Дробов после последней ходки чурался чужих компаний. В психушке — понятное дело, друзей много не насобираешь. Чужих чурался, а своей компании у Дробова не было. Но он уже сложился для своей компании, сложился как человек банды. Еще до того, как на него вышли братья Ахтаевы.
Банда
Банды складываются по-разному. Иногда у истоков стоит пахан будущей банды, который и подбирает себе кентов по какому-то ему понятному принципу. Например, только тех, с кем сидел, кого лично знает. Или если, скажем, во главе будущей банды стоит известный спортсмен, то и своих подельников он в основном отбирает из своего вида спорта — бокса, борьбы, стрельбы и т. д.
Часто банды подбираются по специальностям — есть глава банды, умеющий и любящий стрелять, он подбирает отличного водителя, грамотного взломщика, крепких «быков» для прикрытия.
Банда Ахтаевых складывалась, если так можно выразиться, по группе крови.
В ней были изначально братья Ахтаевы. А остальных подбирали в зависимости от готовности пролить чужую кровь.
Ну, и специальность тоже учитывалась.
У Сергея Дробова была репутация качка, душителя, «удава».
Тем и был банде интересен: братья Ахтаевы знанием анатомии и большой физической силой не отличались; Ильдару нанесли 38 ран, пока не посчитали его мертвым.
И то, что он выжил, его счастье.
Банде нужен был человек, учитывая ее будущую специализацию, обладавший большой физической силой и способный в неудобном положении лишить человека жизни, по возможности избежав при этом крови и криков жертвы.
Нужен был душитель.
Дробов на эту роль подходил как никто другой.
Во-первых, он был силен и злобен.
Во-вторых, не желая ходить в «шестерках», не рвался и в паханы. Романа Ахтаева такой расклад устраивал.
— «Жмура» быстро сделать можешь? — спросил он при первой встрече Серегу Дробова.
—А то...
-Чем?
— Чем надо?
— Сзади удавкой?
— Проще простого. Кого?
— Водилу. Есть на тачки хорошие покупатели. Но надо конкретные тачки — заданного цвета, марки. Находим тачку, садимся, я — спереди, ты — сзади. Удавку на шею, — и без крови, не испортив обивку выстрелами, берем машину. Как тебе план?
— Нормально.
Технология быстрого лишения жизни владельцев автомашин была отработана еще на первой «стрелке».
Дробову, мужику хотя и взрывного темперамента, но до поры до времени человеку спокойному, нелюдимому и неразговорчивому, такой расклад нравился.
Не надо кричать, угрожать, суетиться, не надо махать ножом, сея вокруг брызги крови.
Сдавил горло, отпустил, и «жмур» готов.
И главное — не надо ему, умирающему, в глаза смотреть.
Страсть как не любил этого дела Сергей Дробов.
Потренировались на свернутом одеяле в брошенной без колес и мотора старой «Волге» возле гаражей. Дробов сел на заднее сиденье с Веней. Роман — на переднее, с водителем.
Роман приставил «жертве» к горлу заточку, Дробов сзади накинул на шею удавку, сдавил. Веня сбоку ударил кастетом в правый висок.
— Должно получиться, — удовлетворенно заметил Роман.
— Когда на дело? — нетерпеливо спросил Веня.
— А, копытом бьешь, братан? Скоро, скоро. Есть заказ на черный «ВАЗ». Хех-хе, в рифму вышло. Может, во мне поэт умер?
— Пусть наши враги все умрут, — безапелляционно вдруг проворчал Сергей Дробов.
Роман удивился разговорчивости нового члена банды, но промолчал. Помолчав, заметил:
— Заказ конкретный, нужен черный «ВАЗ». За точность заказа — надбавка.
—А сколько? — не утерпел Веня.
— Это уже мои проблемы, братан. А твоя проблема — бей в висок, чтоб дух вон. Сумеешь?
—Дурное дело нехитрое.
— Э, нет, дурное-то как раз и хитрое.
— Тачку куда ставить будем?
— Опять погоним на Кавказ. Там платят лучше, там и концы в воду.
— До Кавказа еще дойти надо, если своим ходом. А ну как попадемся? — засомневался Дробов.
— Тебе чего бояться? Может, в твоей психушке тебе отпуск за свой счет не дадут?
— Дадут. У нас работа вредная. Дадут.
— Или ты, братан, боишься ментам в лапы попасть?
— А что? Если возьмут, старый срок дадут и новый прибавят.
— Не боись, я тебе ксивы мировые выправил. Ни один мент не раскусит.
Вене было чего бояться... Если у Романа и Сереги срока были на зоне отпаханы, у него, у Веньки, срочок на шее висел... По глупости вышло. А иначе и не могло быть. Ума у него с детства не было.
Смерть бомжам и «голубым»
В те месяцы, когда писалась эта книга, в Москве стояли непривычные для ноября морозы. Зиму 1998/99 года вообще обещали холодной. Но чтоб за минус 20 было уже в ноябре, никто не ожидал. Газеты приносили сообщения о замерзших московских бомжах...
Десять лет тому назад зима в одном приволжском городе также выдалась на удивление суровой. И то, что бомжи, нищие, побирушки умирали от холода, мало кого удивляло.
