полоску об зеленую. — Два вызова за сутки — не положено! Я сломаюсь от перегрузок.

Из тени Иггдразилля выступила Урд.

— Что ты сказал? — ласково переспросила она.

Мост увидел Урд и замер. Потом затрясся так, что полоски задребезжали друг о друга.



— Я сказал, что безмерно счастлив, о высокочтимая госпожа великая норна, — пролепетал он. — Я жил с надеждой провести этих двух оболтусов… то есть богов в Асгард. Когда эти паразиты… то есть боги покинули меня, я рыдал так, что покривил красную, любимую полоску! Вот, видите, она кривая.

И мост с усилием согнул конец.

— Душа у тебя кривая, — вздохнула Урд. — Впрочем, это еще вопрос, есть ли у мостов душа. Довезешь мальчишек до Вальхаллы… Вы на метро ездили когда-нибудь?

— Да, — удивился Влад. — А откуда вы знаете про метро?

Урд грустно улыбнулась и подтолкнула ребят к радуге. Они встали на мерцающую полосу, и полоса поехала, как эскалатор, только быстрее.

— Счастливо дожить сколько вам осталось! — крикнула вдогонку Урд. — И берегитесь…

— Кого она сказала беречься? — спросила Данил у брата. — Ветер отнес конец фразы. По-моему, «берегитесь Локи» Да, конечно, «берегитесь Локи».

— А я расслышал «берегитесь Одина», — возразил Влад.

— Что? — возмутился Данил. — Да ты еще и глухой! Она не могла сказать «берегитесь Одина». Один — положительный герой, а Локи — отрицательный.

— Сам глухая тетеря, — привычно отозвался Влад, думая о своем.

«Эскалатор» остановился где-то в середине ночного неба.

— Вон Вальхалла, — сказал мост. — Вон там, где огоньки. Идите и общайтесь со своим разлюбезным Одином, а я устал.

— Вы нас подвезите прямо к дверям, — попросил Данька. — А то мы не умеем по небу ходить.

— Что? — поразился мост. — Эти лялечки еще и ходить не умеют? Так я вас живо научу: сначала двигаете вперед правую ногу, потом левую. Повтори, сколько требуется. Да не забудь вслед за ногами перенести голову и прочие кишки. С вас пять мер золота за науку… нет, не пять, а пятнадцать, с рождественской скидкой.

— Мы провалимся, шагая по воздуху! — воскликнул Влад.

— А мне плевать, — и мост растаял в воздухе. — Золото не забудьте. Отсрочка платежа три дня.

Как ни странно, небо оказалось твердым. Мягче, чем асфальт, но все-таки идти по нему было можно. По колено в облаках ребята добрели до низкого длинного строения. Оттуда доносились крики, в щели пробивался свет. Данька постучал. Тут же выглянула крепкая женщина в шлеме и кольчуге — это в помещении-то!

— Живой? — заулыбалась она. — Живым не положено.

И попыталась захлопнуть дверь. Но Данька вставил ногу в проем.

— Тетенька, нам бы Одина повидать, — попросил он. — По срочному делу о конце света.

— Да говорю же, о бестолковый смертный: живому в мир мертвых не положено, — повторила валькирия. — Можно, конечно, тебя быстренько убить. Тогда ты будешь соответствовать миру мертвых.

— Нет, — попятился Данька. — Мне не нравится этот выход.



— Это вообще не выход, — отрезала валькирия. — Потому что убитый ты попадешь в Хель — царство для обычных мертвецов. А в Вальхаллу попадают только храбрейшие воины, павшие в битве.

— Санаторий для офицеров высокого ранга, — перевел Влад.

— А ты вообще молчи, Тень, тебя здесь нет, — отмахнулась валькирия.

— Это как? — опешил Влад. Но валькирия отвернулась от него.

— А мы боги, — вспомнил Данил. — Богам можно.

— Бог? — всмотрелась валькирия. — Не похож. Дай честное слово.

— Честное слово, что я бог на целых три дня по приказу Одина, — сказал Данька. — Чтоб мне лопнуть.

— Ты хочешь лопнуть? — обрадовалась валькирия. — Просто так или от обжорства? Я тебе тут же устрою любой вариант.

— Нет-нет, это я так, — испугался Данька.

