Вадик многозначительно улыбнулся и с нескрываемым пафосом закатал левый рукав. Все предплечье, от запястья до локтя, было покрыто тонкими белыми линиями. Шрамы шли строго параллельно – видимо, вскрывая вены, Вадик не забывал и об эстетической стороне дела.
– Что ж ты с собой?.. – растерялась Эльза. – И на правой?..
– Там меньше. Всего двенадцать.
– Двенадцать?! А на левой?
– Четырнадцать, – высокомерно ответил Вадик. – Посчитай, если хочешь.
– Да нет, я на слово поверю. А почему же… почему не довел до логического завершения?
– Банальный вопрос, – отмахнулся он. – Если я умру, кто всем этим заниматься будет?
– Ты про картины? Значит, ты покинешь этот мир последним?
– Я так решил.
Андрей заскучал еще на стадии демонстрации шрамов, но все же остался послушать – скажет ли Вадик что-нибудь новенькое. Ничего нового Вадик не сказал, более того, повторил свои откровения почти слово в слово.
– Никита Николаевич! – окликнул Андрей, выходя из кухни. – Место у стола освободилось.
– Иду, иду. Включи свет, Андрюша. Горит? Вот так-то! Вот вам мои шестьдесят баллов! – Профессор слепил кукиш и потыкал им куда-то в потолок.
– Сеть заработала? Будете рассылать «приветы от академика»?
– И не только. Напарник твой пообедал?
В прихожей показался Илья, деликатно промокающий губы несвежим платком.
– Он мне не напарник, – сказал Андрей.
– Если акцию не провести сегодня, надо будет ждать еще месяц. За месяц «неотложка» нас в пыль сотрет.
– А что требуется-то? Для вашей акции. И что за акция?
– Завтра первое число, – сказал Никита Николаевич. – Завтра – общий тест интеллект-статуса. Народ с утра выстроится у автоматов, будет подставлять глаза к сканерам. К так называемым сканерам, – добавил он со значением.
– «Называемым»? Что вы имеете в виду? – спросил Илья.
– Что у некоторых граждан ИС фальшивый, – сказал Андрей. – Не соответствует действительному.
– У некоторых?! – воскликнул Никита Николаевич. – У всех, Андрюшенька! У всех!! Сканеры не проверяют интеллект, а лишь устанавливают по сетчатке личность и отправляют запрос на сервер. На серверах хранятся досье. Не только на нас с вами – на каждого человека, достигшего пяти лет и прошедшего контроль-один. Сервер отвечает – мол, у этого гражданина столько-то и столько-то. Автомат выплевывает карточку. Человек видит, что его ИС за месяц поднялся на три балла, и прыгает от счастья. Или не прыгает, если ИС опустился. Но к тестированию интеллекта эта процедура отношения не имеет.
– Здорово нас еб… гхм… – Илья глянул на Эльзу и поперхнулся. – Здорово… Если это, конечно, не ваши фантазии.
– Не фантазии, – ответил Андрей. – Но я думал, они не всех дурачат, а избранных.
– А я думал, они другим занимаются, – молвил Илья.
– Есть старая притча о том, как трое слепцов пытались понять, кто такой «слон». Первый щупал ногу, второй – хобот, а третий – хвост. Первый сказал, что слон – это столб, второй сказал – змея, третий – веревка.
– Ну и что, профессор?
– «Неотложка» – это и веревка, и змея одновременно. И хвост, и хобот. И что-нибудь еще, о чем мы и представления не имеем. Всё вместе – это исполинский организм. Сегодня мы его можем больно укусить. Сегодня, или через месяц, тридцатого июня. Но столько времени у нас в запасе нет. Мы вычислили несколько серверов. Сегодня ночью мы до них доберемся и уничтожим базы данных. Многие жители Москвы завтра не получат никакого ответа – их досье будут стерты. Интеллект-статус придется определять заново, при помощи контроллеров, – по-честному, как его определяют в пять, двенадцать и двадцать лет. Все окажутся в равных условиях, тогда и посмотрим, у кого сколько баллов. Но если это сделать в середине месяца, то к первому числу «неотложка» восстановит информацию. А за ночь не успеет точно, на тех серверах около миллиона досье.
– Вы сказали «мы», – заметила Эльза. – «Мы» – это кто?
– Дураки, – хмуро отозвался он. – Дураки, болваны и недоумки. Люди, списанные в отход, в мусор. Нам понизили официальный ИС и дали в руки лопаты, но нам не отрубили головы. Нас не отучили шевелить мозгами. По крайней мере, не всех.
– Нам-то с Ильей что делать? – осведомился Андрей. – Пойти и сломать эти чертовы серверы? Раздолбить их кувалдой? Вдвоем, да?.. Илья, у тебя есть кувалда?
– Кувалда не нужна, нужны сетевые терминалы, – сказал профессор. – Хорошие. Один для меня и двадцать семь для моих друзей. Всего – двадцать восемь.
Илья присвистнул.
– У меня на карте триста крепов, – ответил Андрей. – Уж чем богаты…
– Покупать мы ничего не будем. У Ильи есть опыт краж, у тебя есть пистолет.
– Ясненько… – процедил Илья. – Кража с пистолетом – это уже грабеж, Никита Николаевич.
– Естественно, преступление. Так же, как и то, что они с нами сотворили. Тебя вроде пока не касается, да? Когда коснется, мы уже будем мертвы – я и двадцать семь сетевых специалистов, которых я год разыскивал по блокам.
– Нет! – воскликнула Эльза. – Не надо этого!.. Как-то по-другому, мирно… по-человечески!
