– Как? – рычал в трубку
– Жёстко, глубоко. Но сначала, я обхватываю твой член рукой, он не помещается у меня в ладони. Любуюсь его формой, выпуклыми венами. Растираю пальцем выступившую на головке каплю.
– Бл*дь, – ругается Роберт. – Ты меня убиваешь.
Накрыла рукой набухшие складки, обмакивая пальцы в смазке и дотрагиваясь до клитора.
– Провожу языком по стволу, облизываю головку и обхватываю её губами. М-м-м, – простонала, представляя его у себя во рту, сильнее массируя чувствительный комок между ног.
– Твой рот такой горячий и влажный, – еще сильнее подгонял меня низкий голос мужчины.
– А ты такой твёрдый. Я вбираю тебя глубже в рот, ты утыкаешься мне в гортань, но не помещаешься целиком. Держу член рукой у основания, помогая ласкать тебя.
– Да, девочка. Тебе нравится?
– Все лоно пульсирует, настолько мне нравится твой член у меня во рту.
– Твою мать. Ты трогаешь себя? Ласкаешь клитор?
–Да-а-а, – протянула, чувствуя , что еще немного и кончу.
– Включи видео, – приказал.
– Ты сума сошёл?! А если мальчики проснутся?
– Будь послушной девочкой. Закрой дверь в комнату и надень наушники.
Адреналин бурлил в крови. Понимала, что не должна этого делать. Всё же дети болеют и я не прощу себе, если им будет что-то нужно, а я не услышу.
– Ну же, Ульяна. Хочу видеть какая ты мокрая.
– Роберт, – пыталась возразить, но он уже звонил по видеосвязи.
Быстро прикрыла дверь, втыкая в уши наушники и принимая вызов.
Тёмный, почти чёрный как бездна взгляд изучал моё изображение в телефоне. Он пытался охватить все и сразу, как голодавший долгое время человек и нашедший нескончаемый источник пищи.
Роберт не обманул, сидел с голым торсом на кресле в спальне в городской квартире.
– Покажи губки, – приказал.
Почувствовала как покрываюсь краской с ног до головы. Раздвинула ноги, направив камеру телефона между ног.
–Бл*дь, – хрипло сказал он. – Ты вся блестишь. Хочу слизать это с тебя всё до последней капли.
Дышать стало тяжелее. Я буквально чувствовала как его горячий, влажный язык вырисовывает узоры у меня на клиторе.
– Поставь телефон подальше, хочу видеть, как ты будешь ласкать себя.
– Только вместе с тобой.
Роберт привстал с кресла, поставив телефон на журнальный столик и присев на край кровати. Из расстегнутых брюк колом торчала эрекция. Облизнулась, представляя этот агрегат у себя во рту. Поставила телефон на телевизионную тумбочку и села на диван.
– Давай, девочка! Поласкай себя.
Обхватила руками груди, сжимая их, играя с сосками. Роберт сжал член, проводя по всей длине вверх-вниз. Любовалась тем, каким диким был он в этот момент. Взъерошенные волосы, безумный пьяный взгляд, он пожирал меня глазами. А я кайфовала от той власти, что имею над ним даже на расстоянии. Развела ноги в стороны, дотрагиваясь до пульсирующего клитора, а второй рукой продолжая играть с сосками.
– Введи в себя пальчик, – командовал.
Убрала руку с груди, вводя в себя два пальца и закатывая глаза.
– Вот так, – довольно говорил он, ускоряя движения кулаком по члену.
– Ро-о-о-берт, хочу твой член, – подводила себя к развязке.
– Представь, что это я тебя трахаю. Быстро, жестко.
Смотря на него, на то, как этот сильный, суровый мужчина помогает себя достичь удовольствие, тело скрутило, напряглось и меня прострелил оргазм. Содрогаясь, сквозь тяжелые веки смотрела на экране телефона, как семя выстреливает из члена. Роберт замер на несколько мгновений, а затем взял салфетки, вытирая последствия нашей игры.
Захватив телефон в руки, вглядывалась в его расслабленное лицо.
– Как только доберусь до тебя! Несколько дней не выпущу из спальни, – тяжело дышал мужчина.
– Угрозы, угрозы, Роберт Альбертович, – усмехнулась. – Не все, порой, складывается так, как нам хотелось бы.
– А тебе хотелось бы этого? – показалось, что слышу в его голосе надежду.
– Да, – ответила тихо, но он услышал меня. Губы изогнулись в удовлетворенной улыбке.
– Ложись спать, Ульяна. Завтра тяжелый день.
– До завтра, Роберт Альбертович, – скинула вызов, задумавшись, была ли в его словах угроза или это лишь простое проявление заботы.
Но он явно, что-то задумал.
– Привет, Солнце, – услышала в трубке голос мужа. Сердце екнуло, отзываясь на родные звуки.
– Привет, тебе разрешили звонок? – занервничала, соскочив на ноги, выбегая из кабинета в коридор.
–Да, одобрили. Как вы там, мои хорошие? Как мальчишки? Умираю как по вам соскучился.
– Нам тоже… не хватает тебя, – под ложечкой засосало. Вина бетонной плитой, легла мне на спину, придавливая к земле. Стало больно от своего бесстыдства и лжи. – Как ты себя чувствуешь? Ребра зажили?
– Уже не так дико болят. В целом все очень хорошо, – говорил весело, будто вовсе не из тюрьмы звонил, а откуда-то с курорта. – Что у вас нового?
