– Мы что-нибудь придумаем, – сказал Финн. – Кстати, у меня есть кое-какая информация, которая должна тебя заинтересовать. Это насчет мальчика.
– Ты нашел его?
– Это все Андре. Похоже, он не был до конца честен с нами. Он сирота, но у него есть дядя, который держит маленькую табачную лавку в тупике на улице Вожирар. Знаешь, как его зовут? Лафит.
– Жан Лафит?
– Интересно, да? Думаешь, он вырастет пиратом?
– Не знаю, – сказал Кобра.
– Тот Лафит родился в 1780 году во Франции. Значит, сейчас ему должно быть двенадцать лет. Мальчик примерно подходящего возраста. Когда он командовал небольшим флотом пиратских кораблей у острова Гранд-Тер в Мексиканском заливе, его заместителем был его брат Пьер. Я бы сказал, что здесь чертовски удивительное совпадение, не так ли?
– Слишком много совпадений, чтобы их игнорировать, – сказал Кобра. – Иисусе! Я даже не знаю, с какого конца за это браться.
– Тебе и не надо, – сказал Финн. – Корректировки – моя территория. Мы уже работаем над этим. Просто держись подальше от мальчика. И передай своим людям.
– Передам, – сказал агент. – Что вы собираетесь делать?
– Первым делом надо взять этого пацана под контроль, – сказал Финн. – Андре слегка пострадала от того взрыва, но ей все же удалось вернуться в табачную лавку и забрать оттуда Пьера Лафита. Она сказала, что пришла с сообщением от его брата и что у нанявшего Жана «джентльмена» есть работа для них обоих.
– Где он сейчас?
– В Ричмонде.
– Итак, теперь вы занялись киднеппингом.
– Я использую все, что работает, – сказал Финн. – Я должен забрать этого парня подальше от Мангуста.
Кобра кивнул.
– Удачи. Тем временем, у меня есть кое-какая информация, которую ты можешь использовать. Республиканское правительство направило представителя в Англию. Его зовут Шовлен.
– Наш шпион.
– Все верно. Нам следует быть с ним очень осторожными.
– Нам, да?
Кобра улыбнулся.
– Что скажешь? Похоже, мы все-таки работаем вместе.
Финн нахмурился.
– Ну, пришло время кое-чему в этой миссии обрести смысл, – сказал он.
Большая часть лондонского общества посетила премьеру « Орфея и Эвридики» Глюка в Ковент Гарден. Среди зрителей оперы присутствовали известные недавние émigrés из Франции, которые не могли не обратить внимание на маленького, одетого в черную одежду человека, сидящего рядом с лордом Гренвилем в его ложе. Все они прекрасно знали гражданина Шовлена. Печально известная правая рука государственного прокурора Фукье-Тенвиля отвечал на ненавидящие взгляды бывших соотечественников и их женщин легкой улыбкой и небольшим поклоном. Этот жест приводил их в такое бешенство, что они сразу же отворачивались и игнорировали его всю оставшуюся часть, что казалось Шовлену несколько забавным.
– Похоже, вы не совсем неизвестны в Лондоне, – сказал ему лорд Гренвиль, когда занавес начал подниматься перед спектаклем.
– Только потому, что я не был совсем неизвестен во Франции, – сказал Шовлен. – Я вижу здесь сегодня много знакомых лиц, французов и француженок, наслаждающихся гостеприимством вашего правительства.
– Мы стараемся быть одинаково гостеприимными по отношению ко всем, – сказал лорд Гренвиль, – независимо от их класса.
– Да, мы тоже не обращаем внимания на класс, – сказал Шовлен. – Вспомните наш лозунг: «Свобода, братство и равенство». – Он улыбнулся. – Только в Англии, похоже, одни люди более равны, чем другие.
Ответ Гренвиля был прерван началом представления, и он переключил свое внимание на сцену. Шовлен, однако, не испытывал к опере малейшего интереса. Его внимание было сосредоточено на соседней с ними ложе, где сидели леди Маргерит Блейкни с мужем. Рука Шовлена, словно по собственной воле, потянулась, чтобы потрогать карман пиджака и ощутить спрятанное там письмо, и он улыбнулся. Во время антракта он извинился и направился в ложу Блейкни. Сэр Перси вышел, и леди Блейкни была одна. Это была идеальная возможность.
– Добрый вечер, гражданка, – сказал он, скользнув в кресло рядом с нею. – Я же говорил, что мы встретимся в Лондоне.
– Говорил, – сказала Маргерит. – Наслаждаетесь представлением, Шовлен?
Маленький француз пожал плечами.
– Честно говоря, музыка не сводит меня с ума, но великолепие постановки вызывает определенный интерес.
– Что ж, я рада, что мы смогли заинтересовать вас хотя бы в какой-то степени, – сказала Маргерит.
Шовлен улыбнулся.
– Зато, возможно, я смогу заинтересовать вас, гражданка. Помните ли вы наш разговор в Дувре?
– Если вы о нашей беседе, – сказала Маргерит, – то несомненно вы не забыли мой ответ.
– Действительно, – сказал Шовлен. – Я надеялся, что смогу убедить вас передумать.
– Мой ответ остается прежним, – сказала Маргерит, напрягшись.
Улыбка Шовлена стала еще шире.
– Тем не менее, я уверен, что смогу переубедить вас, и вы передумаете, – сказал он. – Я располагаю письмом, которое, как мне кажется, вас сильно заинтересует.
