– Только после вас, уважаемый…
Предвкушая зрелище, за ними двинулись все посетители.
Внутри сарая часть площади была ограждена дубовыми досками и представляла собой что-то вроде ринга с песочным полом. Отто одним легким движением перемахнул через ограждение и призывно махнул рукой:
– Перелазь сюда, умник. Сейчас я тебе преподам урок вежливости – как надо говорить с незнакомыми людьми.
Завсегдатаи пивной, которые уже успели набиться в сарай, начали оживленно перешептываться, ожидая очередного представления. А папаша Матиас, шустро зажёгши керосиновые лампы, начал подходить к каждому и что-то записывать на клочке бумаги, беря при этом деньги.
Мужчина, внимательно осмотрев помещение, вздохнул и неловко взгромоздился на ограждение, при этом чуть было не свалившись с него, вызвав у публики смешки. Не обращая на них внимания, он исподлобья взглянул на Скорцени:
– По правилам будем разговаривать или как придется?..
Скорцени усмехнулся. Этот пьянчужка, видно, начал понимать, что попал в нехорошую историю, и старается оттянуть время.
– По правилам, по правилам. Давай слазь сюда. Хватит сидеть там, как курица на заборе.
Мужчина кивнул головой:
– По правилам – это хорошо. Люблю порядок во всем…
Он неуклюже слез с ограждения и стал вслед за От-то раздеваться до пояса. И хотя они были одного роста, Скорцени, со своим атлетическим сложением и рельефной мускулатурой, без грамма жира выглядел эффектней незнакомца. Тот был скорее сух, чем мускулист. Было такое впечатление, что его мышцы непонятным образом просто были перетоплены в очень толстые жилы.
Отто, не теряя времени, сделал два резких удара в воздух, разминая мускулы, и яростно ринулся на своего противника. По-видимому не ожидая такой прыти, мужчина встретил начало боя с опущенными руками. Скорцени, вплотную приблизившись, нанес ряд мощных, резких ударов в корпус и голову соперника, решив сразу с ним покончить. К его удивлению, наскок не удался. Получив первые удары, противник Скорцени просто прикрылся руками, отдавая сопернику инициативу вести бой. Отто бил не переставая, досадуя при этом, что ни разу серьезно не достал незнакомца. Но толпа, стоящая вокруг ринга, этого не понимала, так как все внешне выглядело очень эффектно и казалось – еще чуть-чуть, и противник Скорцени упадет на пол.
Как бы подтверждая чаяния зрителей, незнакомец вроде как мгновенно устал и тяжело, всем своим корпусом, налег на соперника, чтобы не давать ему бить со всей силы. В ответ Скорцени был вынужден так же навалиться на противника, не позволяя себя свалить. И тогда внезапно мужчина сделал странное движение ногами, от чего они мгновенно разъехались практически в шпагат. Потеряв опору, Отто по инерции еще сильнее наклониться вперед, оставив незащищенным свой живот. Этого, по-видимому, и добивался незнакомец. Он из своей непонятной низкой стойки быстро и резко ударил два раза. Первый раз – пальцами вытянутой ладони в солнечное сплетение, а второй раз – суставами фаланг полусжатого кулака в незащищенную печень противника.
В этот момент Скорцени показалось, что ему в живот вначале ударил раскаленный штырь, от которого вспыхнули все внутренности, а потом, вслед за штырем, копытом лягнул конь. Отто судорожно попытался вздохнуть, но у него ничего не получилось. Между тем мужчина еще одним стремительным движением переместился вправо и коротким, резким ударом хлестнул в незащищенный подбородок противника. Последняя мысль, которая посетила Скорцени, перед тем как его сознание погасло, была та, что его просто пожалели, банально не убив на месте.
Между тем его противник сделал два шага назад и опустил руки. Отто еще мгновение постоял в оцепенении, а потом, как подкошенный, свалился на песок. В сарае повисла тишина. Все было по негласным правилам. Незнакомец не нарушил ни одного.
Непонятно чему улыбнувшись, мужчина неторопливо оглянулся по сторонам и, увидев зеваку с бокалом пива, движением пальца подозвал к себе:
– Дай-ка мне твою кружку…
Тот недоуменно протянул ему полупустую емкость. Незнакомец набрал полный рот пива, присел над бездвижным телом и спрыснул им лицо противника, как хозяйки спрыскивают сухое белье перед глажкой. Скорцени продолжал неподвижно лежать. Мужчина похлопал его по щекам:
– Вставай, Отто. Все проспишь. Ну давай же, поднимайся, мальчик, пора в школу.
В сарае послышались смешки. У Скорцени затрепетали веки, и он встретился взглядом с насмешливыми голубыми глазами незнакомца. Отто со стоном перевернулся и скорчился в позе эмбриона, уткнувшись лбом в песок, держась руками за живот. Внезапно он икнул, и его стошнило вначале всем выпитым за сегодня пивом, а потом желчью. Утерев рот ладонью и продолжая стоять на карачках, Скорцени прохрипел:
– Сволочь.
– Ага, – добродушно и легко согласился мужчина, – еще и какая. Ну ты намереваешься вставать или так и будешь подставлять свой зад на всеобщее обозрение? Вставай-вставай, приятель, нечего разлеживаться. От этого не умирают.