– Я вышла на новую работу. Теперь, переводчик на сталелитейном заводе.
– Правда? А почему из центра ушла? – озадаченно спросил Паша.
– Деньги нужны, – замолчала, не зная, как продолжать разговор дальше.
Было невыносимо от того, что приходится многое умалчивать. Стремление покаяться, признаться во всем, буквально грызло меня, проедая ходы в желудке и других органах, вызывая физический дискомфорт. И про причины по которым я больше не преподавала английский, и о дополнительных условиях моей отработки. Все это требовало признания. Осознавала острую необходимость рассказать все как есть, без прикрас. Но выяснять такие вопросы по телефону, не самый разумный вариант. Да и откладывая разговор на потом, понимала, что создаю у мужа иллюзию, возможного возвращения к прежней счастливой жизни. договора и о Марине.
– Ты разговаривал с адвокатом? – поспешила сменить тему.
– Да, он все рассказал! Уля, это ж чудо! – воскликнул Паша. – Как тебе это удалось?
– Что? – растерялась на мгновение, покрываясь липкой испариной. Казалось, что он уже обо всем знает и пытается разоблачить меня. – А! Деньги?! – облегченно выдохнула, понимая смысл вопроса мужа.
– Да! Как ты смогла достать такую астрономическую сумму?
И снова он возвращал меня к теме, которую я тщательно пыталась избегать.
– Добрые люди помогли, – шумно сглотнула, облизывая пересохшие губы.
– До сих пор не могу поверить, что скоро вас увижу! – находился в какой-то эйфории супруг.
Я уже и забыла, когда в последний раз слышала его таким счастливым.
– Уже знаешь, когда сделка? – сердце бешено колотилось. Я переживала за него, хотела, чтобы мужа скорее освободили. И в то же время, боялась того, что будет после его возвращения. Не понимала какой будет наша жизнь и как он воспримет последние новости.
– Да, не следующей неделе!
– Это великолепные новости, Паша! Это значит еще немного и ты будешь дома!
– Да, зайка! Потерпи, моя хорошая! Скоро смогу обнять тебя и не только, – добавил, слегка понизив голос.
Вмиг зарделась, чувствуя пульс где-то в горле. Меня бросило в жар и на спине выступил пот.
– Сначала вернись, – кое-как выдавила из себя фразу, понимая, не это планировал услышать Паша.
– Ещё немного, ещё чуть-чуть, – практически пел от радости муж.
Дверь кабинета распахнулась и оттуда на меня выглянуло сморщенное лицо Нелли Ивановны.
– Тебя ждут в заводоуправлении, – недовольно оповестила меня женщина.
Кивнула ей вместо ответа, мысленно благодаря за вовремя прерванную беседу.
– Паш, меня на переговоры вызывают. Давай там, не подставляйся. Вернись домой целым.
– Переговоры. Как серьезно, – усмехнулся он.
– Да, тут всё действительно серьезно. Прости, нельзя задерживаться, – торопилась завершить разговор.
– Беги, Зайка, – разочаровано выдохнул Паша. – Скоро увидимся. Люблю тебя!
Зажмурилась после фразы, что слышала от него тысячи раз и что говорила в ответ, не меньшее количество. Но сейчас, все внутри замерло, сопротивляясь даже мыслям, требующим ответить тем же. Внутри будто закостенело все, противясь ответу.
– И я, – проговорила одеревеневшим языком, зажмурившись от собственной омерзительности. – Пока, Паш! Я побежала! Целую!
Скинула звонок, прижавшись спиной к двери, беззвучно крича. Стало противно от самой себя. Кожа стала казаться липкой, покрытой толстым слоем слизи, от которого мне не избавиться не смыть. Я превратилась в отвратительное, тошнотворное существо, не заслуживающее носить гордое название «человека».
Приближающиеся шаги к двери, вытянули меня из сеанса самобичевания.
Дверь распахнулась и коллега, сурово взглянув на меня, гордой походкой проплыла, с чайником, в туалет. Спохватившись, забежала в библиотеку. Схватила телефон, ключи от кабинета, накинула серый жакет и выбежала на улицу. Сейчас не самое подходящее время для сеанса самобичевания. А значит, я подумаю о Паше позже. Летела к главному зданию, игнорируя бабочек, встрепенувшихся в животе и глупое сердце, трепещущее под ребрами. В то время, как головой я корила себя за сложившуюся ситуацию. Вся моя сущность, мечтала увидеть Роберта и летела к нему.
Сегодня наше руководство подписывает бумаги с немцами, а завтра иностранцы уже улетают домой. Мне и радостно от того, что они уезжают, и одновременно с тем грустно. Снова придется прозябать перед компьютером, работая над техническими и научными текстами. За десять дней переговоров у меня накопилась целая пачка документации. Нелли Ивановна переводила, по мере своих сил, но в одиночку явно не справлялась. Непонятно, как она все эти годы была единственным переводчиком.
Мы посетили с немцами несколько объектов, переговорили с начальником производства и после обеда переместились в конференц зал. Я бежала туда, не замечала мир вокруг. Уже больше недели я не оставалась наедине с Робертом Альбертовичем и не видела его вживую целых пять дней. Выходные я провела с мальчиками. Играла, рисовала и смотрела мультфильмы. Он постоянно звонил, и я слышала по тому как он общается со мной, что скучает так же сильно, как и я. Но при всем при этом, Роберт оставался человеком, а не эгоистичным самцом, зная мою ситуацию, не настаивал на встрече. И я была ему безумно благодарна за такое понимание.