Андрей мягко ее отстранил и, открыв шкаф, вытащил черный мешок. Потом оценивающе посмотрел на Илью – подойдет ли ему одежда Вадика. Решив, что должна подойти, он понес мешок к выходу. В дверях Андрей остановился и, не глядя на Илью, спросил:
– Нет?
– Да, – сказал Илья. – Я с тобой.
– В кого ты превратился, Андрюша?! – протянула Эльза.
– В себя. Кажется, я просто проснулся.
Он вышел в коридор, но Эльза его догнала и схватила за руку.
– Ты не проснулся, ты в бреду! – горячо заговорила она. – Кто тебя окружает? Вор, старый психопат и этот… Вадик, истеричка в штанах!.. Он это что, серьезно?.. Насчет самоубийств…
– Серьезней, чем ты полагаешь, – хмуро ответил Андрей. – Илья видел его картины, а уж он-то разбирается.
– Но это ужасно!
– Не более ужасно, чем то, что с нами случилось. Профессор прав. А Вадик… по-моему, он просто мстит – всему миру. Ты не дай ему этого сделать, хорошо? Весь мир не виноват, так не бывает. Удержи его. Не нужно эти картины в Сеть запускать. Бардака и без них хватит. Завтра.
Андрей чмокнул Эльзу и зашагал к лифту. Илья уже стоял у кабины.
– Что в мешке? – поинтересовался он.
– Одежда. Людям в городе не безразлично, какие на нас вещи, – выразительно произнес Андрей.
– Всю жизнь меня корить будешь? – спросил Илья после паузы. – Если б с тобой поработали, как со мной… Ты же у них был.
– Был. Пряника попробовал, кнутом пока не угощали. Но кнут у них тоже есть, я уверен.
– Есть, – сказал Илья. – На каждого.
Они вышли из дома и направились к автобусной остановке.
– А упрекать… – сказал Андрей, подумав. – Нет, я тебя не упрекаю. Но мне не совсем понятно, зачем ты в это впутался. Ты же не чер, тебе ИС не опускали. Мы за свое глотки рвем, а ты?
– Так и я за свое. Меня ведь отсюда не вернут, из командировки. Никогда не вернут. Будут использовать до последнего. Меня уже заставили… заставили убить, Андрей. На вербовке об этом и речи не было – только наблюдение, а тут вон чего… Убил… И дальше убивал бы… На моей кредитке хренова куча денег, Андрей! А живу в блоке. Чем я отличаюсь от черов? Ношу то же самое, из гуманитарки, ем то же самое… Между нами нет разницы. Вернее, есть: обычным черам никто не приказывает, они свободней, чем я… Если так не объяснил, то лучше не получится.
– А со мной какое задание было?
– Вначале по схеме: познакомиться, проверить связи. Попытаться определить интеллект – не по прибору, а так, общее впечатление. Потом я стал подозревать, что они потребуют тебя ликвидировать. А потом надо было свести вас с этой дамочкой. Когда я почувствовал, что Вадик попрется с нами, передал, чтоб готовили вторую – для него. Он же клиент «неотложки», у него на лбу написано.
– А что она от меня хочет? – спросил Андрей. – Эта твоя «неотложка».
– Эта моя «неотложка», – сказал Илья с обидой, – если чего-то хочет, то говорит прямо. А если тебе не сказали, то мне-то откуда знать?
– Мне сказали. Да я не больно им поверил.
– Может, и зря… Они не всегда врут.
Илья забрался в салон автобуса и, загородив пакет от пассажиров, с любопытством заглянул внутрь.
– Ого! Шмотки дорогие. Откуда? О-о!.. а ботинки-то! Это вы магазин почистили, – сообразил Илья. – Но постой… там же всех поймали.
– Получается, не всех, – загадочно улыбнулся Андрей.
– И… там же продавцу репу просверлили…
– Чего? – спросил Андрей, быстро теряя улыбку.
– Труп, – коротко отозвался Илья. – Ты?.. И я перед тобой оправдывался?!
– Не ори, люди кругом.
– Конвой с-собачий!.. Он меня еще стыдит!
Сойдя на конечной, они миновали площадку-отстойник и углубились в лес. Когда рокот автобусов стих и просветы между тощими березками исчезли, Андрей свернул к удобному раздвоенному пеньку и высыпал одежду на землю.
– Я не собирался стрелять, – сказал он. – Мне его дали как муляж, я так и использовал. Попугать, и все. Я вообще не знал, что он стреляет! А он выстрелил… Он не должен был. Вот, посмотри.
Андрей задрал рубашку и вынул из-за пояса пистолет. Илья повертел его так и сяк, затем выщелкнул магазин и вставил обратно.
– Никакой не муляж. В стволе электромагнитный ускоритель, в рукоятке аккумулятор и сто двадцать стальных шариков. Нормальное, надежное оружие.
Он сдвинул флажок предохранителя и выпустил две пули в пень.
– Дырки есть? Есть. Должен стрелять и стреляет.
Илья вернул пистолет и нагнулся, выбирая из кучи одежду.
– Обувь вместе с тряпками… – проворчал он. – Все пыльное, неглаженое… Свалил, как картошку! На конвертере ты за этот гардеробчик полжизни пахал бы.
– Три с половиной года, – уточнил Андрей. – Не нравится – иди в этом, в брезентовом.
Илья вырвал у него брюки и, встряхнув, надел.
– Тесноваты… Ладно, застегнулись. Если ботинки… нет, размерчик мой, – приятно удивился он. – И куртка… А ничего!