– Ты уж говори-говори, – насупился Ладомир. – Что-нибудь пойму, я же не дурень последний.
Виста с сомнением посмотрела на него и продолжила рассказ.
– Грубо говоря, я как бы повесила знак, предупреждающий нечисть об опасности.
– Этот знак может убить? – спросил Ладомир.
– Нет, не может. Для убийства существуют особые охранные заклятия, но они отнимают много сил, а ведь я не ведьма. Для меня проще поставить такой вот знак. Представь себе, ты увидел человека с мечом, и ты уже поневоле относишься к нему с опаской. Неважно, умеет ли он обращаться с оружием или нет, но ты уже держишься от него подальше.
– Глупости! – возмутился Ладомир. – Чего это я буду подальше держаться, у меня тоже меч есть. И потом, я с одного взгляда увижу – умеет он сражаться или нет. Это ж видно и по глазам, и по манере двигаться, да по всему видно!
– Ну, хорошо, – согласилась она. – Конечно, ты должен видеть, ты воин. Но представь тогда крестьянина, если он увидит другого, пусть такого же смерда, но с оружием, ножом или топором, он же испугается, верно?
– Верно, – лицо Ладомира посветлело. – Я понял. Эти тупые твари боятся знака, думая, что его оставил могучий чародей, правильно?
Виста изобразила удивление, дескать, хоть и воин, но иногда может и головой работать.
– Но ежели среди них окажется какой-то умник, – задумчиво сказал Ладомир, – или просто более опытный, он сможет распознать обман и тогда…
– Нет уж, – перебила его Виста. – Такие умные не бегают по лесу в поисках пропитания, таким все на блюдечке приносят.
К полудню дорога вынырнула из леса и вывела их к небольшой веси. Здесь они пополнили запасы еды и попутно выслушали массу ужасающих историй о злодеяниях нечисти и нежити. При этом действие большинства историй происходило почему-то в соседних селах и деревнях. Особенно яро нечисть свирепствовала к северу, именно там, куда сейчас направлялись путники.
Пытаясь предостеречь, а может даже напугать, местные жители так живо и с таким видимым удовольствием описывали душераздирающие подробности бесчинств нечисти, что Ладомир совершенно точно уверился – здесь, в окрестностях этой веси, уже очень давно не случалось ничего примечательного, если не считать, конечно, мелких и безобидных стычек с русалками да лешими.
Поэтому, едва выехав за околицу, Ладомир поспешно стянул кольчугу и запихнул ее поглубже в мешок.
– Не рано ли? – усмехнулась Виста.
– Сама, небось, кольчугу не спешишь одеть.
Виста пожала плечами.
– Моя сила не в мышцах, а в хитрости и ловкости. А в бою с нечистью это важнее, чем грубая сила.
– Ну, понятное дело. Мы, простые воины – народ тупой и неуклюжий. Нас только броня и спасает. Удивительно, как я еще жив до сих пор, при таком-то раскладе.
Виста бросила на витязя испытующий взгляд, пытаясь понять, обиделся он или нет, но, не прочтя ничего на его каменном лице, вздохнула.
– Ничего такого я не говорила. Но если ты, оказывается, способен читать мои мысли, то надо думать, ты уже далеко не простой воин.
Девушка подарила витязю лукавый взгляд, и Ладомир невольно улыбнулся, поняв, что не способен обидеться на нее.
– Ты не ошиблась, – улыбка витязя сделалась еще шире. – Я даже вижу, что тебя сильно беспокоит безмятежность местных жителей, я прав?
Девушка рассмеялась.
– Неплохо для воина. Но ты переоценил силу моего беспокойства. Конечно, после рассказов корчмаря их спокойная жизнь представляется несколько странной, даже подозрительной. В то время как у соседей вовсю зверствует нечисть, эти – чуть ли не радуются.
– Потому и радуются, что у соседей. Чего тут странного?
Дорога пошла через пшеничное поле и путники изрядно прожарились под палящим солнцем, прежде чем лес, наконец, распахнул перед ними свои прохладные объятия. Но уже на самой опушке Виста внезапно натянула поводья лошади.
– Что? – рука витязя медленно поползла к мечу.
– Ты ничего не слышал?
Ладомир отрицательно покачал головой.
– По-моему, кто-то звал на помощь, – неуверенно сказала Виста.
Она сосредоточилась, пытаясь понять, откуда донесся тот жалобный вскрик, а когда поняла, ее брови поползли вверх. Виста спрыгнула с лошади, осмотрелась и решительно направилась к небольшому свеженасыпанному холмику недалеко от дороги.
– Здесь, под землей, кто-то живой, – она пристально посмотрела на Ладомира. – Что за варварский обычай закапывать живьем?
– Какой еще обычай! – возмутился витязь. – Никого мы не закапываем живьем, – он немного подумал и добавил. – Но если уж закопали, значит за дело.
– За дело? Да вы хуже зверей!
Порывшись в мешке, Виста извлекла на свет маленькую лопатку.
– Теперь-то я понимаю, почему это село нечисть стороной обходит, – пробурчала она, принимаясь за раскопки.
Понаблюдав за ней немного, Ладомир раздраженно сплюнул.
– Не было заботы, да плохо без работы. Хотя, я понимаю, конечно, целый день в седле, – он пожал плечами. – А может и мне малость размяться?