— Я тоже, честное слово, что бог, — поклялся Влад.

— Ты — Тень Трехдневного бога, — сказала валькирия. — Ты не считаешься. Ладно, раз бог, проходи. Пусть Один с тобой разбирается, не мне с ним связываться.

И она посторонилась, пропуская Даньку. Влад просочился следом.

— Тень Трехдневного бога, вот это кликуха, — восхитился Данил. — Сокращенно ТТБ. Так и буду тебя звать.

Влад надулся и сказал:

— А ты… а ты… сам дурак.

Так, душевно беседуя, они вступили в Вальхаллу — единственные живые за всю историю мира.

МЕЖДУГЛАВИЕ ПРО РОГА

Жил-был в Лимфьорде храбрый воин, его звали Хрюндель. И вот однажды подло напал на него злокозненный Грюк из клана Вёльсенгов. А Хрюндель воевать не собирался, он цветочки собирал на лугу. Злокозненный Грюк вырвал из пальцев Хрюнделя трогательный букетик колокольчиков и незабудок и размахнулся мечом. Пришлось бы Хрюнделю погибать без славы, но увидела этот беспредел Фрея в венке из колокольчиков, древняя богиня плодородия.

— Ах, злокозненный Грюк, ты разбросал мои колокольчики и незабудки! — обиделась она. — Бил бы Хрюнделя сколько угодно, а цветочки чем провинились? Ну я тебе покажу! Хрюндель, посмотри, вон корова!

— На что мне корова, я не доить, а помирать собрался, — проворчал Хрюндель… и вдруг понял.

Он увернулся из-под меча, подбежал к корове, обломал у нее рога, сказав «Извините, я потом приклею», приделал рога к своему шлему и забодал Грюка. С тех пор на картинках, в мультиках и фильмах у викингов на шлемах рога.

Глава 8СЛАДКИЙ МЕД ПОЭЗИИ

— И это — Небесное царство? — возмутился Данька, вертя головой.

Вальхалла напоминала длинный-предлинный сарай, уходящий в бесконечность. Большую часть его занимал деревянный стол, уходящий в ту же самую бесконечность. На столе громоздились горы жареного мяса. За столом на лавке сидели крепкие нетрезвые мужики в кольчугах и без оных. Они отрезали ножами куски мяса, запивали вином из кубков и прямо из кувшинов, орали песни. Время от времени какие-нибудь двое мужиков вставали из-за стола и дрались на мечах или кулаками. На стенах их движения неловко повторяли мрачные тени, метавшиеся в красноватом свете факелов. Потом мужики обнимались, говорили что-то типа «Победила дружба» и садились есть снова. Гул голосов, звяканье мечей, чавканье, звон кубков — все смешавалось и оглушало. Еще причудливее перемешивались запахи. Отчетливей всего почему-то чувствовался запах солдатских портянок — хотя самих портянок не было, народ сидел в основном босиком.

— Пахнет как-то… и шлемы неправильные, — скривился Данька. — Во всех фильмах и мультиках у викингов шлемы рогатые. Почему у этих шлемы без рогов?

— А зачем им рога, они же викинги, а не коровы, — сказала валькирия. — Бодать противника — неэффективный боевой прием. Украшения в виде рогов на шлеме носят только боги и волшебные существа вроде нас, валькирий. Между прочим, рога — это знак плодородия, а не воинской доблести. Воинам плодородие ни к чему, а богам сгодится. Ты разочарован? Все не так, как ты представлял? Это неважно, что тебе не нравится. Они получили то, о чем мечтали, когда были людьми. В коротенькой людской жизни они часто голодали — а тут каждую ночь для них жарится волшебный вепрь Сэкхримнир, который утром оживает и снова дает себя зажарить. Они пили слабенький невкусный эль, да и то немного — пьяный не повоюет, не поведет корабль, не вспашет, не посеет. А тут — хоть купайся в крепких напитках. Они могли умереть каждый миг — а здесь нет вообще никакой опасности. Они мерзли — а в нашем доме всегда тепло. Их не всегда уважали — а здесь им поют славу лучшие скальды. Может быть, больше всего они страдали от усталости, потому что война — очень тяжелый труд. А здесь — вечный отдых. Сядь, маленький бог, на свободное место, и вкуси пищи бессмертных.