— Денис, ты сегодня свободен, только кейс, с которым я прилетел сегодня, домой завези, пожалуйста.
— Да, Максим Александрович, хорошего дня, — и Денис вышел из квартиры, прикрыв за собой входную дверь.
Час спустя мы с Русланом сидели за столом в гостиной, он на деревянном стуле, оседлав его спинкой вперед, я в кожаном кресле, которое вернул с балкона. На столе лежали две пустые коробки от пиццы, стояла почти допитая бутылка красного Кьянти и наполовину выпитое белое Цоликаури. Перед нами лежали раскрытые блокноты с хронологией событий сегодняшнего полудня, описанием примет моих сегодняшних визави, пошаговым маршрутом. В своем блокноте Руслан постоянно что-то писал и черкал, причем двумя ручками, черной и красной.
Я держал в руке бокал с белым вином и крутил его, рассматривая винные ножки на стекле.
— Давай еще раз, Макс, когда и как ты решил прогуляться по Красной, вспомни, говорил ли ты об этом с кем-нибудь? Ты не мог не обсудить это с помощником, с Сергеем Давыдовым.
— Сергей взял отгул на завтра и на выходные. Когда мы были в аэропорту в Москве, ему позвонили и после этого звонка он попросил отгулы, сказал, нужно с родственниками встретиться, я не уточнял подробности. Про прогулку я ему вроде бы сказал, когда мы только сели в машину в Москве, примерно в половине пятого утра, когда от отеля в аэропорт отъезжали. В Москве был ветер и мерзкий холодный дождь, я посмотрел погоду в Краснодаре, увидел солнце, и тогда вроде бы и сказал, что по прилету прогуляюсь по Красной.
— А Денису, водителю, ты когда маршрут сообщил?
— Постой, Рус, ты предполагаешь, что меня в этом кафе ждали?
— Я Максим, ничего не предполагаю. Но и исключать того, что это был спектакль именно для тебя, я тоже не могу. Иначе все как-то очень уж невероятно складывается.
— Наверное ты прав, лучше все варианты отработать. Итак, Денису я в порту просто сказал, что нужно подъехать к Авроре. Про дальнейшие планы, что встретимся через пару часов в начале Красной, я ему уже когда выходил из машины сказал.
— Получается, кроме Сергея Давыдова никто о твоем намерении прогуляться не знал, и если это все было подстроено, то ноги только от него могут расти.
— Руслан, ну давай не параноить. Как можно было предусмотреть, что я в этом кафе сяду? Я вообще сначала планировал кофе в стаканчике взять и где-нибудь на ступеньках или на лавочке посидеть. Если бы не песня Кью, я бы скорее всего вообще мимо этого кафе бы прошел.
— Вот именно, меня особенно этот момент зацепил. Музыкальный. Вот как ресторатор ресторатору, скажи мне, ты часто в ресторанах свой альтернативный рок слышишь? Или как там твоя любимая музыка называется?
— Согласен, музыка не самая ходовая для общепита. Вот только официантка, Галя, сказала, что хозяин заведения этот сборник приказал ставить еще накануне, вчера. Не ложится музыка в твою схему.
— Ну да, согласен, если только тебя чуть глубже не просчитали. Ты сколько в Краснодаре не был? Недели две примерно? И где ты эти две недели провел? Питер, Стокгольм и последние три дня в Москве, верно? Дай угадаю, не самые солнечные города, так? Ты мне в воскреснье, когда у нас по Ватсапу видеосозвон был, ты вроде сказал еще, что на железной площади в Стокгольме обедаешь каким-то морским гадом и мне его показывал, и что ты мне на прощание сказал? Что надоело тебе это низкое небо и хочется тебе краснодарского солнца. Сергей же был при этом? Ну а то, что после перелетов ты любишь ногами погулять, это всем в конторе известно, вернее, это как минимум не секрет. Вот и получается…
В этот момент у Руслана зазвонил телефон.
— Алло… Да…… ух ты……, интересно, интересно……, а по лавкам прошли? Ну ладно, спасибо, с меня стакан красного за беспокойство, шефу поклон передавай.
Руслан в задумчивости почесал телефоном затылок.
— Знаешь что, босс, в интересную штуку мы с тобой сегодня влезли. Я как ты сам понимаешь, не от своего имени по видео записям хлопотал. Как чувствовал, что след «Максима» тут оставлять не стоит. Я попросил одного бывшего сослуживца, у которого свое охранное агентство, чтобы он от своего имени пленочки собрал, что нужно скопировал, что нужно изъял. Как я понимаю, ты мне об этом сказал максимум через час-полтора после того, как с Ириной из кафешки вышел, верно? Я тут же этого товарища набрал. Зная его, он тоже в долгий ящик тему не откладывал, а тут же кого-то за что-то теребить начал. Итого, максимум через два часа после твоего выхода из кафе в различные службы города пришли вызывающие доверие люди и попросили содействия. И вот знаешь что, ты очень удивишься, но эти люди пришли не первые. Во всех, буквально во всех конторах, от МВД до МЧС и гор парковки, везде наши посланцы были вторыми, до них уже приходили в эти конторы какие-то люди и ровно за тот же период и с тех же локаций записи поснимали. Правда, перед ними задачи удалять видео не стояло, поэтому у нас видео тоже есть. А вот удалять его теперь, как я понимаю, уже и смысла нет, верно?
— Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд… — Новость действительно была не то, что неожиданная, но и впрямь интересная. — А ты не уточнял, от кого люди приходили?
— Как мне сказали, там было несколько вариантов ксив, в том числе ФСБэшные. Так что, похоже, что-то мы с тобой у нас в домашней песочнице проглядели. Ты с губернатором давно встречался?
— А то ты сам не знаешь, что я с ним в последнее время только официально общаюсь. Я конечно готов и хочу родному краю помогать, но вменять мне это в обязанность не позволю. Я в конце концов не мать Тереза и логотип у «Максима» не красный крест.
— Про добрую мать Терезу это ты зря, она еще та щучка была, ты почитай про нее. А с казаками у нас как?
— Рус, это ты у меня спрашиваешь, как у нас с казаками? Руслан Викторович, а как у нас с казаками?
— Максим, это я думаю так, вслух. С казаками у нас все ровно. У меня половина парней из казаков, они хорошую школу в своем училище дают. Конфликтов нигде локальных у нас вроде тоже не было, в ресторанном бизнесе у них интересов никогда не было, так что нам вроде и пересекаться негде.
— А у губернатора могли к ресторанному бизнесу интересы проснуться?
— Максим, интересы к нашему бизнесу есть у многих, но насколько мои аналитики просчитывали текущую обстановку, из власти сейчас никто нам угрозу не представляет. По крайней мере до чемпионата у всей власти один приказ — сидеть на попе ровно и граждан так же ровно держать, чтобы никаких экстремумов, ни в плюс, ни в минус. И приказ этот насколько я знаю чуть не всем лично самим президентом донесен. Поэтому нет, уверен, что губернатор или кто-то еще из действующих администраторов, не важно какого уровня, не станут сейчас какие-то дела помимо прямых обязанностей делать. Слишком велик риск без головы остаться, в связи с утратой доверия.
— Тогда получается, что это все таки казаки какую-то тему против губернатора мутят?
— Получается так. А еще, дорогой мой босс, я из того, что кто-то пленки собирал, могу сделать выводы, что ты в этом деле действительно случайно оказался. Прям таки вангую, что сейчас сидят специалисты за мониторами, и по твоему портрету ищут, а кто это такой красивый у нас в кафешке Рембо из себя строил, как этого супермена зовут.
— Ну, судя по тому, как быстро они за пленками приехали, думаю меня уже давно идентифицировали и сейчас уже совершенно другие люди сидят где-нибудь так же за столом и так же как и мы гадают, чего это Максим Романов к ним в игру влез…
У Руслана снова заиграл телефон.
— Алло. Да, приветствую……, вот оно как…… Михалыч, думаю ты мне веришь, что я бы тебя в темную не играл…… Я клянусь тебе, что мои люди этого не делали… Да, если нужно я своих АйТишников тебе дам, ну прости, я не имел в виду что твои хуже. Ладно, старик, держи в курсе, — Руслан отключил телефон и как-то очень задумчиво посмотрел на меня.
— Кафе, в котором тебя на причастность к казачеству проверяли называется «Ветерок». Представляешь, «Ветерок»! Я думал таких названий уже не бывает. И знаешь, что интересно? В этом кафе сейчас работает полиция, там обнаружено два трупа, там двух полицейских сегодня в районе обеда зарезали, прям в подсобке этого кафе.
Глава 8
К лету двухтысячного семья Титовых снова оказалась вместе, в Краснодаре, в квартирке на Покровке, только уже без младшего, Ивана, и с парализованным Семеном.
В результате инсульта всю правую половину тела Семена парализовало. Он не мог самостоятельно ни ходить, ни есть, ни даже внятно разговаривать, только мычал что-то и утирал левой культей слюну, стекающую по щеке или на подбородок.
После перевода в Краснодар Григорий оказался в интересном положении. С одной стороны, он был молодым капитаном из столицы, а с другой… Ореол опального сотрудника прям таки опережал его. Уже в первый день, как только Титов доложился о прибытии на новое место службы начальнику УФСБ Краснодара, тот, почесав подбородок, чертыхнулся и выдал фразу из разряда, что ж мне с тобой, мил человек, делать. И правда. Москвич? Москвич. Местный? Местный. В опале? В опале. Но капитан в двадцать шесть лет. И личное знакомство с бывшими (а бывают ли они бывшими) руководителем службы охраны президента Коржаковым, бывшим директором ФСБ Барсуковым и вице премьером Соскавцом. Сложный случай. Кто его знает, как кривая вывезет. Сегодня он в опале, а завтра он твои генеральские лампасы на помойку выкидывает. Потому, скрупулезно изучив личное дело нового подчиненного, от греха подальше, Григория Титова поставили руководителем отдела по работе с казачеством, под него же и организованного. Весь отдел состоял из самого капитана и двух лейтенантов, вчерашних выпускников. Слово синекура тогда никто не знал, но сам принцип в партийной и государственной номенклатуре использовался постоянно. И не пыльное место, и модное, и бесперспективное. А главное, без каких-либо реальных рычагов. Все равно, что худруком в театр при заводе назначить… Казачество в нулевых начало возрождаться, но в самом его худшем, гротескном значении. Как раз тогда на