— Знаете, коллеги, — мне в голову пришло одно воспоминание, — когда-то давно я читал детективы Честертона. Про отца Брауна. В каком-то из них сюжет строился вокруг людей-невидимок. Мужчина одетый во фрак выглядит как лакей, если идет целеустремленно и с подносом в руках. И джентльмены его не замечают. И тот же мужчина, отбросив поднос и гуляя прогулочным шагом, становится невидимкой для лакеев потому что они принимают его за джентльмена.
Руслан почесал голову.
— Ты хочешь сказать, что мы не увидели обслугу? Старый я становлюсь, Макс, ты же мне это еще днем сказал. Давай-ка еще раз, Сереж, когда и главное где вы про Максову прогулку по Красной говорили?
— А ведь ты прав, Максим об этом сказал, когда в машине из отеля в порт ехали, — вспомнил Давыдов, — Максим Александрович, ты еще про погоду пошутил, мол, слякоть — это глагол. И сказал, что надоело грязную жижу и на земле, и в небе видеть, хочется уже весны, — добавил Давыдов.
— И кто был за рулем? Готов поспорить, вы опять пожалели нашего московского водителя и взяли трансфер от отеля? — продолжал Руслан.
— Так и было, Максим Александрович накануне приказал заказать гостиничный трансфер, а нашего конторского водителя не трогать, — ответил Сергей.
— Quod erat demonstrandum, что и требовалось доказать! — Семен Панов потер руки и посмотрел на Сергея Давыдова, — вот только у меня, джентльмены, такая мысль появилась. О том, что мы сегодня соберемся советом никто из нас еще пару часов назад не знал, верно? Наши партнеры по танцу, как их изящно назвал Хачатур, если они действительно спланировали знакомство Макса и Ирины Николаевны, должны понимать, что Максим докрутит историю и поймет, откуда ноги растут. До водителя, если б не начитанность шефа, — Семен кивнул в мою сторону, — никто из нас цепочку бы не докрутил, так и остались бы в уверенности, что это Сережа — бусурман-редиска. Так что, тут вывод про спрятать Сергея сам собой напрашивается, его по текущей партитуре должны убить.
— Стоп, стоп, стоп, — Руслан даже хлопнул в ладоши привлекая всеобщее внимание к себе, — вы простите кто? Кто вы все такие? Вы бизнесмены, профессионалы в своей сфере, в том, как деньги эффективнее обернуть или где их подешевле взять, где недвижку под ресторан купить чтобы поток был и сейчас и через пару лет, в общем вы специалисты во вполне себе мирных делах. Как же так получилось, что вы логически пришли к опасности убийства Сергея? Чёт я не пойму, вы всерьез сейчас рассматриваете вариант, что кого-то из нас планируют убить?
— Согласен, что-то мы с вами, коллеги, слишком быстро сделали самые страшные допуски, — я очень хотел ошибаться, но полицейские, убитые в кафе, не оставляли мне повода снизить накал опасности, — но Руслан, давай мы лучше к жесткой войне подготовимся, а сможем выйти через переговоры или превентивные меры — ну и здорово.
Я видел, что мои советники мягко говоря прониклись. Разумеется, эти люди всегда были максимально вовлечены во все мои дела, это была и материальная, они получали дивиденды, и моральная вовлеченность. Я знаю, что мой ближайший круг любит свою работу, мы все до сих пор кайфуем от дела, которое делаем. Будь у нас герб, на нем было бы выгравировано Business for Fun, Работа в кайф. И сейчас я видел, что мой совет проникся угрозой, замаячившей перед нами. Люди особенно сильно боятся того, что не знают. Но еще больше, чем особенно сильно, люди боятся непонятного. Сейчас перед нами было что-то непонятное.
Глава 10
Стоя в душном коридоре Краснодарской Центральной Клинической больницы, смотря на рыдающую мать, которая все время повторяла, что ведь могли, могли вылечить Семена, могли, но не стали, вот тогда Григорий Титов и родился второй раз, спустя ровно тридцать лет со дня фактического рождения. Там, в коридоре больницы, Григорий понял, зачем, для чего он появился на свет и куда судьба вела его все эти годы. Там, в больнице, держа мертвую руку отца в своей ладони, Григорий понял, что он должен сделать. Он отомстит. Он отомстит, но не кому-то, кто не помог его отцу остаться в живых. И не кому-то, кто угробил его карьеру. Нет, Григорий не опустится до мелкой личной мести. Он отомстит стране. Всей этой чертовой России. Это она, страна, воспитала своих людей такими, какие они есть. Россия — это не его родина. Его родина — Кубань. А Россия — это мерзкая, коррумпированная, зажравшаяся сверху и пришибленная и запуганная снизу страна, которая как раковая опухоль захватила когда-то территории вокруг себя, заразив их собою. Эта страна отняла у него отца. А Григорий Титов отнимет у нее Кубань. А после Кубани и другие «субъекты» Российской Федерации побегут от Москвы, как от проказы. У койки мертвого отца Григорий поклялся самому себе, что он вырвет Кубань из лап России. Он уничтожит эту страну.
