– Хуан Ии, пожалуйста, отнеситесь ко мне с уважением, не надо при моей жене упоминать слово «любовь». У вас нет права любить меня, у меня же есть жена!
– Но Сяо Юй уже умерла, я верю… она поймет нас.
– Это для вас она умерла, а для меня она останется живой навсегда… Уходите скорее, относитесь ко мне с уважением!
– А почему тогда вы не относитесь с уважением ко мне? Цзайтянь, обнимите меня, вы нужны мне, я люблю вас, прошу вас…
Я не мог больше это терпеть и повысил на нее голос:
– Замолчите! Между нами нет любви! У вас нет права любить меня! Пожалуйста, уходите! Скорее уходите!
А она уселась на диван:
– Я не уйду!
– Если не уйдете вы, то уйду я!
С этими словами я направился к двери и уже у выхода не выдержал и обернулся к ней:
– Вам не кажется, что вы ведете себя дико? Разве так любят?
Она уставилась на меня и в изнеможении откинулась назад.
Тем вечером она пробыла у меня более часа, и лишь потом ушла, двигаясь медленно и нерешительно. Она не смотрела по сторонам, шла, глядя прямо перед собой, как сомнамбула. Только после того, как ее силуэт растворился в коридоре, я потихоньку вернулся домой.
На столике в комнате лежала записка с одной фразой: «Ань Цзайтянь, я ненавижу вас!» Я поспешил взять спички и сжечь ее, отвернувшись от фотографии Сяо Юй.
На следующее утро я долго сидел в столовой, но Хуан Ии так и не пришла. Я невольно забеспокоился. Когда я растерянно оглядывался по сторонам, ко мне подошел начальник тренировочного центра по фамилии Ван и спросил:
– А что вчера случилось с вашей новой сотрудницей-математиком?
Я удивился, почему он, человек из находящегося далеко от нашего отдела тренировочного центра, внезапно задает такой вопрос, и прохладно ответил:
– А что с ней?
Он ответил, что, когда возвращался вчера из гостиницы, было уже почти два часа ночи, лил сильный дождь, а Хуан Ии, словно потерянная, бродила под дождем, вся промокшая до нитки, и как он ее ни уговаривал вернуться домой, она не соглашалась.
Я знал, в чем дело, поспешно положил себе еды и стал быстро и с шумом засасывать ее в себя, чтобы поскорее доесть и пойти спросить Сяо Чжа, все ли в порядке с Хуан Ии. Я и не думал, что начальник Ван, набрав еды в тарелку, подсядет ко мне, и вид у него был такой, как будто он хочет что-то разузнать. И чего я уж точно не мог предположить, так это то, что именно он, начальник Ван, создаст самые большие проблемы для нас в дешифровке кода «Возродим былую славу № 1»! Да еще и чуть не погубит меня и Хуан Ии! Если бы в тот момент я мог заглянуть в будущее, я бы без жалости в сердце выгнал его из-за стола. Но я не пророк и не обладал даром предвидения. В тот момент я просто терпеть не мог, когда кто-то начинал разнюхивать что-то про наши внутренние дела, а особенно про те, которые касались Хуан Ии, я раздражался при одном упоминании о ней. Поэтому, когда начальник Ван подошел и собрался что-то спросить, я лишь холодно посмотрел на него, сделал пару глотков и ушел.
В кабинете я тоже не нашел Хуан Ии, спросил у Сяо Чжа, занимавшейся в тот момент уборкой, но она сказал, что та еще не приходила. Через час я снова пошел спросить, Сяо Чжа ответила:
– Еще не приходила.
Я слегка рассерженно отругал ее:
– Вы же помощница исследовательницы Хуан, если увидели, что ее нет на работе, почему не пошли, не узнали, в чем дело? Идите к ней и узнайте!
Сяо Чжа обиженно сказала:
– Я ходила к ней и звала ее, но в комнате никого не было. Я не знаю, где она.
Я застыл, в голове тут же пронеслись ужасные картины. Эта ужасная догадка напугала меня, я разволновался и вместе с Сяо Чжа отправился на поиски. Сначала мы пошли к Хуан Ии домой, стучали изо всех сил, кричали, орали, но изнутри не доносилось ни звука. Однако у меня было предчувствие, что она в комнате. Поэтому я позаимствовал у соседа инструменты и открыл дверь. Хуан Ии с высокой температурой лежала на кровати, она была без сознания. Мы сразу же позвонили в больницу, чтобы они поскорее прислали машину и отвезли ее к себе лечиться.
После осмотра врач сказал, что это не что-то серьезное, а простуда в тяжелой форме. И только тогда я успокоился.
Молодой человек, уже время позднее, завтра продолжим.
Эх-эх-эх… Время заставит вас забыть многое, но есть вещи, которые забудешь, только когда умрешь. Все, что я говорю, я хотел бы забыть, но не получается…
Я уже говорил, что любил лишь трижды, и все безуспешно, и в итоге наша организация помогла мне устроить брак. Говоря по правде, у меня небольшой опыт в общении с женщинами, особенно с такими «своевольными и приставучими», как Хуан Ии. Я был беспомощным и не знал, что делать. Но у меня было оружие – мое упрямство. Многого я достиг именно благодаря своему упрямству или упрямому стремлению к цели. Я верил, что с его помощью смогу решить мою проблему с Хуан Ии, урегулировать отношения между личными чувствами и государственными интересами.
На сегодняшний день вряд ли это была самая крупная ошибка в моей жизни, даже если не ошибка, то как минимум проступок. Но в то время и в тех обстоятельствах разве мог я не совершить «ошибку»? Я только и мог, что совершить ее! Это похоже на парадокс, но взлом кодов – это само по себе уже парадокс. У нас в подразделении 701 было множество людей, которые, как и я, жили в таких противоречиях! Я не знаю, в этом наше величие или трагедия.
