– Слушаюсь, мой фюрер!
Гитлер медленно подошел к своему столу и сел в рабочее кресло:
– Как ведут себя военные?
Гиммлер криво улыбнулся одной стороной рта:
– Как всегда – скрытно пытаются фрондировать. Военная аристократия, поддерживаемая деньгами промышленников и семейными связями с ними, считает, что она над схваткой.
Канцлер равнодушно пожал плечами:
– Ну пусть пока они так считают. А вы готовьте на них материалы. В нужное время мы их предъявим, и ни одна лощеная аристократическая сволочь, ни один денежный мешок не отвертится. Мы на каждого из них наденем ярмо и запряжем в нашу повозку. А кто будет сопротивляться – тех в расход.
– Безусловно, мой фюрер.
Гитлер неторопливо надел очки и посмотрел поверх их стекол на командующего охранными отрядами партии:
– У вас на сегодня все, Генрих?
Гиммлер стремительно поднялся и встал по стойке «смирно», выпятив подбородок:
– Так точно, мой фюрер!!
– Тогда я вас больше не задерживаю. Можете идти…
Берлин. Бендлерштрассе, 11–13
Военное министерство
Секция высшего командного состава
04.06.34 г. 11 час. 10 мин. по берлинскому времени
– Линкс-цво! Линкс-цво! Выше ногу, рядовой Крюгер!! Ты боец или толстая цыпочка?! Линкс-цво! Линкс-цво!
Солдаты из роты охраны военного министерства старательно тянули носок ноги выше, а потом резко впечатывали шаг в бетон. Но фельдфебелю было этого мало. Он хриплым рыком скомандовал:
– ОтделенИЕ! Песню запе-ВАЙ!
Десять луженых глоток, не медля ни мгновения, похабно грянули в ответ:
Мы старые вояки,
Нам целый мир знаком.
И нам совсем до ср…
Генерал-полковник фон Бломберг, глядя на происходящее из окна своего кабинета на Бендлерштрассе, вначале хмыкнул, а потом поморщился. Он знал продолжение этой старой солдатской песни, так как сам орал ее в строю, будучи еще зеленым кадетом-первогодком. Второй куплет в ней был уж совсем за гранью приличия. Промелькнула мысль, что надо будет приказать коменданту министерства, чтобы тот приструнил не в меру ретивого фельдфебеля. Здесь все-таки не батальонный плац, а центр управления всей армией, и служат тут не только мужчины. Впрочем, военный министр сразу забыл и о песне, и о фельдфебеле, как только отвернулся от окна к сидящему в гостевом кресле второму по значимости офицеру в министерстве.
Начальник генерального штаба Рейхсвера генерал-лейтенант фон Фрич сосредоточенно рассматривал кончик зажженной сигареты. Закончив его исследовать, он с удовольствием затянулся, а потом с сожалением отложил сигарету в пепельницу:
– Зачем вызывал, Вилли?
Фон Бломберг, не отвечая, спокойно прошел к своему столу и неторопливо разместился в кресле напротив своего гостя. Генерал-лейтенант притронулся ладонью к уху, потом покрутил пальцем над головой и вопросительно посмотрел на военного министра. Тот усмехнулся:
– Все в порядке, Густав. Связисты проверили кабинет два часа тому назад. Никаких сюрпризов. Можно разговаривать смело.
Генерал-лейтенант опять потянулся к сигарете:
– Ты хочешь поговорить по поводу позавчерашней беседы с Юргенсом на дне рождения у твоей родной сестры, которая за ним замужем?
Фон Бломберг снял и начал тщательно протирать свой монокль:
– Ты очень догадлив, Густав. Мне необходимо услышать твое мнение о тех документах, с которыми он нас ознакомил. Уж очень они интересные.
Начальник генерального штаба вздохнул:
– Хреновое мнение, Вилли. В смысле, если все это правда, то нам будет очень хреново. Ты уж извини меня за солдатскую прямоту.
– Думаешь, что Юргенс может нам дать что-то непроверенное? Ты же его знаешь.
– В том-то и дело, что знаю. Я просто сам себе боюсь признаться, что он обладает совершенно достоверными сведениями, и поэтому несу черт-те что. Владелец «Рейн-Сталь» и непроверенная информация – это понятия несовместимые. Но, прямо говоря, я просто в растерянности, и в голове ни одной дельной мысли. Если бы ты меня не вызвал, я бы сам к тебе сегодня пришел. У тебя есть какие-нибудь соображения?
Военный министр, не отвечая, водрузил монокль на место и стал хлопать себя по карманам. Не найдя искомого, тихо выругался:
– Вот черт, сестра опять, видно, распорядилась, чтобы денщик мне сигареты в карман не клал. Она скоро совсем меня изведет своей страстью к здоровому образу жизни. Так я и подохну – здоровым, с румянцем на щеках.
Генерал-лейтенант сочувствующе протянул ему свою пачку сигарет и спички:
– На, забирай, у меня еще есть.
Фон Бломберг благодарно кивнул:
– Спасибо, боевой товарищ. Я знал, что ты вытащишь меня с этого поля боя.
Он поджег сигарету и несколько раз с удовольствием затянулся. Разогнал перед собой дым ладонью, откинулся в кресле и тихо проговорил:
– Есть у меня пара-тройка мыслей.
– Говори.
