Рука Мириам дрожала, когда она достала акции «Компании южных морей». Это были внушительные документы, написанные на прекрасном пергаменте красивейшим почерком. Они выглядели настоящими для всех, кто их видел.
Тем не менее я был совершенно уверен, что они поддельные.
Я знал, что Рочестер продавал поддельные акции, и я знал, что Делони имел дело с Рочестером. Труднообъяснимая скидка, которую получила Мириам, только укрепила мои подозрения.
Я не был особо сведущ в ценах на акции, но было ясно, что у Мириам не было наличных денег. Она потратила не менее пятисот или шестисот фунтов за акции, которые стоили не более пяти или шести фартингов. Мне было нелегко говорить, что она потеряла свои сбережения.
— Я уверен, что эти акции не что иное, как подделки, — мягко сказал я.
Она взяла их из моих рук и с удивлением на них смотрела. Я догадывался, о чем она думала. Они выглядели совершенно как настоящие. Ее обманули с акциями проектов, но эти выглядели официальными, солидными, серьезными.
— Вы ошибаетесь, — наконец сказала она. — Если бы они были поддельными, я не получала бы дивидендов, а я их получила в прошлом квартале.
У меня мороз по коже прошел. Я медленно опустился на диван в комнате Мириам и постарался осмыслить только что услышанное. Выплата дивидендов! Тогда акции не поддельные, и если она купила их у Рочестера, значит, Рочестер продавал только подлинные акции. В конце концов, Вирджил Каупер, клерк из «Компании южных морей», сказал мне, что видел имя Мириам в реестре Компании. Я сжал кулаки, пытаясь понять, что означают эти дивиденды, выплаченные Мириам. И не означает ли это то, чего я больше всего боялся: что Рочестер вовсе не преступник и что я все это время ошибался.
Я снова взял бумаги у Мириам. Я внимательно изучал пергамент, ища что-то, чего сам не знал, какое-нибудь доказательство их поддельности, словно я мог бы сразу узнать его, окажись оно у меня перед глазами. Я боялся, что обязан своему невежеству этим мигом — мигом разоблачения моей глупости. Теория вероятности Элиаса привела к провалу.
Мириам снова взяла у меня бумаги и положила их обратно в шкатулку.
— Как они могут быть поддельными? — спросила она, не догадываясь, что сказанное ею опустошило меня. — Будь они подделками, неужели такой маклер, как ваш отец, не определил бы этого сразу?
Я отвлекся от своих страданий:
— Мой отец? Он их видел?
— Да, он зашел однажды, когда я вынимала их из шкатулки. Я, должно быть, размечталась о том, какой дом смогу арендовать, когда продам их. Он попросил разрешения взглянуть на них, и я не осмелилась ему возразить. Я попросила его никому не рассказывать о моих тайных планах, и, мне показалось, он меня понял.
— Что он сказал?
— Он вел себя странно. Он посмотрел на меня заговорщически, словно мы оба знали какой-то секрет, и сказал, что я могу рассчитывать на его молчание. Признаюсь, он меня удивил — я боялась, что он выдаст секрет вашему дяде, просто из удовольствия. — Она опустила глаза, почувствовав прилив стыда за то, что оскорбила моего отца. — Простите, — сказала она.
Меня это не беспокоило. Даже если бы она сказала, что мой отец оказался тайным мусульманином, мне было бы все равно. Я схватил ее руку и покрыл поцелуями. Спустя несколько часов, вспоминая об этом, я буду смеяться над собой, поскольку в этот момент я не думал о Мириам как о красивой женщине. Она была посланницей хороших новостей. Мой отец видел акции. Несмотря на то что я плохо изучил его рукопись, не прочел ее достаточно тщательно, чтобы запомнить, но прочел я достаточно, чтобы понимать природу акций Мириам и каким образом оказалось, что ей уплатили дивиденды.
Более того, я понял, что вовсе не был глупцом и что философия Элиаса сослужила хорошую службу, даже лучшую, чем я мог надеяться.
Мириам высвободила руку и едва подавила смешок.
— Либо вы сумасшедший, либо самый переменчивый человек на свете. В любом случае прошу вас прекратить слюнявить мою руку.
— Прошу прощения, сударыня! — вскричал я, — Но вы только что сообщили мне очень хорошую новость, и я вам безумно благодарен.
— Но в чем она заключается? Разве может быть какая-нибудь связь между этими акциями и вашим отцом? Какое отношение он мог иметь… — Она не договорила. Кровь отхлынула от ее лица, и рот приоткрылся от удивления и ужаса. — Вы ищете мистера Рочестера. Это связано с вашим отцом, так? Мистер Сарменто был не прав.
Только тогда до меня дошло, что Мириам ничего не знала. Я так увлекся своим расследованием, что полагал, будто всем известен его характер. Но Мириам ничего не знала. Она гадала, о чем мы говорим с дядей в его кабинете и почему я переехал в его дом.
Я кивнул. Теперь мне стало понятно, что странное поведение Мириам вызвано ничем не подкрепленными догадками, ее собственными упражнениями в теории вероятности.
— А вы думали, я расследую другое дело, да? Сарменто сказал вам что-то. Поэтому вы на меня сердились. Вы думали, я провожу расследование в отношении вас. В отношении ваших финансов и связи с Делони.
Она медленно опустилась на диван и медленно поднесла руку ко рту.
