слесарит. И как мне кажется, будет слесарить и после меня.
— Очень похоже на то, что вы предположили. Но давайте я закончу. Так вот, тактическое руководство как внешним, так и внутренним подразделениями группы осуществляет действительно господин Пятницкий. Все зарубежное управление ведется через московское руководство Отдела международных связей Исполнительного комитета Коминтерна. На территории СССР внешняя группа обладает особым иммунитетом. Ее нелегалы, сотрудники, а также грузы, приписанные к ней, освобождаются от всех досмотров. Любая попытка задержки членов внешней группы в границах СССР карается смертью подразделением физической защиты, невзирая на должности и звания. То есть, если например вы, начальник разведки РККА со всеми вашими регалиями и полномочиями, отдадите приказ такую группу арестовать и разобраться в ее деятельности или такой приказ даст начальник Секретно-политического отдела ОГПУ Молчанов, то вас просто убьют. Так же убьют тех, кто такой приказ выполнит. Убьют даже тех, кто попытается расследовать такое убийство. И никому за это ничего не будет. Или найдут какого-то полусумасшедшего, на которого свалят вашу ликвидацию, а потом его расстреляют. Если называть вещи своими именами, то вся эта структура является тайным обществом внутри ВКП(б) и Коминтерна, со своими источниками финансирования, специальными школами, разведкой и контрразведкой. По содержанию она напоминает масонскую ложу. А по сути это ложа и есть. Только ложа, созданная Сталиным для себя и подчиняющаяся только ему.
— И? — произнес Берзин нетерпеливо. Было видно, что информация его заинтересовала. Сейчас он был похож на фокстерьера, нашедшего лисью нору. Только что не принюхивался и не повизгивал от возбуждения. Действительно профи, для которого новая информация — смысл жизни. Я решил немного поводить его за нос.
— Что «и», Ян Карлович?
Несколько секунд Старик смотрел на меня напряженно, потом, видно, понял, что я сознательно затягиваю, махнул на меня рукой и рассмеялся. Глядя на него, начал смеяться и я. Видно, сказывалась бессонная ночь и такая разрядка была нам нужна.
Отсмеявшись, Берзин уже спокойно сказал:
— Извините меня. Уже вторые сутки на ногах и нервах. Продолжайте, пожалуйста, Андрей Егорович.
Выглядел он действительно неважно. Осунувшееся лицо, круги под глазами. По правде говоря, Старик вытащил все на себе, после того как беседа пошла не по нашему сценарию. И это только его заслуга, что она повернула в необходимое нам русло. Судя по виду, ему в самом деле требовался отдых. Вот тут мне в голову и пришла сумасбродная мысль. А почему бы, собственно, и нет? Поэтому я предупреждающе поднял ладонь:
— Постойте. Есть предложение сделать перерыв. Я тоже не железный. Вы, кстати, когда последний раз отдыхали, Ян Карлович?
Он взглянул на меня недоуменно:
— А что, это сейчас так существенно?
— Думаю, да. Считаю, что нам нужны свежие головы, чтобы продолжать работать. Следующие вопросы, которые необходимо решить, не менее серьезны.
— Предлагаете перенести на завтра?
— Лучше, гораздо лучше. Завтра же выходной?
— Да какое это имеет значение. В выходной даже лучше работается. Нет этих постоянных звонков.
— Погодите со звонками. Как вы насчет того, чтобы в Индийском океане отдых с рыбалкой устроить?
Берзин взглянул на меня как на невменяемого.
— Вы действительно переработались, Андрей Егорович, какая рыбалка? Какой Индийский океан?
Я молча ждал… Старик хлопнул себя по лбу:
— Чччччерт, совсем забыл с этим заговором, что вы этот… — Берзин неопределенно помахал пальцами в воздухе, — … «Пришлый»… прошу простить, конечно… Ну, про те двое суток, которые прошли за десять минут, я помню. Такое трудно забыть. А это… И вы что, можете, прям вот сейчас, отсюда… и… туда…?
И опять помахал неопределенно пальцами…
Я утвердительно кивнул:
— Да, могу.
Берзин сразу загорелся:
— Да вам цены для нашей работы нет, голубчик! Слушайте, мне вот кровь из носу надо, и очень срочно…
Я засмеялся:
— Стоп, стоп, Ян Карлович. А то мы сейчас поменяемся местами. И мне придется таскать вашу агентуру по всему миру.
Он сразу смутился:
— Да, что-то я погорячился. Но как заманчиво…
— Ну, так что, Ян Карлович, принимаете предложение?
Он решительно махнул рукой:
— Была не была, принимаю. Интересно же. Да и короткий отдых действительно не помешает.
— Тогда поступим так. Сейчас попрошу, чтобы вам сделали кофе, а я пока буду собирать всех своих. И не позднее чем через час мы рванем на настоящую рыбалку в чисто мужской компании. Кстати, вы же с моими людьми почти не знакомы, вот и познакомитесь поближе…
На необитаемый остров, на котором я в прошлый раз рассказывал курсантам о себе, мы вывалились прямо из дверей моей квартиры весело гудящей толпой. Олег вытребовал у Нои большие десантные надувные лодки и теперь объяснял ей, что такое крепления для спиннингов. Стас никого не подпускал к трем автономным здоровым морозилкам и, отталкивая Олега, тыкал пальцем в какой-то продуктовый каталог, что-то в нем показывая Ваджре. Весь его вид говорил о том, что если из этого каталога не будет его заказа, и немедленно, то не стоило тащиться в такую даль, а можно было бы спокойно оставаться дома и продолжать гонять на полигоне курсантов. Все были чем-то заняты. Я тоже внес достойную лепту в эту суматоху, попытавшись незаметно открыть Стасовы морозилки и посмотреть, что он там такое от всех с таинственным видом прячет. Но был с позором уличен и отправлен собирать плавник для костра, со словами, что на рыбалке начальников нет, да и физический труд вообще полезен для здоровья.