Город содрогнулся от другого — они умирали от рук убийц.
Одного бездомного старика, побиравшегося у храма, нашли забитым до смерти, старуху, что собирала милостыню у «гастронома», нашли в хоздворе магазина забитой ногами. Инвалида без ноги и одной руки, может, «афганца», а может, просто бедолагу, лишившегося конечностей по пьяному делу, просившего подаяния в центре города, у центрального универмага, рядом с рестораном «Кавказ», нашли с разбитым черепом...
Люди эти были все бессемейные, да друзей близких было у каждого не так уж много. Были такие, что пожалели убитых, но не было таких, кто б решил отомстить, стал бы искать убийц.
Кроме милиции, конечно. Так ей, как говорится, по долгу службы положено.
Когда убили еще троих, милиция свела все возбужденные по фактам смерти дела в одно. Тут и прокуратура активизировалась. Почерк был один. Все жертвы были жестоко избиты. У всех было перерезано горло. Все жертвы побирались. Все собирали свою жатву в достаточных размерах, чтоб хватало на спиртное, курево и немудреную еду.
Тусовались бездомные попрошайки возле замороженной стройки торгового центра... Здесь отлеживались, отсыпались, выпивали и закусывали, засыпали и просыпались. Кому повезло. Некоторые не просыпались. Но ведь должны же быть свидетели, — не на шутку рассердились ребята из горпрокуратуры и местного уголовного розыска.
Логики никакой не выстраивалось. За что убивали? Именно — этих? А не тех или иных? И главное — кто?
За что убивали, выяснили скоро — за деньги. Все тела убитых были обобраны опытными руками уличных мародеров. А по свидетельствам очевидцев, к вечеру у каждого из убитых набиралось несколько рублей.
К расследованию подключился заместитель прокурора города Валерий Купченко. Сотрудники уголовного розыска ГУВД и прокуратуры начали целенаправленный поиск преступников.
Они ищут преступников, но и те на месте не сидят.
Что ни ночь, то новая жертва.
В дежурную часть Бережковского УВД поступил сигнал о том, что в заброшенном доме на седьмом километре пригородного шоссе нашли несколько убитых и, что особенно важно, тяжело раненных бомжей. Раненых, но живых.
Следственно-оперативная группа выехала на место преступления, где обнаружила двух убитых женщин и мужчину. Всем троим перерезали горло. По словам начальника РУВД Сергея Гущина, накануне вечером двое неизвестных ворвались в этот дом и с ножами и металлическими трубами набросились на мирно дремавших и достаточно беспомощных в эту минуту людей.
Двое избитых всего лишь до полусмерти через какое-то время смогли говорить.
Сыщики опросили еще два десятка бомжей.
И вскоре выявился круг подозреваемых.
Сложность заключалась в том, что никто из выживших не мог дать сколько-нибудь связного описания. Называли имена, которыми окликали друг друга убийцы, и очень в общих чертах описывали их внешность — молодые, в кожаных куртках черных, черных спортивных шапках.
Таких полгорода среди молодежи. Называли два имени: Веня и Вован.
По приметам их все же нашли.
Один из задержанных был 20-летний Вован, Владимир Третьяков из Саратова, сюда приехал на заработки. Был судим в прошлом за грабеж (отобрал машину у автолюбителя). Одно время подрабатывал грузчиком на рынке. Здесь и познакомился с будущим подельником.
Его товарищ — Вениамин Ахтаев, учащийся СПТУ. Весь город знал, что именно он забил ногами Толика Веретенникова, ухаживавшего за Валькой Ситниковой, — оба из того же СПТУ. Веня приревновал Толика к Вальке, или Вальку к Толику, это откуда смотреть, да и забил его ногами. Все знали, а доказать не смогли. Свидетелей не оказалось.
А тут свидетели нашлись. Инвалидам терять нечего. А жить все равно хочется. Веня же обещал всех под корень извести, если дань платить ему не будут. А если платить, на что же жить?
Так что у инвалидов выбора не было. Они все на Веню и показали. Он убивал. Он ногами топтал. Он горло перерезывал,
Когда Роман попал на зону, старший брат Александр женился и стал жить своим домом, Веня как с цепи сорвался. Мать для него никогда авторитетом не была. А отец к тому времени уж и помер.
После смерти Толика его все ж из СПТУ исключили. За неуспеваемость. И начал он работать грузчиком на рынке.
Да работа грязная и малоприбыльная. Стал подумывать о более доходном промысле. Выбирать было особо-то не из чего. Рэкет так рэкет.
Но в городе криминальные сферы давно были поделены между бригадами. Отобьешь кусок у «братана», тебе почки отобьют. Такой вот немудреный расчет. Конкуренция тут как бы исключалась сразу.
Надо было искать свое «поле чудес».
И они нашли такую вот «криминальную нишу».
Бомжей, инвалидов, попрошаек и нищенок.
То ли ими местная братва брезговала, то ли считала мелочью то, что они зарабатывали: в среднем на каждого в день выходило 5—10 рублей.
А в сумме? Хе-хе, как говорится, надо уметь считать, господа.
Хотя Веня и учился слабо, считать он умел. Если взять часть, с трех десятков бомжей выйдет полторы сотни.