– Давай вначале оценим обстановку на сегодняшний момент.
– Согласен. Как ты относишься к этому пакету документов? Как к дружественному предупреждению или кое-чему большему?
Военный министр на мгновение задумался:
– Я считаю, что такие люди, как Юргенс, не умеют дружить. Они могут придерживаться своих интересов и, как это ни странно звучит, блюсти интересы страны. Вроде как – «Что хорошо для „Рейн-Сталь“ – то хорошо и для Германии». Просто поставь себя на место его и людей его круга. Что им надо? Им надо вести свои дела, заниматься своим гешефтом. И вдруг они по каким-то своим каналам узнают, что это все становится под вопрос. Оказывается, что канцлер, которого только что избрали, хочет забрать у них большую часть собственности, основав государственную, я подчеркиваю это слово – государственную сверхкорпорацию «Рейхсверке». Очень забавно, правда? Оказывается, глава правительства готов развязать почти гражданскую войну в стране, называя это чисткой в рядах своей партии. После чего он, не желая останавливаться, планирует зачистить уже и армию, которая является единственным гарантом безопасности и стабильности измученного войной государства. При этом Юргенс прекрасно знает, что многие из генералитета, особенно из аристократических фамилий, относятся к Гитлеру, скажем так, не очень… гм… хорошо. Вот ответь на такой вопрос, кого нацисты планируют, судя по стенограммам, поставить главнокомандующим рейхсвером?
Генерал-лейтенант отвел глаза в сторону и вздохнул:
– Геринга…
Фон Бломберг, с силой вдавливая окурок в пепельницу, затушил его и сразу же закурил новую сигарету. Потом швырнул сгоревшую спичку в ту же несчастную пепельницу:
– А в каких он чинах? Правильно, капитан в отставке. Не прячь глаза, Густав. Не надо. Мне тоже не по себе. Мы оба разве смогли бы доверить капитану полк? А дивизию? Но ведь тут же целая армия, господин начальник генерального штаба. Это все какой-то сюрреализм. Совсем как кухарка у этого… как его… Ленина, у русских большевиков, которая может управлять государством. Может, канцлер и его люди – это скрытые коммунисты, господин фон Фрич? А?
– Ты хочешь сказать?..
– Погоди, я еще не закончил, Густав. Все, о чем я говорил выше, это детали. Нас же с тобой учили в академии, что надо уметь видеть всю картину сражения, а не отдельные его участки. Поэтому буду предельно откровенен. Возможны два варианта. Или Юргенс хочет столкнуть лбами Гитлера с рейхсвером, или он ведет по отношению к нам честную игру и эти данные достоверны. Я все же склоняюсь ко второму варианту. Поясню почему. И ты, и я прошли мясорубку войны и очень хорошо знаем, что в какие-то минуты остается верить только в Бога, чтобы остаться в живых. Точно так же к Богу относятся простые солдаты. Они целуют нательный крест перед боем, носят с собой разные талисманы. Да и ты сам наверняка такой имеешь. Что-то вроде счастливой гильзы. И теперь представь, что рядом с тобой, простым солдатом, в окопе сидит человек, которого отлучили от Церкви. Который только своим присутствием, из-за своих грехов, лишает тебя последнего шанса на высшую справедливость. Что ты с ним сделаешь во время боя?
Фон Фрич безразлично пожал плечами:
– Случайно в него выстрелю при первом удобном случае, чтобы не искушать судьбу. И если не я, то другой обязательно случайно выстрелит. В бою, знаешь ли, всякое бывает…
Военный министр согласно кивнул головой:
– Вот-вот. Поэтому уже сейчас вся армия, начиная с простого бойца, резко отрицательно настроена по отношению к нацистам. Солдаты теперь всеми доступными им средствами будут избавляться от членов НСДАП рядом с собой и станут саботировать малейший приказ, идущий от командира, который является сторонником Гитлера. Это реальность, Густав. И Гитлер это понимает. Исходя из этого, он такую армию пустит под нож в самом ближайшем будущем. Ему не нужна такая армия. И начнет он с нас, руководства рейхсвера. Поэтому я считаю, Юргенс нас не сталкивает с главой правительства, а дает нам понять, что серьезный бизнес на нашей стороне. Но у нас есть еще немного времени. Армию Гитлер не будет трогать, пока не разберется внутри своей банды.
Начальник генерального штаба тяжело повел плечами, сбрасывая с них невидимый груз:
– Хорошо, давай будем исходить из этого. То есть рассматриваем ситуацию, при которой он делает ход первым, начинает все с чистки рядов наци и ставит страну на грань гражданской войны. Каков их численный состав и каким оружием они располагают?
Вздохнув, военный министр подвинул к себе отдельно лежавшую от остальных бумаг папку и раскрыл ее:
– На текущий момент количество штурмовиков Рэма составляет около пятисот тысяч человек. В СС Гитлера двести тысяч. На складах обеих группировок в общей сложности насчитывается полтора миллиона винтовок и пять тысяч пулеметов. И это не считая личного оружия.
Он резко захлопнул папку и исподлобья взглянул на генерал-лейтенанта:
– Густав, это семьсот тысяч вооруженных головорезов, готовых вцепиться в глотку друг другу. Среди мирного, безоружного населения. Рядом с женщинами и детьми. В государстве, которое только что начало приходить в себ