Слово «революция» имеет крайне интересную этимологию. Замечали, что оно созвучно со словом «револьвер»? Революция происходит от латинского revolūtiō, т. е. «откатывание», «переворачивание», и от revolvere, что значит «катить назад» или «превращаться». Вообще приставка re — означает «обратно, опять, снова», а volvere означает «катить или катать». Зная это можно только поаплодировать человеку, придумавшему название автомобиля Volvo. Само слово «революция» вошло в широкое употребление в конце XIIX века, после Великой французской революции 1789 года.
Исконно, казалось бы, русское слово «бунт» пришло к нам из польского, в котором bunt («мятеж, восстание») восходит к немецкому bunt — «союз». Отсюда кстати и бундестаг, и бундесвер…
Еще одно интересное слово, «путч», так же родилось от немецкого Putsch, которое в свою очередь происходит из швейцарского диалекта и означает «удар» или «столкновение».
Грамотный человек только из этой информации может сделать вполне определенные выводы. Во-первых, смена власти — это всегда столкновение интересов, удар по кому-то. Во-вторых, если ты задумал совершить этот удар, тебе нужны союзники, сторонники. Ну и главное, ничто не ново под луной. Не нужно изобретать велосипед. Нужно просто посмотреть историю всех мировых переворотов и выбрать максимально подходящий тебе сценарий. Приставка «re» в слове «революция» прям таки кричит умному человеку: «Изучи историю, сделай выводы, повтори лучшее». Все просто. А чем проще — тем надежней.
Почти год Григорий этим и занимался. Он просиживал долгие часы за компьютером, изучая смуты, бунты, дворцовые и государственные перевороты, революции и путчи. Только после Второй Мировой Войны в мире произошло почти две сотни переворотов и революций. Особенно насыщенными были пятнадцать лет между 1970 и 1985 годами, когда в среднем предпринимались по шесть-семь попыток переворотов в год. Количество восстаний сократилось к концу XX века до четырех-пяти в год. В начале XXI века количество переворотов упало до двух-трех. Разумеется, лидером по нестабильности власти всегда была Африка, особенно страны к югу от Сахары. В XX веке не сильно от Африки отставала Латинская Америка. Новый виток переворотов принесла мода на цветные революции, начавшаяся в XXI веке.
В период с 1950 по 2000, за пятьдесят лет, только на территории Европы произошло около тридцати попыток переворотов. То есть по перевороту каждые двадцать месяцев. Только в Европе. Часть из них окончились сменой государственного строя, о некоторых знали только вовлеченные в них революционеры и спец службы. Из порядка пятидесяти европейских стран, учитывая не признанные государства, попытки переворотов прошли почти в двадцати. Лидером по количеству попыток переворотов была Южная Европа, Турция, Греция и Испания. Семь, шесть и четыре попытки смены власти за пятьдесят лет. Что ж, Кубань — это тоже юг, если и применять лекала южно-европейских стран, то именно здесь.
Григорий очень скрупулезно, под микроскопом, разобрал все доступные ему, как бывшему ФСБшнику, материалы Бархатной и Бульдозерной революций в Чехословакии и Югославии, революции Роз и Оранжевой революции в Грузии и Украине, Тюльпановой и Кедровой революций в Кыргызстане и Ливане. Вообще, вошедшая в мир после 2000 года мода на цветные революции сильно воодушевляла Григория и давала ему массу материалов для изучения и выработки собственной стратегии.
Единственным человеком, которого Титов посвятил в свои планы, был его заместитель по работе в департаменте казачества, Антон Зимин. Долгими часами, когда с крепчайшим кофе и сигаретами, когда с сигарой и коньяком, просиживали они в кабинете Григория в здании администрации края и моделировали. Они вносили новые данные в переворот ГКЧП, рассчитывая, при каких вводных путч мог бы оказаться успешным. Второй любимой заговорщиками моделью для расчетов была Чечня. При каких условиях республика Ичкерия могла бы добиться независимости от России.
Заговорщикам было предельно ясно, что организовать выход Кубани из состава России можно либо на плечах подавляющего большинства населения, либо с привлечением иностранного участия. Именно за второй путь высказывался Зимин. Используя связи в ФСБ заговорщики с трудом, но могли бы определить круг серьезных фигур из спец структур США или Европы, с которыми можно было бы выйти на связь и начать сотрудничество. Уж в их то заинтересованности ослабить Россию Зима не сомневался и самой сложной задачей называл лишь выход на нужных персон и доказательство своей полезности для них. Но этот вариант был сразу же отвергнут Григорием. Идти за поддержкой к странам НАТО, которые, пусть и руками афганского моджахеда, сбили самолет его отца. Нет, такой вариант не рассматривался.
Заручиться поддержкой населения и вывести на площади массы, которые, с одной стороны, придадут легитимность выходу из состава России, а с другой стороны, в случае силового конфликта, станут жертвами, которые, опять-таки, придадут силу и энергию процессу, вот что нужно было делать организаторам. Титов и Зима с первых минут обсуждения планов не избегали упоминания жертв. Обоим было понятно, что жертвы в задуманном ими деле неизбежны. Главная задача организаторов состоит в том, чтобы, во-первых, максимально выгодно использовать эти неизбежные жертвы среди населения и, во-вторых, самим не стать этими самыми жертвами.