Он потрепал Скорцени по голове, а потом приподнял и завел его руку за свое плечо:
– Давай я подсоблю тебе. Не трепыхайся, Отто, и не строй из себя героя…
С его помощью Скорцени с трудом оделся и перелез через ограждение. Вся толпа зрителей двинулась за ними в пивную, оживленно обсуждая короткую схватку. В зале мужчина усадил Отто за стол, оглядел его притихших приятелей и протянул каждому по очереди свою широкую, как лопата, ладонь:
– Я Ольгерт. Приятно с вами познакомиться, парни. Человек я тут новый, порядков не знаю, так что не держите на меня зла, если что не так. Ставлю на всех в честь знакомства. Красавица, – он повернулся к официантке, – восемь пива сюда, бутылку «Егермайстера» и закуску на твое усмотрение для четырех очень голодных мужчин.
Скорцени, потирая живот и чуть морщась от боли, спросил:
– Ольгерт? Ты – швед?
– Мать шведка. Отец фольксдойч.
Отто внимательно оглядел бывшего противника:
– Только не говори, что это ты так в Швеции наловчился руками махать. Не поверю. И в Швеции так не загоришь.
Ольгерт в ответ пожал плечами:
– Да я и не утверждаю. Я только два месяца как из германского Камеруна приехал. Там у отца ферма была.
В это время официантка принесла заказ. Скорцени, уже пришедший в себя, отхлебнул пива из бокала и вроде как только для поддержания разговора равнодушно поинтересовался:
– А чего вернулся?
Собеседник Отто тяжело вздохнул:
– Ты невнимательно меня слушал, я же сказал – ферма была. А теперь ее нет. – Он помолчал и еще раз тяжело вздохнул: – Как, впрочем, и родителей… Ферму разграбили… Родителей убили… Хорошо, что в семье хоть какие-то сбережения были. Ну я и решил, что хватит с меня на время Африки. Взял билет на пароход и подался в Европу. Пожил недельку в Кенигсберге, осматриваясь. Решил, что Швеция не для меня, а в Германии сейчас голодно. Вот и перебрался в Австрию. Тут вроде побогаче. Сейчас работу подыскиваю. Но на этом решил не останавливаться. Хочу в Венский университет поступить на географический факультет, чтобы потом в Африку вернуться… Затягивает она, как наркотик…
Скорцени равнодушно скривился, вроде как говоря – «твои дела – тебе и решать», еще раз приложился к бокалу с пивом, а потом неожиданно резко выхватил из бокового кармана куртки пистолет и наставил его на мужчину. Ольгерт в ответ не шелохнулся, только внимательно посмотрел на бывшего противника поверх пивной кружки.
Отто вопросительно поднял брови, улыбнулся краем губ, осторожно положив оружие на стол:
– Почему не испугался и что можешь о нем сказать?
Мужчина почти безразлично взглянул на пистолет:
– Да чего тут говорить. Обычный «люгер» образца 1904 года. Коробчатый магазин на восемь патронов. А не испугался – потому что у этой модели два предохранителя. Первый – автоматический на рукоятке. И ты его снял, когда выхватил пистолет. А второй – вот этот рычажок слева. Он стоит в верхнем положении. Поэтому оружие безопасно. Что еще можно сказать? Грязь этот пистолет не любит. Если ежедневно не чистить, в любой момент механизм заесть может.
Скорцени переглянулся с приятелями:
– Откуда оружие так хорошо знаешь?
Ольгерт в ответ посмотрел на собеседника как на ребенка, задавшего вопрос, на который взрослые давно нашли ответ:
– Жизнь заставит, и не такому с десяти лет научишься. Без оружия на ферме нельзя. Тем более в Камеруне, Отто. Иначе – смерть.
– А машину водить умеешь?
Мужчина улыбнулся:
– С тех же десяти лет.
Около получаса они проговорили о достоинствах и недостатках стрелкового оружия разных стран, автомобилях. Скорцени немного помолчал, явно что-то обдумывая. Потом решительно наклонился вперед и, немного понизив голос, проговорил:
– Хочешь, я тебе свое мнение выскажу? Но учти, я просто выскажу, а не навязываю.
Ольгерт согласно закивал:
– Конечно. С радостью выслушаю. Я не в том положении, чтобы пренебрегать советами, Отто.
Скорцени уставил указательный палец на собеседника:
– Трудно сейчас без поддержки, Ольгерт. Одному в теперешние времена не выжить. Каждый сейчас должен прибиваться к какой-нибудь стае. Если хочешь, то могу за тебя замолвить кое-где словечко… А ты меня за эту услугу научишь своим «штучкам», что в сарае проделал.
Мужчина в ответ также придвинулся к собеседнику и тоже понизил голос:
– Я понимаю свое положение и буду очень благодарен за помощь, Отто. Чтобы ты знал – я никогда не забываю о сделанном добре и неблагодарностью не страдаю. И «штучкам» я тебя научу, не сомневайся.
Скорцени чуть прищурился и довольно хмыкнул:
– Договорились. Тогда, – он вытащил из портмоне визитку и передал ее Ольгерту, – завтра буду ждать тебя по этому адресу в тринадцать часов. Может быть, смогу помочь тебе. А теперь нам пора.
Он, не протягивая руки, коротко кивнул новому знакомому. Молча сделал жест рукой приятелям, мол, хватит рассиживаться. И троица штурмовиков покинула заведение папаши Матиаса.