Он в ответ еще раз рассмеялся:
– Присаживайтесь, «господин внезапность».
Дождавшись, пока я разместился за столом, Юргенс уже серьезным тоном спросил:
– В прошлый раз вы говорили через переводчика. Военная хитрость?
– Скорее желание не показывать все карты сразу. Но дайте мне все же возможность сделать заказ. Я действительно голоден.
Владелец «Рейн-Сталь» сделал приглашающий жест официанту, терпеливо стоящему у сервировочного столика:
– Конечно. Но у меня правило: за обедом никаких разговоров о деле.
– Я его также придерживаюсь. Поэтому предлагаю спокойно поесть, а потом прогуляться. Слышал, что в Лейпциге прекрасный ботанический сад. Сейчас весна и моцион на природе будет весьма кстати.
– Поддерживаю.
Мы, болтая о разных пустяках и перекидываясь шутками, пообедали, а потом вызвали такси и попросили отвезти нас к университету, при котором еще в 1542 году заложил «огород целебных растений» герцог Саксонский.
Выйдя из машины, Юргенс глубоко вздохнул:
– Красота-то какая. Спасибо, что вытащили меня сюда. Давайте пойдем вот по этой дорожке между липами.
Не ожидая ответа, он медленно двинулся вперед. Пройдя два десятка метров, глава «Рейн-Сталь» неожиданно повернулся ко мне. От его доброжелательного и шутливого тона не осталось и следа. На меня строгим, волевым взглядом смотрел человек, способный принимать быстрые и жесткие решения.
– Я ознакомился и проверил те документы, которые вы передали нам в первый раз, господин Егоров.
– И?
– Капитана первого ранга Вильгельма Канариса действительно назначают на его новый пост. Даже номер приказа подтвердился. Канарис сейчас уже отозван из крепости Свинемюнде и приступил к выполнению своих обязанностей в Берлине как первый заместитель начальника Абвера, при этом готовится принимать дела у последнего.
Я безразлично пожал плечами:
– Очень рад, что вы так оперативно работаете.
Юргенс немного помолчал в ответ, старательно разгребая при этом тростью прошлогоднюю опавшую листву. Закончив с этим увлекательным занятием, он блеснул очками в мою сторону:
– Также подтвердилась ваша информация о подготовке руководством НСДАП плана по созданию государственного сверхпредприятия – «Рейхсверке», которому отойдут все частные заводы, способные производить военную продукцию. О таком плане действительно никто нас, промышленников, не собирался и не собирается информировать.
– А с какой стати им вас информировать? О децимации объявляют в самый последний момент. Иначе казнимые разбегутся или чего хуже – поднимут бунт.
Владелец «Рейн-Сталь», соглашаясь, кивнул головой, неторопливо развернулся и, приглашающе махнув мне рукой, двинулся дальше по дорожке. Я пошел с ним рядом, подстраиваясь под его неторопливый шаг. Пройдя с десяток шагов, он опять остановился, тяжело опершись на трость:
– Через свои каналы мы также перепроверили вашу информацию о рассмотрении различных вариантов взятия Рейхсвера под полный контроль гитлеровской партии. Именно вариантов «взятия», а не дискуссии брать или не брать. При этом на первом месте действительно стоит план отстранения от власти опоры бизнеса в вооруженных силах – начальника генерального штаба и военного министра. Отстранение этих военных, генерал-полковника фон Бломберга и генерал-лейтенанта фон Фрича, произойдет путем дискредитации, с последующей отправкой в отставку. Следом за ними должны уйти со своих постов двадцать высших офицеров армии и флота, относящихся, скажем так, – не слишком лояльно к НСДАП. Все они принадлежат к аристократическим семьям и тесно связаны с руководством концернов и банков через семейные узы. В результате армия превратится из инструмента государства в инструмент партии Адольфа Гитлера.
Я дополнил его мысль:
– И этот ход канцлера приведет его к позиции, в которой он объявит вам, промышленникам и финансистам, мат, господин Юргенс. Ведь свой эндшпиль он уже подготовил. Надеюсь, в ходе проверки моей информации вам стали известны его приготовления в отношении руководителя штурмовиков СА капитана Рэма?
Глава «Рейн-Сталь» чуть скривился, как будто ему пришлось проглотить горькое лекарство:
– Вы правы. Эти данные нам также удалось добыть. Гитлер не может смириться с тем, что полмиллиона коричневорубашечников находятся вне его контроля. Если он реализует все свои планы, то получит неограниченную и бесконтрольную власть. И мы будем иметь неуправляемую диктатуру прямо в сердце Европы. Это прозрачно ясно.
– Вы говорите это таким тоном, как будто в процессе проверки предоставленных вам документов у вас появилось больше вопросов, чем ответов, господин Юргенс. Может быть, не будете таить их в себе, а прямо зададите эти вопросы?
Он улыбнулся, задумчиво меня оглядел и тяжело вздохнул:
– Хорошо, не буду. Дело в том, что мои сотрудники очень аккуратно и, можно сказать, даже щепетильно начали наводить справки о делах, которые могут быть связаны лично с вами. При этом перед ними предстала очень интересная картина.