Не будем отступать от темы, все-таки вернусь к моему рассказу!
На второй день после обеда я направился в больницу навестить Хуан Ии, а она уже выписалась! Все-таки это простуда, приходит быстро и уходит так же. Прокапали лекарство, и оно сразу же помогло. Выйдя из больницы, я медлил, не зная, стоит ли идти к ней домой, но потом принял решение, как руководитель, принести ей немного фруктов, навестить ее. Я не знаю, она действительно ненавидела меня или специально напустила на себя холодный вид, но была равнодушна и говорила ехидно. Я спросил, выздоровела ли она. Хуан Ии покосилась на меня:
– Выздоровела или нет, к вам-то это какое имеет отношение? Вы же только обрадуетесь, если такой низкий человек, как я, помрет!
От такого язвительного ответа я замер посреди комнаты, не зная, что ответить. Увидев, что я молчу, она разволновалась и закричала:
– Ну скажите хоть что-нибудь!
Я ответил: что я могу сказать, видя ее в таком состоянии? Выздоравливайте, а я пошел. Тут она снова разозлилась, начала ругать меня, мол, сразу поняла, что я не просто так пришел к ней. Я остановился:
– Ии, я из чистых побуждений пришел навестить вас!
Она холодно улыбнулась:
– Наверняка пришел посмотреть, какое я посмешище!
Я откашлялся и отчитал ее:
– Вы можете сказать что-нибудь нормальное?
Увидев, что я разгневан, она смягчилась, предложила присесть и сыграть с ней в шахматы. Играть мне не хотелось, потому что я для нее неподходящий соперник. Ей было все равно. Она принесла доску, с одной стороны – черные фигуры, с другой – белые, и она начала играть за меня, бормоча себе под нос, словно сумасшедшая:
– Угу, я думаю, вы пойдете так… Если идете сюда, то я – туда… Следующим ходом, зная ваш уровень, вы точно пойдете туда… Ужасный ход, но ничего не поделать, таков ваш уровень…
В итоге мне все-таки пришлось отобрать у нее шахматы и сыграть с ней.
Играли, играли, вся доска была в ее слезах, снова ее старая болезнь одолела ее! Она опять начала укорять меня, почему я ее не люблю.
Я сказал:
– Давайте не будем говорить об этом, ладно?
– А я буду! Я хочу, чтобы вы мне сказали, почему не любите меня!
– Потому что мое сердце уже занято.
Она уставилась на меня:
– Кем?! Той… женщиной на фотографии?
Я кивнул.
Она спросила:
– Вам не кажется это нелепым?
– Мне кажется… что, пока ее прах еще не в земле, нелепо и дико «искать счастье на стороне».
Она холодно улыбнулась:
– Хм… Она уже умерла, а вы все не хороните ее, поклоняетесь ей, словно сокровищу. Неужели вы считаете, что это проявление уважения к умершей?
– Я жду определенного дня.
– Какого дня? Годовщины смерти? Дня рождения? А может быть, дня создания Народно-освободительной армии? Или дня образования государства?
– Нет.
– Неужели хотите дождаться, когда мы взломаем код «Возродим былую славу № 1»?
– Верно!
Внезапно ее глаза странно заблестели, она долго смотрела на меня, а затем спросила:
– Вы имеете в виду… что, если мы взломаем «Возродим былую славу № 1», вы сможете полюбить меня?
Я горько улыбнулся:
– Почему вы целыми днями думаете только о любви, неужели она так важна?
Она же ответила риторическим вопросом:
– А разве есть что-то важнее любви?
– Естественно! Для меня сейчас самое важное – это взломать код «Возродим былую славу № 1». Важнее всех вещей, вместе взятых. Если говорить о любви, то это – самая большая любовь, конкретное воплощение любви к стране, партии, народу и социализму.
– Но ведь наша страна, народ, партия и социализм вовсе не говорят, что вы должны любить только их, что у вас не может быть другой любви.
– Другая любовь должна подчиняться этой любви. Сейчас я хочу только взломать этот код, нет никаких других помыслов.
– И я хочу взломать «Возродим былую славу № 1»! Более того, я уверена, что если вы согласитесь с одним моим требованием, то я смогу это сделать.
– Если только это не вопрос любви между нами, все остальные требования я могу исполнить.
– Сейчас у меня нет никаких требований, и если я не смогу взломать «Возродим былую славу № 1», то никаких требований выдвигать и не буду. Но если мне удастся это сделать, вы должны мне кое-что пообещать?
– Что?
– Жениться на мне! Возьмите меня в жены!
Как вам сказать? По правде говоря, это не было каким-то чрезмерным требованием. Когда слепой А Бин совершил подвиг для нашего подразделения 701, организация помогла ему найти жену. А если Хуан Ии взломает «Возродим былую славу № 1», то ее подвиг будет еще больше. И в этот момент мы должны были согласиться на любое ее требование, главное, чтобы это не было противозаконно. А тем более я… Если она взломает этот код, то я напрямую извлеку из этого выгоду, поэтому ни с общественной, ни с личной точки зрения у меня не было оснований отказывать ей. Если бы не было особых тайных обстоятельств, я бы, не колеблясь, согласился с ее требованием. Даже если бы я не любил ее, все равно взял бы ее в жены. А как я мог не любить ее? Она была такая красивая, талантливая, кокетливая, какой мужчина не дрогнул бы? Я осмелюсь сказать, что любой мужчина полюбил бы ее. А если говорить, что у нее есть некоторые проблемы с поведением, так это потому, что она нравится слишком многим и соблазн велик, плюс к этому длительное пребывание за рубежом, где отношения между мужчинами и женщинами довольно