«…Формулировка вашего письма, оглашенного т. Ворошиловым на расширенном заседании РВС СССР, – писал Тухачевский в требовательном тоне, напоминая о весеннем обсуждении его предложений на заседании РВС СССР в апреле 1930 г., – совершенно исключает для меня возможность вынесения на широкое обсуждение ряда вопросов, касающихся проблем развития нашей обороноспособности, например, я исключен как руководитель по стратегии из Военной Академии РККА, где вел этот предмет в течение шести лет. И вообще положение мое в этих вопросах стало крайне сложным»914.
Такой тон Тухачевский мог позволить себе, чувствуя за собой поддержку авторитетной части высшего комсостава Красной армии, прежде всего с Украины (Якира, Гамарника и др.), а также замнаркома по военным и морским делам С.С. Каменева, замнаркома И.П. Уборевича и др. Но не только.
Следует отметить чрезвычайно сложную социально-экономическую и социально-политическую ситуацию в СССР в связи с коллективизацией, появлением оппозиционных групп внутри ВКП(б). Сталин был не заинтересован в обострении своих отношений с армией. Поэтому не исключено, что письмо было написано Тухачевским, если не с негласной санкции самого Сталина, то с уверенностью в благоприятной реакции последнего на это письмо. Не исключено, что Сталин каким-то образом санкционировал это письмо, как мотив для начала своего сближения с Тухачевским. Тем самым он стремился оторвать Тухачевского от «украинской группировки» Якира, Гамарника, Дубового и привлечь к себе.
Изменение политики Сталина в отношении Тухачевского, очевидно, началось как раз с 23 октября 1930 г., когда военачальник, по словам Сталина, «оказался чист на 100 %». А 30 ноября 1930 г. на заседании Политбюро ЦК обсуждался вопрос о плане танкостроения915, поставленный, похоже, под влиянием предложений Тухачевского, поскольку к нему вернулись в решении Политбюро ЦК от 10 января 1931 г.916, на следующий день после разговора Тухачевского со Сталиным и, совершенно очевидно, под влиянием этого разговора. Это прямо подтверждается постановкой проблемы танкостроения на заседании Политбюро ЦК 20 февраля 1931 г. с приглашением Уборевича, Мартиновича, Тухачевского, Халепского, Михайлова-Иванова917. А в июне 1931 г. Тухачевский был назначен заместителем Председателя РВС СССР и наркома по военным и морским делам (вместо Уборевича). Весьма детально анализировал ситуацию вокруг этого письма и О.Н. Кен918, хотя не во всем можно согласиться с анализом и выводами этого талантливого, но, к сожалению, рано ушедшего из жизни автора.
С июля 1931 г. (вскоре после назначения на должность замнаркома и председателя РВС СССР и начальника вооружений РККА в июне) Тухачевский начинает участвовать в совещаниях у Сталина в Кремле: 13 июля, 23 ноября, 22 декабря, 25 декабря, 28 декабря919. Всего 5 раз.
В 1932 г. Тухачевский участвовал в совещаниях, собиравшихся в кремлевском кабинете Сталина по различным вопросам вооружения и перевооружения армии 3 января, 11 января, 13 января, 29 января, 26 февраля, 27 февраля, 7 апреля, 14 апреля, 26 декабря920. Всего – 9 раз.
В начале 1931 г. Сталин фактически принял программу модернизации армии, предложенную Тухачевским, а 7 мая 1932 г. Сталин нашел в себе силы из уважения к Тухачевскому написать письмо с извинениями за свою критику в письме к Ворошилову от 23 марта 1930 г. «Ныне, спустя два года, – писал он, – когда некоторые неясные вопросы стали для меня более ясными, я должен признать, что моя оценка была слишком резкой, а выводы моего письма – не во всем правильными»921. Сталин заканчивал это письмо следующими словами: «Не ругайте меня, что я взялся исправить недочеты своего письма с некоторым опозданием»922. Несомненно, Сталин, проявляя доверие к Тухачевскому, стремился сохранить и доверие последнего к себе. Более того, он еще и демонстрировал это Тухачевскому, поскольку 1932 год был весьма тревожный для Сталина в плане обострения внутриполитической обстановки в стране и в партии.
