Число их возрастает с каждым днем,
А их главарь здесь, за стенами Рима,
Меж нас, в сенате сеть злодейских ков
Плетет открыто родине на гибель.
Да если бы я даже приказал
Тебя казнить на месте, Каталина,
Меня скорей бы стали все винить
В медлительности, чем в жестокосердье.
Катон
Все, кроме тех, кто из того же теста.
Цицерон
Но есть причины у меня помедлить
С тем, что давно бы надо сделать.
Тебя велю схватить я лишь тогда,
Когда любой распутник и преступник,
Ну, словом, человек, тебе подобный,
Сочтет мое решение законным.
Пока же хоть один среди живых
В твою защиту выступить дерзает,
Ты будешь жить, но жить, как ты живешь
Под неусыпной строгою охраной,
Без сил и средств вредить своей отчизне.
Довольно у меня ушей и глаз,
Чтоб за тобой и впредь следить, как раньше,
Хоть этого ты и не замечал.
На что же ты рассчитываешь, если
Ни ночь сокрыть не может ваших сборищ,
Ни стены заглушить не в силах шепот
Твоих клевретов, если все наружу
Выходит и становится известным?
Опомнись наконец и перестань
Стремиться к грабежам, резне, поджогам.
Ты не забыл, как я назвал сенату
Тот день, когда Кай Манлий, твой приспешник,
Возьмется за оружие? Не прав ли
Я был, определяя план и срок?
Предупредил сенат я, что намерен
Ты в пятый день после календ ноябрьских *
Предать нас всех мечу. Узнав об этом,
Уехало из Рима много знати.
Попробуй отрицать, что в этот день
Я не разрушил замысел твой черный,
Держа тебя под бдительным надзором?
Ведь ты не мог и пальцем шевельнуть
Отечеству во вред и утешался,
Смотря на уезжающих, лишь мыслью,
Что крови нас, оставшихся, тебе
Довольно будет. Разве не мечтал
Ты ночью штурмом захватить Пренесту *
И разве, подступив к ней, не нашел,
Что я ее к отпору подготовил?
Не можешь ты содеять, предпринять
Или замыслить ничего такого,
Что до меня бы не дошло. Я всюду
С тобой, в тебе и впереди тебя.
Припомни вашу сходку этой ночью
Я не таюсь, как видишь, - в доме Леки,*
Приюте и гнезде твоих клевретов,
Которые питают, как и ты,
Безумные злодейские стремленья.
Что ж ты молчишь? Заговори, и это
Тебя же уличит. Я вижу здесь,
В сенате, тех, кто был с тобою ночью.
О сонм богов бессмертных! Где же мы?
В каком краю и городе живем?
Какое государство населяем?
Здесь, здесь, отцы, меж вас и рядом с вами
В священнейшем собрании вселенной
Присутствуют те, кто готовит гибель
И мне, и вам, и городу, и миру,
Кто рад бы даже солнце потушить,
Чтобы свое потешить честолюбье.
А я, ваш консул, должен ежедневно
Смотреть на них как на сограждан честных,
Дела правленья с ними обсуждать
И оскорбить не смею даже словом
Тех, кто давно заслуживает казни.
Ты ночью был у Леки, Каталина,
Италию на части с ним делил,
Определял, кому куда поехать,
Указывал, кому остаться в Риме,
И намечал те городские зданья,
С которых надо начинать поджог.
Ты объявил, что сам уедешь вскоре
И что отъезду твоему мешает
Лишь жизнь моя. Тут три твои клеврета
С помехой этой вызвались покончить,
И двум из них ты отдал приказанье
Меня в постели до зари убить.
Но разойтись еще вы не успели,
Как я уж все узнал, созвал друзей,
Вооружил домашних и не принял
Твоих людей, чьи имена заране
Кое-кому из знати сообщил.
Катон
Катул все это может подтвердить.
Цезарь
(в сторону)
Конец! Теперь все против Каталины!
Цицерон
Чего ж ты ждешь, враг Рима и народа?
Распахнуты ворота. Уходи!
Вождя твой лагерь в Фезулах заждался.
Бери с собой друзей, очисти город,
Чтобы твоя злокозненная шайка
В нем воздух перестала отравлять.
От всех тревог избавишь ты меня,
Когда стена с тобою нас разделит.
Ужель ты не исполнишь по приказу
Того, к чему так долго сам стремился?
Ступай! Уйти повелевает консул
Тебе, врагу. Ты спросишь: не в изгнанье ль?
Что хочешь, то и думай. Я же просто,
Коль ты совета ждешь, - даю его.
Что может удержать тебя в столице,
Где в каждом, кроме кучки негодяев,
Ты вызываешь ненависть и страх?
Клеймом каких поступков непотребных
Еще ты не запятнан в частной жизни?
Какой разврат, какое преступленье
Над именем твоим не тяготеют?
Какой соблазн не приковал к себе
Твой взор, какое злодеянье - руки,
Какой порок - все существо твое?
Кому из молодых людей, попавших
В тенета и силки твоих посулов,
Меча ты не подсунул для убийства,
Не предоставил ложа для греха?