Он достал из кармана бумагу и протянул ей.
– Это, конечно, копия. Оригинал остается у меня. Я не очень хорошо разбираюсь в этих вопросах, но я постарался воспроизвести почерк как можно точнее, вместе с подписью, на которую я призываю вас обратить особое внимание. Уверен, вы ее узнаете.
Маргерит побледнела, когда прочитала письмо.
– Откуда оно у вас?
– От двух молодых джентльменов по имени Ффаулкс и Дьюхерст, – ответил Шовлен. – Мне известно, что они состоят в этой лиге Алого Первоцвета, поэтому я подумал, что было бы кстати, если бы мои люди… как бы это сказать?.. временно сделали их недееспособными, чтобы я мог их исследовать на предмет улик. Это письмо показалось мне весьма любопытным, к тому же вместе с ним была записка, из которой я узнал, что на балу лорда Гренвиля в Министерстве иностранных дел состоится встреча Эндрю Ффаулкса с Алым Первоцветом. Вы же там будете?
– Да, – сказала Маргерит низким голосом. Она не могла отвести от бумаги взгляд. Это не был почерк Армана, но копия был достаточно качественной, чтобы она поняла, что Шовлен располагал оригиналом. – Мы действительно приглашены.
Она тяжело сглотнула и постаралась взять себя в руки.
– Вы действительно ведете себя нагло, Шовлен, нападая на англичан в их собственной стране, как обычный бандит.
– У меня была необычная причина, – сказал Шовлен, взяв бумагу из ее рук и вернув ее в карман. – Видите ли, я знаю, что англичане, во всех делах стремятся сохранять формальности. Будучи аккредитованным представителем моего правительства, меня вряд ли можно будет обвинить в чем-либо без убедительных доказательств. Уверен, что ваше слово будет иметь вес, но при данных обстоятельствах, мне кажется, вы сохраните мой маленький секрет.
– Чего вы хотите? – сказала Маргерит почти шепотом.
– Я думал, что ясно дал это понять, – сказал Шовлен. – Я только хочу, чтобы вы слушали и наблюдали. Ваш брат повел себя довольно глупо, присоединился к этим преступникам и серьезно скомпрометировал себя, как вы видите. Легко представить, какой будет его судьба, попади это письмо в руки гражданина Фукье-Тенвиля. Тем не менее, я не хочу, чтобы что-то случилось с Арманом Сен-Жюстом. Ведь он не преступник, он просто запутался в своем идеализме. Тем не менее, люди теряли головы за гораздо меньшее, чем сделал он.
– Шовлен, пожалуйста…
– Не умоляйте меня, – сказал Шовлен. – Это бесполезно. Тем не менее, я кое-что вам пообещаю, клянусь честью. В тот день, когда я узнаю личность Алого Первоцвета, инкриминирующее вашего брата письмо окажется в ваших руках, а эта сделанная мною копия будет уничтожена. Помогите мне раскрыть истинную личность Алого Первоцвета, и я забуду об участии Армана в этом деле.
– Вы просите меня убить человека, чтобы спасти моего брата, – сказала Маргерит.
– Рассмотрим альтернативу, – сказал Шовлен. – Речь идет о привлечении преступника к ответственности или о том, чтобы увидеть, как ваш брат теряет голову из-за своей глупости, в то время как вы могли бы это предотвратить. Вам понятно?
– Мне ясно, что у меня нет выбора.
– Мы все делаем то, что должны, – сказал Шовлен. – На балу у лорда Гренвиля следите за Эндрю Ффаулксом. Узнайте, с кем он свяжется. Один из них будет Первоцветом.
В этот момент Финн вернулся на свое место. Увидев Шовлена, сидящего на его кресле и начинающего подниматься при его появлении, он сказал: «Нет, нет, не позволяйте мне прервать вашу беседу. Шовлен, не так ли? Французский представитель?»
Испытывая легкое головокружение, Маргерит представила их друг другу. Занавес вот-вот снова должен был подняться, и Шовлен извинился, сказав, что с нетерпением ждет встречи с ними на балу лорда Гренвиля.
– Это обещает быть незабываемым событием, – сказал он.
Бал лорда Гренвиля действительно был незабываемым событием. Это была изюминка сезона. Великолепные залы МИДа по такому случаю были изысканно украшены растениями и произведениями искусства, и в течение всего вечера играл полный оркестр. Принц Уэльский прибыл вместе с четой Блейкни. При виде приближающейся графини де Турне с детьми Маргерит оторвалась от компании, стремясь избежать новой сцены. Она напрасно беспокоилась. Графиня полностью проигнорировала ее, когда она прошла мимо, чтобы поприветствовать принца Уэльского.
– Добрый вечер, графиня, – сказал принц Уэльский. – Позвольте мне выразить свою радость от того, что я вижу вас и ваших детей в безопасности в Англии.
– Вы очень добры, ваше высочество, – ответила графиня. – Я только молюсь о том, чтобы мой муж вскоре смог к нам здесь присоединиться.
– Я уверен, что все здесь присоединятся к этой молитве, – сказал принц.
– Не все, ваше высочество, – сказала графиня при приближении Шовлена. Она посмотрела на него с кислой миной.
– Ваше высочество, – сказал Шовлен, отвешивая легкий поясной поклон. – Прекрасно выглядите, графиня. Местный климат, похоже, вам на пользу. Вам идет этот румянец.