– Добралась? – вздрогнула, услышав знакомый голос с хрипотцой.
– Здрасьте, – только и смогла из себя выдавить, оборачиваясь к хозяину дома.
– Ну здравствуй, – появился предо мной Роберт Альбертович, располагаясь в кресле рядом. Четко очерченные губы изогнулись в ухмылке. Похоже, для мужчины не осталась незамеченной моя реакция на его появление.
Посмотрела на него, тут же смутившись. За эти несколько дней отвыкла от колючего, проникающего под кожу взгляда. Покрывающая щеки черная щетина, выросла еще, превратившись в короткую бороду. Он развязал галстук, откидывая его на подлокотник, расстегивая воротник рубашки. Откинувшись в кресле, оценивающе посмотрел на меня.
Желваки ходили и казалось, что он хочет что-то сказать, но вместо этого продолжал молчать, со злой усмешкой на губах.
– Подписывай, – кинул папку на стол. – Двадцать миллионов в обмен на тебя. Полностью.
От его слов по телу пробежала дрожь, оставляя после себя мурашки. Открыла папку , пробегаясь глазами по содержимому.
– Ты приезжаешь тогда когда я скажу и куда скажу, – говорил чётко, размеренно, равнодушно. – Берешь трубку когда бы я ни позвонил, и делаешь абсолютно все. Неважно в постели или за ее пределами.
– А как же дети? – не понимала как я могу прибежать к нему по любому зову, бросив детей.
– Дети, – потер переносицу. – У них будет няня.
– Чужая женщина? – испугалась, что с моими мальчиками будет проводить какой-то совершенно посторонний человек и делать с ними неизвестно что. Вон сколько в сети истории про нянь-садисток.
– У меня только проверенный персонал, – сказал как-то холодно. – Не хочешь няню, оставляй одних. Но ты будешь следовать договору или можешь искать бабки в другом месте, – кивнул на дверь.
– Нет, – испугано замотала головой. – Пусть будет няня.
– Хорошо, – нахмурился, продолжая прожигать меня взглядом. – Ты уходишь из языкового центра. Будешь переводчиком у меня на заводе. Часть зарплаты будет уходить в уплату долга, другая будет оставаться на жизнь. Это понятно?
– Да, – кивнула.
– Подписывай, – снова приказал.
Несколько минут я еще изучала текст, откуда становилось понятно, что я перехожу в частное пользование Гершвина Роберта Альбертовича на ближайшие пять лет. Цифра повергла меня в шок. Что? А как же Паша?
– Что будет когда мужа выпустят на свободу? – спросила дрожащим голосом.
– Это не мои проблемы. Я даю деньги и беру взамен то, что считаю соразмерным этой сумме. Буду трахать тебя, пока не надоешь. Если приешься раньше, останешься работать на заводе и будешь помогать с другими объектами. А до тех пор, мне совершенно плевать, как ты будешь устраивать личную жизнь. Подписываешь?
Равнодушные холодные слова, несущие за собой лишь выгоду. Теперь я видела, для него существовали лишь товарно-денежные отношения. Сухой расчет и ничего больше. Мужчина словно окатил меня ледяной водой, спуская с небес на землю. Я не думала, что всё будет так. Смотрела на бумаги перед собой, сжимала ручку, пытаясь осознать ситуацию в которую себя загоняю. Под ребрами болело и стало тяжело дышать. Должна решать. Сейчас же. Да или нет?
Пять лет рабства, не только трудового, но и сексуального. При живом муже. При любимом муже. Разве нужна будет ему женщина, которая бежит по первому зову к другому? Бросающая его, детей, исчезающая из семьи на неизвестный срок? Потаскуха. Кукушка. Продажная тварь.
Представила искаженное отвращением лицо любимого и грудь сдавило тисками. Невозможно было сделать вдох. Казалось, что меня ломают на части, раздрабливая молотком кости. Настолько невыносимо было представить подобную картину. Я не смогу вынести его презрения. Не смогу жить, зная, что разрушила своё счастье.
Тяжело дыша бросила ручку на стол, смотря на договор перед собой, как на заразу, намеренную уничтожить мою семью и раздавить меня, как насекомое.
– Нет! – мой голос отдавался эхом от стен дома. – Я не подпишу это! – взглянула в лицо человеку, не имеющего ничего общего со спасителем, протянувшим несколько раз мне руку помощи.
– Нет? – удивленно вскинул бровь Роберт. Его взгляд темнел.
– Нет! – Повторила, чувствуя как по венам струится гнев. Он сгущался, приготовившись прорваться наружу.
– Я не кукла! Не девочка по вызову и не груша для битья! Я человек, женщина, мать! И не собираюсь жертвовать семьёй, – плотину, сдерживающую злость, прорвало. Я понимала, что после такой тирады, нельзя будет просить ни о какой помощи. Да и не ждала я её больше от этого человека.
– Хочешь, чтобы когда я отработала долг, осталась в полном одиночестве? Лишить меня мужа, детей, любимого дела? Чтобы на панель только могла пойти, так? – вскочила на ноги. Во мне горела ярость, обжигая каждую клеточку и выливаясь языками пламени наружу.
– Сядь, – пробасил Роберт.
Я не послушалась, продолжая испепелять его глазами.
– Сядь! – Рявкнул так, что я вздрогнула и сделала как велено. – А на что ты рассчитывала, девочка? – усмехнулся он, смотря на меня с прищуром.