– Давай копать по очереди, – обрадовалась Виста.
– Чур меня! – отмахнулся витязь. – Не воинское это дело. Схожу-ка лучше в лес, отловлю свежатинки.
Виста возмущенно фыркнула.
– Как всегда – бабы за работу, мужики в кусты.
– Мужики, Виста, в селе живут, а я воин, – надменно заметил Ладомир.
Тяжело вздохнув и, посетовав на тяжелое и неблагодарное воинское ремесло, витязь влез в кольчугу и, прихватив лук, быстро растворился в лесу.
Пожалуй, Виста не смогла бы толком объяснить, что заставило ее так рьяно броситься на раскопки. Быть может, хотелось бросить любопытный взгляд на неведомое существо, так сказать, с целью ознакомления с местными обычаями? Быть может. Но уж во всяком случае, причиной ее порыва была не примитивная жалость к страдающему существу, ибо Ночные Лезвия не поступают из жалости и сострадания.
К счастью, долго копать не пришлось и вскорости она наткнулась на небольшой деревянный ящичек. Для домовины он был мелковат, разве что… Неужто грудничка, изверги, закопали?! Девушка содрогнулась, поспешно сорвала заколоченную крышку и остолбенела.
На дне ящичка лежало с дюжину маленьких человекоподобных существ, с непропорционально крупными головами. Из груди каждого торчал деревянный колышек, но все они были еще живы – их глазки смотрели на Висту с такой надеждой, с такой горечью, что сердце ее дрогнуло.
– Варвары! – возмутилась девушка. – Таких крохотулечек живьем схоронили! Что же тут за звери лютые живут!
Она выдернула колышки и случилось чудо – малютки зашевелились, их маленькие сморщенные личики озарила счастливая улыбка. А когда они взялись за руки и весело пустились в пляс, Виста едва не прослезилась от умиления и – страшно удивилась своим чувствам.
Она ли это сидит у разрытой ямы и глупо улыбается, глядя на резвящихся малышей? Безжалостный ночной убийца из клана Серебристых Клинков не может сидеть вот так и млеть от радости, наблюдая за весельем этих маленьких уродцев. Но она… Она смогла.
Непреложная истина клана – не делай людям добра, и они не причинят тебе зла – робко маячила где-то на краю сознания, стараясь не приближаться к бушующим в душе чувствам. Десять лет, проведенных в клане, десять лет изнурительных занятий и смертельно-опасных заданий толпились сейчас вокруг, с молчаливой укоризной наблюдали за ней, но ничего не могли изменить.
Она родилась рабой, но неукротимый дух свободы кипел в ее жилах, выплескиваясь на окружающих обжигающей яростью. И в первую очередь на хозяйских детей. Хозяин имел несколько жен и наложниц, и по двору бегало никак не меньше двух десятков детишек самого разнообразного возраста. Будучи более крупной и крепкой Виста била их всех без разбора и без особых причин, если, конечно, не считать причиной различные оскорбления и нападки. После каждой такой драки ее нещадно пороли, но это никогда не останавливало больше, чем на неделю – этого бывало достаточно, чтобы зажили раны. Хозяин уже не раз грозился прибить ее, но, по причине своей рачительности и бережливости, так и не смог позволить себе уничтожить свою же собственность. Пусть даже такую непокорную и бесполезную, как Виста. Но, едва подвернулся случай, он с радостью и, надо думать, недешево продал ее в один из кланов Ночных Лезвий.
Что привлекло в ней старейшин клана? Воинственность? Северная кровь и кое-какое знание своей прародины? А может серебряный отлив ее пепельных волос – цвет клана?
Скорее всего, старейшины учли все. Ведь они всегда учитывали все и потому редко ошибались. Не прогадали они и в тот раз. Виста оказалась способной и упорной ученицей, выдержавшей все тяготы нелегкого обучения. Даже сейчас она с содроганием вспоминала те унижения и страдания, которые пришлось пройти.
Но, как бы там ни было, она закончила обучение, с успехом выполнила с десяток заданий, и стала одной из первых в Младшем Кругу, кто претендовал на переход в Старший. Это задание должно было стать решающим.
Воспоминания нахлынули грязной волной и ушли, оставив неприятный осадок. Добро есть миф, несущий людям страдание, всплыли в памяти слова наставника, не делать его – вот высшая добродетель разумного человека.
Но вид этих смешных пляшущих человечков вытеснял разум, вытеснял мудрость наставников, оставляя взамен только чувства. И как же приятно оказалось сделать нечто доброе!
Что-то происходило сейчас в душе девушки, что-то шевелилось, ворочалось, пытаясь прорваться к свету, и расчетливый убийца Виста был вынужден потесниться, с удивлением и недоумением наблюдая рождение новой, незнакомой Висты.
Когда один из малышей прыгнул в руки, она решила, что он хочет как-то поблагодарить ее, и поднесла его поближе. Широченный, в половину лица, рот малютки растянулся в улыбке, показав длинный ряд крепких зубов.
– Что скажешь, маленький? – ласково спросила Виста, рассматривая это удивительное создание.
Удивительное создание, поблескивая глазками, присело на ее ладони, а затем резко оттолкнулось. Челю