В 1933 г. Тухачевский посещал кремлевский кабинет Сталина также достаточно часто, как правило, участвуя в совещаниях 25 января, 9 сентября, 10 сентября, 19 сентября, 31 октября, 5 ноября, 11 ноября923. Всего – 7 раз. Таким образом, частота встреч Тухачевского в 1933 г. была несколько менее активной, чем в предшествующем году.
В 1934 г. Тухачевский принимал участие в кремлевских совещаниях у Сталина 25 марта, 21 мая924. Всего – 2 раза. Это значительно реже, чем ранее, в предшествующие годы. Возможно, это было отчасти обусловлено и снижением внутриполитической напряженности, когда демонстрация своего расположения к Тухачевскому уже была не столь важна для Сталина.
В 1935 г. Тухачевский принимал участие в совещаниях у Сталина в Кремле всего два раза: 8 марта (дважды) и 21 июля925. Хотя известно, что в связи со стремлением реализовать во внешней политике концепцию «коллективной безопасности» для нейтрализации военной угрозы СССР с Запада Сталин поручил Тухачевскому написать статью о «Военных планах нынешней Германии», которую сам же редактировал. Иными словами, в это время Тухачевский и Сталин сотрудничали в тесном взаимодействии. В это же время, судя по советской центральной прессе, газетам «Правде», «Известиям», «Красной Звезде», он особенно популяризировался, несомненно, с санкции Сталина.
Чаще всего Тухачевский посещал кабинет Сталина в Кремле в 1936 г.: 23 января (в связи с поездкой в Великобританию и Францию)926, 28 февраля (в связи с возвращением из этой поездки)927, 21 марта (судя по составу участников этого совещания, обсуждалась разведывательная информация, касавшаяся военной техники)928, 29 марта (судя по составу участников совещания, обсуждались сугубо оборонные, оперативно-стратегические вопросы)929, 3 апреля (судя по составу участников совещания, основные вопросы касались обеспечения советских ВВС новой и надежной авиатехникой)930, 28 мая (обсуждались вопросы, касавшиеся производства боевой техники, в основном авиационной и военно-морской)931, 11 июля (обсуждались вопросы, касавшиеся автобронетанковой и военно-морской техники, видимо, в связи с письмом Тухачевского на имя Сталина от 9 мая 1936 г.)932, 10 декабря (на этом совещании, судя по составу приглашенных, в том числе маршала Блюхера, скорее всего, обсуждались проблемы Особой Краснознаменной Дальневосточной армии), 31 декабря (судя по составу приглашенных на совещание, обсуждались вопросы обеспечения Красной армии надежной авиатехникой и структурой управления советскими ВВС)933. Всего – 9 раз, как и в 1932 г.
По свидетельству П. Судоплатова, который, несомненно, многое знал, если не всегда непосредственно сам, то от лиц, осведомленных и заслуживающих доверия, что «во время частых встреч со Сталиным Тухачевский критиковал Ворошилова, Сталин поощрял эту критику, называя ее «конструктивной», и любил обсуждать варианты новых назначений и смещений. Нравилось ему и рассматривать различные подходы к военным доктринам. Тухачевский позволял себе свободно обсуждать все это не только за закрытыми дверями, но и распространять слухи о якобы предстоящих изменениях и перестановках в руководстве Наркомата обороны»934. Сталин был умен и по-восточному хитер, а Тухачевский – по-солдатски, несколько прямолинеен (вспомним: «кажется, не умен», заметил И. Ильин).