И было в черных глазах столько холода и жестокости, что я внутренне сжалась.
– Думала придёшь, предложишь свое деревянное тело. Ляжешь один раз под меня с лицом мученицы, чтобы я пользовался тобой как резиновой куклой. И при этом отвалю тебе двадцать миллионов на спасение твоего муженька идиота? – кинул лицом меня в беспощадную правду.
– Паша не…, – не успела закончить, как Роберт прервал меня.
– Я ещё не договорил! – прорычал. В этот миг он меньше всего походил на человека, а на настоящего дьявола. В глазах отражались всполохи огня, всклокоченные волосы и шрам на скуле, частично прикрытой черной бородой, словно сам Сатана вышел из преисподней, чтобы затащить меня в ад.
– Думаешь мне не с кем трахаться? Так стоит раскрыть глаза, – подался вперёд, опершись локтями о колени и не разрывая со мной зрительного контакта. – И знаешь, мне даже не приходится платить за секс. Женщины сами готовы ползти ко мне на коленях, просто чтобы отсосать. А ты умеешь сосать? – понизил голос, но от этого стал звучать ещё более устрашающе.
– Или такие как ты только в темноте под одеялом спариваются? Думала, раз когда-то хотел тебя разок трахнуть, то все готов бросить к твоим ногам, за доступ к этому телу? – презрительно окинул меня взглядом с головы до ног.
Никогда ещё со мной не разговаривали в таком тоне. Даже Паша. Он, конечно, во время сор пытался задеть за живое и был переодически очень груб. Но не так, чтобы вытереть об меня ноги и высморкаться напоследок. Захотелось, убежать из этого логова монстра и никогда не вспоминать о нём. Меня словно помоями облили. С трудом старалась не показывать, какое действие произвели на меня его слова.
– За всё нужно платить в этой жизни. Хочешь деньги, дай взамен нечто стоящее. Услугу, способную покрыть расходы. Одна ночь, и даже две, и три, пусть и с самой Анджелиной Джоли не стоят таких денег. Хотя, нет. Возможно, Джоли я бы заплатил. Но ты – никто. Дважды рожавшая, обычная баба. Не хочешь принимать условия, проваливай.
Выплюнул, словно яд. В глазах столько надменности, что задалась вопросом, как я вообще могла подумать, что смогу продаться этому чудовищу?
– Благодарю за потраченное время, – сказала без эмоций, не давая голосу дрогнуть.
Поднялась на ноги, поправляя на плече ремешок сумки.
– Последую вашему совету, – не смотрела на Роберта Альбертовича, устремив взгляд к двери. – Я знаю где выход. Можете не провожать.
Твёрдым шагом и с высоко поднятой головой пошла к выходу, быстро вступая в лодочки. Дёрнула за ручку, но замок не поддался. Подергала ещё, но дверь по-прежнему оставалась закрыта.
Услышала шаги за спиной. Мгновенно напряглась как струна. Мужчина подошёл, потянувшись к двери из – за моей спины, через плечо. Я не оглядывалась на него. Лишь рвано вдыхала древесно – мускусный аромат, и старалась не разреветься при этом мужлане. Его грудь прикоснулась к моей спине. Внутренне вся сжалась, в ужасе распахнув глаза. На лбу выступила ледяная испарина. Он шумно дышал, а я боялась даже пошевелиться. Но Роберт и не думал трогать меня. Открыл замок и в следующее мгновение я уже бежала по ступенькам вниз, чувствуя на себе разъярённый взгляд.
Никогда! Никогда в жизни я не попрошу этого мужчину о помощи и не вернусь в его дом! Но Бог, похоже покинул меня, посмеявшись над моими планами.
ГЛАВА 7
– Здравствуйте, Ульяна Андреевна! – в телефоне звучал мужской голос. – Простите, что в столь раннее время. Но чрезвычайный случай.
Спросонья с трудом поняла, как ответила на звонок и теперь сонный мозг пытался понять что именно происходит и кто тот человек, чей голос у меня в ушах. Отодвинула от головы смартфон, хмурясь посмотрела на время. Пять тридцать утра. А ниже на дисплее имя абонента «Семён Филиппович». Семён Филиппович, кто это? И почему он звонит в такое время? В голове стоял густой туман и выудить оттуда какие-то мысли совсем не получалось. Я вообще спала? Кто ты, человек в телефоне? Семён Филиппович! Наконец-то в мозгу щелкнуло, будто озарение. Это же Пашин адвокат! Сразу как-то собралась, внимательно слушая собеседника.
– Что случилось? – взволнованно села на кровати. Сердце проснулось раньше головы, разгоняясь с неимоверной скоростью.
– Мне позвонил свой человек из СИЗО. Павла сильно избили. У него перелом ключицы и нескольких рёбер. Сейчас он под наблюдением фельдшера и какое-то время будет в лазарете. Но потом, сами понимаете, ему придется возвращаться в камеру.
От лица отхлынула кровь, и сердце ухнуло в пропасть. Случилось то, чего я больше всего опасалась.
– Сколько еще у нас осталось времени для принятия решения о сделке? – из меня будто выбили дух. Тело сковал холод.
– Осталась неделя, – всего два слова, а прозвучало как приговор.
– Разрешены ли звонки в лазарет?
– Звонки допустимы в обычном порядке по письменному заявлению.
– Может быть ему что-то нужно, лекарства? – меня трясло. Боже мой, муж там лежал поломанный и избитый, а я не могла у него даже поинтересоваться о самочувствии.