– И какая же это картина?
– Прежде чем я начну ее описывать, вы будете готовы ответить мне на несколько вопросов?
– Разумеется. Мы же, как я понимаю, встретились именно для того, чтобы задавать их друг другу и получать на них ответы, а не просто наслаждаться весенней погодой.
Он промолчал в ответ, только снял очки и стал их старательно протирать. Удостоверившись, что стекла в них идеально чистые, решительно водрузил на нос и, чуть наклонив голову вперед, посмотрел на меня поверх дужки:
– Вы слышали что-нибудь об «Обществе Туле», Андрей Егорович?
– Наслышан, господин Юргенс. Если очень коротко, то это общество функционирует по законам масонской ложи. Или тайного ордена, если хотите. Из политического руководства нацистской партии в него входят: рейхсляйтер Альфред Розенберг – начальник внешнеполитического управления НСДАП. Рейхсляйтер Рудольф Гесс – заместитель Гитлера по партии, комиссар НСДАП по политическим вопросам. И, соответственно, сам председатель НСДАП канцлер Германии Адольф Гитлер. Идеологическая платформа «Общества Туле» – избранность некой расы сверхлюдей, которая должна управлять остальными расами, так и не вышедшими из животного состояния.
– Я смотрю, вы хорошо информированы…
Внезапно в моей голове прошептал голос Нои:
– Что-то мне не очень нравится, куда он клонит…
– Мне тоже.
Увидев, что его собеседник на мгновение задумался, глава «Рейн-Сталь» попытался продолжить свою мысль:
– А вы…
Я решительно перебил его:
– И еще мне известно, что, если проводить параллели с масонской ложей, то Розенберг и Гесс вообще «профаны» – то есть лица не прошедшие посвящения в этой организации. А ваш канцлер обычный, рядовой участник. Вроде «подмастерья» в той же масонской ложе и совсем не «Великий Мастер». При этом ими руководят три неких господина, старающихся не афишировать свое влияние на политическое руководство Германии. Это Карл Хаусхофер – основоположник германской школы геополитики, Эрик-Жан Хануссен – как поговаривают, чернокнижник, и Рудольф Зеботтендорф – оккультист, практикующий суфийские медитации, астрологию, нумерологию и алхимию. По личному приказу того же Зеботтендорфа руководство НСДАП якобы начало преследование членов общества, что абсолютно не соответствует действительности.
И это еще не все. Существует некий институт под названием Анэнербе. Так вот эти трое – Хаусхофер, Зеботтендорф и Хануссен – подотчетны руководству этого института. В результате мы имеем некую структуру, очень напоминающую, скажем так, слоеный пирог. Первый слой – это боссы НСДАП. Второй слой – «Общество Туле». А вот третий слой, сердцевина, старательно спрятанная от нескромных глаз, – институт Анэнербе. Я удовлетворил ваше любопытство?
Владелец «Рейн-Сталь» вежливо покивал, но сделал это с достаточной долей иронии:
– Почти, господин Егоров. Я говорю почти, потому что передо мной встал последний неразрешимый вопрос. Подчеркиваю, передо мной лично. И я пока его не ставил перед другими заинтересованными лицами из своего окружения.
Я вопросительно поднял брови:
– И что же это за неразрешимый вопрос?
Юргенс склонил голову набок и простодушно улыбнулся:
– Кто вы такой, Андрей Егорович?
Моя телохранительница присвистнула:
– Вот это да. А ведь он что-то раскопал. Прямо мастер глубокого бурения какой-то.
– Общение с моими людьми не идет тебе на пользу, уважаемая. Еще немного усилий, и ты успешно начнешь разговаривать на командно-матерном. Вон уже свистишь, как новобранец, увязавшийся за первой встречной юбкой. Но здесь ты, по-моему, права. Похоже, прогулка перестает быть томной.
– Как вас понимать, господин Юргенс?
– В самом прямом смысле слова, Андрей Егорович. Сейчас меня мало интересует, что вы являетесь Государственным секретарем при Совете министров СССР по иностранным делам, делам обороны и безопасности. Меня интересует ваша личность.
– Сделайте милость, не говорите загадками.
Владелец «Рейн-Сталь» раздраженно махнул рукой и чуть поморщился:
– Да какие тут загадки. За два с небольшим месяца сотрудники моей службы безопасности очень плотно поработали с данными на людей, имеющих право принимать решения в СССР. Думаю, для вас не является тайной, что эта рутинная работа делается для того, чтобы иметь представление о тех, кто стоит у власти, когда приходится заниматься серьезным бизнесом. Так вот данных на вас нет НИКАКИХ, кроме последних постановлений в прессе о вашем назначении. Но это полбеды. Можно было бы допустить, что вы вышли из глубоко законспирированной структуры, скажем личной разведки Сталина. Тогда все понятно. Но здесь опять возникает одно «но». Ни в картотеках Абвера, ни главного управления полиции безопасности, ни службы безопасности СД о вас также нет никакой информации. Вообще. Даже косвенной. Вы человек без биографии.
А вот институт Анэнербе, который вы сами упомянули, очень плотно вами интересуется.