Пожалуй, в 1936 году такая активизация встреч Сталина с Тухачевским в значительной мере объяснялась так называемой «военной тревогой» и очередным обострением внутриполитической ситуации, доминанта которой сместилась в сферу взаимоотношения Сталина и его «команды» с военной элитой, прежде всего с «группой Якира – Гамарника».
В связи со сказанным выше следует обратить внимание на то, что, опасаясь слишком опасного усиления авторитета Гамарника и Якира, 9 апреля 1936 г. Сталин (ибо это, конечно же, произошло с его санкции и по его настоянию) назначает Тухачевского на пост 1-го заместителя Наркома обороны СССР. Таким образом, Сталин, как он, видимо, полагал, и не без оснований, убивал даже не двух, а несколько «зайцев». Во-первых, он сокращал масштабы власти и влияния в армии Я.Б. Гамарника, фактически понижая его в должностных возможностях. Отныне Гамарник курировал только Дальний Восток, а западный театр военных действий был официально предоставлен Тухачевскому. Во-вторых, он все-таки не давал Тухачевскому столько власти, сколько ее было (до его назначения) у Гамарника. В-третьих, он сделал еще один шаг на пути изъятия Тухачевского из-под влияния и власти «украинской группировки» Якира – Гамарника, которая заявила себя в качестве защитницы и покровительницы Тухачевского с октября 1930 г. Таким образом, в-четвертых, Сталин создавал почву для разобщения Тухачевского с «группой Якира – Гамарника», а в перспективе – и для вероятных конфликтов их персональных амбиций. В-пятых, удовлетворялись в какой-то мере и личные амбиции Тухачевского, оказавшегося уже не «третьим», а «вторым человеком» (после Ворошилова) в руководстве Красной армии (хотя теперь оказывалось два таковых «вторых человека»).
Эти иерархические метаморфозы в советской военной элите отражались и в официальной пропаганде. На плакате 1935 г. были помещены фотографии десяти «вождей» Красной армии. Отдельно была расположена самая крупная фотография Ворошилова. Затем в два ряда фотомонтаж из фотографий остальных девяти «вождей». В верхнем ряду в иерархическом порядке: Гамарник, Тухачевский, Егоров, Халепский. В нижнем ряду: С.С. Каменев, Орджоникидзе, Буденный, Алкснис, Муклевич. В массовом сознании должно было запечатлиться: 1-й и главный вождь Красной армии – Ворошилов. За ним на втором месте Гамарник и на третьем – Тухачевский.
Примечательно, что уже на одном из советских плакатов 1936 г. иерархия и значимость «вождей Красной армии» поменялись. Совершенно ясно было представлено значение каждого из четырех – Ворошилова, Тухачевского, Гамарника, Егорова. Они были расставлены и изображены на плакате (не без влияния иконописной схемы и стилистики) как раз в той символической иерархии, какая соответствовала их должностной номенклатуре и в какой они должны были восприниматься советским народом. «Самый главный вождь» Ворошилов был изображен самым большим и посередине. Тухачевский, размером значительно поменьше, был поставлен «по правую руку» от Ворошилова, как «второй вождь» по своей значимости. Еще меньше в размере был изображен «третий вождь», Гамарник, «по левую руку» от Ворошилова. Наконец, самым небольшим по размеру, по сравнению с остальными изображаемыми, оказывался «четвертый вождь» – начальник Генерального штаба РККА Егоров. Тем не менее указанный выше рост авторитета и популярности Тухачевского не сопровождался ростом его политических возможностей. Примечательно также и то, что на празднование 1 мая 1936 г. площадь в Ленинграде была украшены тремя большими праздничными портретами «вождей» Красной армии – Сталина (посередине), Ворошилова (слева) и Тухачевского (справа). В начале 1937 г. даже начали снимать художественный фильм, посвященный разгрому войск Деникина на Северном Кавказе (зимой-весной 1920 г.), когда командующим Кавказским фронтом был Тухачевский. Это был первый художественный фильм, в котором должен был появиться художественный кинематографический образ Тухачевского