— Как Филип мог позволить втянуть себя в нечто столь ужасающее?
— Именно это я и должен выяснить. Вполне возможно, что он действовал заодно с Рочестером, чтобы обмануть вас и, кто знает, сколько еще других людей. А возможно, он сам был обманут и не хотел причинить никому вреда.
— Но как он мог быть обманут? Он сам подделывал акции. — Она показала на акции абсурдных проектов. — Я знала, что они были поддельными, когда их покупала. Мне они обходились в пять фунтов, и я была не в силах отказать ему в этом.
— Как вы заметили, акции «Компании южных морей» отличаются превосходным качеством. Вероятно, мошенник превзошел себя. Но сейчас у нас нет времени заниматься Делони. Разберемся позже. Сейчас мы должны отнести эти акции в «Компанию южных морей».
Мириам закрыла рот рукой.
— Это, наверное, опасно. Если они узнают, что у нас фальшивые акции, они нас в порошок сотрут.
— Они знают, что мы не сами подделали эти акции. Я уверен, у них накопились подозрения в отношении Рочестера и его подделок. Но до настоящего времени у меня не было доказательств, что подделки существуют. Я думаю, они заплатят вам за них хорошие деньги, поскольку желают уничтожить все доказательства их существования.
— Не лучше ли было бы попытаться продать акции, чем идти на риск, предъявляя их в «Компании южных морей»?
Я покачал головой:
— Нельзя оставлять их у себя. Чем быстрее вы избавитесь от них, обменяв на наличные деньги, тем меньшей опасности будете себя подвергать. Боюсь, я навлек на вас опасность, Мириам, и на всех своих домочадцев, поскольку весь мир знает, что я расследую причины смерти Самуэля Лиенцо, а теперь всему миру известно, что Самуэль Лиенцо — мой отец. Кто бы ни изготовил фальшивые акции, ему известно, что часть этих акций принадлежит Мириам Лиенцо. Нам необходимо срочно от них избавиться.
Я позволил Мириам взять две акции, а остальные взял сам. Затем мы вышли на улицу, наняли экипаж и отправились в сторону биржи.
— Вы волнуетесь, — сказал я, когда мы подъезжали к Треднидл-стрит.
Ее руки слегка дрожали.
— Я боюсь, что случится нечто ужасное, — сказала она. — Что я потеряю все свои сбережения. Вы так мало мне рассказали.
— Мириам, вы не совершили ничего плохого. Вас обманули, и, насколько я могу догадываться, некоторые очень богатые люди готовы заплатить вам за то, чтобы вы никому не рассказывали об этом обмане. У меня есть свои дела в «Компании южных морей», но я готов оказать вам помощь.
Она кивнула, скорее, как мне показалось, покорившись, чем успокоившись. И вот мы вошли в здание. Я провел Мириам в контору, где я уже бывал раньше, и спросил мистера Каупера, но один из клерков сказал мне, что Каупер не приходил на работу несколько дней.
— Я не видел его уже почти неделю, — пробормотал он. — Странно. Он всегда приходил на работу регулярно.
— Тогда я хотел бы поговорить с кем-то другим по неотложному делу.
— Что это за дело? — Судя по надменному тону, мой голос клерку не понравился. Тем лучше.
— Речь идет о поддельных акциях «Компании южных морей». — Я протянул ему одну из акций Мириам.
Можно подумать, я взял и вонзил кинжал прямо в сердце этого клерка — такой был эффект. Другие клерки подняли свои перья, не дописав фразы. Кто-то уронил кипу бухгалтерских книг на пол. Мужчина, с которым я разговаривал, резко отодвинул стул, пронзительно скрипнув ножкой по полу.
Он встал и внимательно посмотрел на бумаги.
— Ах, это, — сказал он с нервным смешком. — Конечно. Подобная ошибка, знаете ли… — Он прочистил горло. — Я тотчас вернусь, — неожиданно сказал он и выбежал в коридор.
Мы стояли и ждали под пристальными взглядами сотрудников «Компании южных морей», пока не вернулся первый клерк и не велел нам следовать за ним.
Клерк шел так быстро, что Мириам с трудом за ним поспевала. Складки ее платья хлопали, как крылья. Несколько раз он останавливался шагах в пятнадцати от нас, поторапливая следовать за ним по коридору и два пролета вверх по лестнице, где он завел нас в приватный кабинет. Посредине комнаты стоял большой стол, на улицу выходило несколько окон. Предложив нам отдохнуть, он удалился, хлопнув за собой дверью.
Мириам смотрела на меня.
— Что теперь будет? — спросила она дрожащим голосом.
— Не надо бояться, — сказал я, несмотря на то, что и сам был слегка напуган. — Думаю, все идет хорошо. Мы привлекли их внимание. У нас преимущество. Они могут попытаться запугать нас, Мириам, вы должны быть готовы к тому, что с вами могут говорить грубо. Но будьте уверены: я не позволю причинить вам никакого вреда.
Боюсь, мои слова скорее напугали ее, чем успокоили. Мириам побледнела, медленно опустилась на стул и начала нервно обмахиваться веером. Я принял спокойную позу, но сел лицом к двери, приготовившись ко всему. Было мало вероятно, что «Компания южных морей» попытается применить ко мне насилие в своем собственном здании, но полностью отвергать такой возможности я не мог.