Я обхожу презрительным молчаньем
Всю гнусность твоего второго брака,
Дабы никто не заключил, что может
Такое вообще случиться в Риме
Иль с рук сойти виновному. Не стану
И разоренья твоего касаться
(Оно к ближайшим идам станет явным),*
Но сразу перейду к тому, что прямо
Затрагивает безопасность Рима,
Угрозе подвергая жизнь нас всех.
Не ты ль стоял при консульстве Лепида
И Тулла на комиции * с оружьем
И с помощью наемных негодяев
В день выборов пытался устранить
И консула, и прочих магистратов,
Которые тогда спаслись от смерти
Не потому, что ты заколебался,
А потому, что боги Рим хранят?
Признайся, сколько раз исподтишка
Ты направлял мне в сердце сталь, которой
Я избегал, как говорится, чудом,
И сколько раз кинжал из рук твоих
Был выбит или выскользнул случайно,
Хоть снова в них блестит, как будто ты
Свершил над ним какое-то заклятье
И дал обет, что он любой ценою
Быть должен в тело консула вонзен.
Но говорить я буду, вдохновляясь
Не гневом, столь заслуженным тобою,
А жалостью, которой ты не стоишь.
Катон
Ее он стоит, как Тантал * иль Титий! *
Цицерон
Вот ты пришел в сенат и занял место,
Но кто из многолюдного собранья,
Кто из друзей приветствовал тебя?
Кто захотел сидеть с тобою рядом?
Иль не заметил ты, как консуляры,*
Тобою обреченные мечу,
При появлении твоем вставали,
Чтоб от тебя бежать, как от чумы?
Да если бы меня мои рабы
Боялись даже вполовину меньше,
Чем мы, сограждане, тебя боимся,
Свой дом покинуть я бы долгом счел!
Уйди. Избавь от страха государство.
Иль ждешь ты, чтобы я сказал - куда?
Изволь, могу сказать: уйди в изгнанье!
Что ж медлишь ты? Здесь все со мной согласны,
И приговор мой лучше, чем словами,
Безмолвием сената подтвержден.
Сенат спокоен - значит, он одобрил;
Не возражает - значит, согласился;
Хранит молчанье - значит, все решил.
Будь я неправ, меня б давно прервали.
Но ты ведь не из тех, кого удержишь
От низкого поступка - пристыдив,
От дерзостной затеи - припугнув,
От ярости слепой - воззвав к рассудку.
Уйди. А впрочем, разве так уж нужно
Мне приглашать тебя уйти туда,
Куда ты сам людей вооруженных
Послал с наказом ожидать тебя
У Форума Аврелия? * Я знаю,
Когда и где тебя встречает Манлий,
В чей лагерь тот серебряный орел,
Который гибель принесет тебе же,
А не отчизне, как ты полагал,
Тобою был заранее отправлен.
Но вдруг мне бросит наш сенат упрек:
"В уме ли ты, Марк Туллий? Раз известно.
Что Катилина - злостный поджигатель
Раздоров, смуты и войны гражданской,
Изменник и зачинщик заговора,
Главарь убийц, пример для всех злодеев,
Зачем ему позволил ты уйти
И полную свободу предоставил?
Не должен ли ты был его схватить,
Чтоб он понес заслуженную кару?"
На этот правый гнев я так отвечу:
"Отцы, сочти я нужным и полезным
Его предать немедля смертной казни
И дня б не прожил этот гладиатор.*
Но так как есть меж нас в сенате люди,
Которые, не веря в заговор
И будучи терпимы к Катилине,
Его тем самым пуще поощряли
И привлекли на сторону его
Немало слабых и дурных сограждан,
Обязан я изгнать его, чтоб всем
Стал ясен смысл его кровавых планов;
Чтобы любой глупец или преступник
Их разгадал, отверг и осудил;
Чтоб вслед за ним покинули наш город
Порочные приспешники его
Сообщество безумцев разоренных;
Чтоб был не только выдавлен нарыв
На теле родины, но вырван корень
И самый возбудитель всех болезней.
Тогда как, устранив лишь Катилину
И остальных изменников не тронув,
Вздохнули б только на минуту мы,
Затем что не был бы недуг излечен,
А глубже в плоть отечества проник.
Ведь если напоить водой холодной
Того, кто лихорадкою снедаем,
То жар спадет лишь на короткий миг,
А вслед за тем еще сильнее станет.
Итак, пускай злодеи удалятся,
Пускай отделятся от честных граждан
И соберутся вместе наконец;
Пускай - я уж не раз просил об этом
От них нас стены Рима защитят,
Чтоб эти негодяи перестали
На консула готовить покушенья,
В суд к преторам с оружием врываться,
Накапливать и прятать серу, паклю,
Мечи и зажигательные стрелы,
Короче говоря, чтоб убежденья
Написаны у всех на лицах были.
А я клянусь, отцы, себе и вам,
Что будут ваши консулы (я - в Риме,
Вне Рима - сотоварищ мой) так тверды,
Вы сами - так решительны и властны,