В результате всей этой суеты мы часа через два вышли на лодках в маленькую лагуну при острове и забросили спиннинги. Описывать весь процесс не берусь. Могу только сказать, что рыбалка удалась на славу, хотя на всех вытащили из воды пять небольших рыбин килограмма по полтора. И то про одну из них Олег сказал, что ее можно есть при одном условии: если человек решил покончить с собой особенно экзотическим способом. Старик в нашей компании как-то сразу прижился. Он азартно спорил с Олегом, чья рыба тяжелее, и искренне расстроился, когда выяснилось, что его на сто граммов легче. Потом гонял со всеми в футбол и орал на Васю Лупандина, когда тот мазал. Не отрываясь от игры, он же профессионально раскрутил Стаса открыть раньше времени свои морозильники, в которых оказалось пиво.
Я, глядя на всю эту суету, потихоньку ретировался под пальмы. Настроение было непонятным. Как-то все перемешалось в голове. Куда я попал, где мои вещи? Заговор какой-то, шпионы. Вот, зараза. Это место просто расслабляет. Или действительно, давно отдохнуть надо было?
Под эти мысли я и задремал. В себя пришел от того, что мне на живот поставили холодную бутылку пива. Ну конечно, кто так изощренно может разбудить, как не наш психолог. Тебе хочется послать разбудившего далеко и конкретно, но кто пошлет в здравом уме человека, принесшего холодного пива в жару?
Я нехотя открыл один глаз и посмотрел на эту ухмыляющуюся рожу:
— Никакого уважения к начальству у тебя, Стас.
— А то.
— Могу поспорить, что ты опять задумал какую-нибудь пакость.
— Почти угадал.
Я вздохнул.
— Черт с тобой. Давай свою пакость.
Он плюхнулся рядом со мной на песок.
— Слышь, начальство. Поговорить надо.
— Ну если надо, то говори. О ком или о чем?
— О твоем шпионе.
Я сразу пришел в себя. Всю сонливость как рукой сняло.
— И что Берзин?
— Посмотрел я на него сегодня попристальней. Прикинул его психопортрет. По всем выкладкам, он вроде нормальный мужик.
— Ты и раньше его прикидывал. И по схемам своим раскладывал. По твоей же рекомендации с него начали, а не с другого.
— То была теория. Исходные материалы — только твои архивы. А теперь я на него вживую посмотрел, когда он военных потрошил. Да и сегодня в другой обстановке… Он личность, Андрюха. И среди их серпентария он самый лучший. Это я тебе говорю.
— Ну, нормальный, кто спорит. Но ты же сам знаешь, что у нас при ДЕЛЕ такой должности, как «нормальный парень», не предусмотрено. Ты или выполняешь свою работу, или нет. А мы сейчас опять в деле, Стас.
Он некоторое время помолчал:
— Мне кажется, что потянет. Может, рассказать ему, что мы для него готовим?
— Перебьется. Рано еще. Я его сейчас красными флажками обкладываю. Пусть окончательно влипнет так, чтобы назад хода не было. А то еще соскочит в последний момент.
— Может, его тогда кровью повязать? Как это у поэта: «Дело право, когда оно кроваво…»
— Нет. Пока это лишнее. Тут и так кровищи по колено. Я аж чувствую, как ею от них всех смердит. Лучше обстоятельства ему создавать. Безвыходные. Это продуктивнее в долгосрочной перспективе. Хотя, посмотрим как карта ляжет.
— Добро, это я так, к слову. Преамбула так сказать.
— С подходцем, значит, господин психолог, работаем? И что тогда не преамбула?
Стас посмотрел на меня пристально:
— Ты чего такой смурной последнее время ходишь?
Н-да. А вот тут он попал в десятку. Придется говорить. Хотя очень не хотелось. Я вздохнул поглубже.
— Стас, мне мама звонила… И при том несколько раз…
Он сразу стал очень серьезным и внимательно на меня взглянул.
— Как это звонила? Ты о чем?
— Ну, не совсем она… Я же оставил у себя свою мобилку для связи, со всеми старыми номерами. Ноя там модернизировала что-то, но симка осталась. Так вот, с маминого номера звонки идут.
Он настороженно спросил:
— И что?
— Ничего. Я кнопку соединения нажимаю, а в трубке только звук, как от ветра в проводах. Слышал, как ветер в проводах осенью в степи стонет и плачет? Вот так и здесь… Я номер на отслеживание звонков поставил без вызова. Так вот, звонки идут и идут… Ты никому не говори пока. И еще у меня к тебе просьба. Повыясняй у наших ненавязчиво, может, и у них что-то странное происходит. А они просто не говорят. Ты же их знаешь, молчать до последнего будут, пока совсем не припрет…