В то же самое время – Грундо говорит, что это происходило постоянно, – из снежных спиралей посыпались вниз полчища прозрачных существ, и вместе с ними появилось множество других незримых существ, которые выглядят темными, буйными и кровожадными и обычно появляются только ночью. Все эти существа неслись наискосок через толпу зрителей. Они все сыпались и сыпались, их были сотни и тысячи. Они должны были бы преградить путь всадникам лорда-хранителя, но они каким-то странным образом находились как бы в ином пласте пространства. Я сидел и смотрел, как они с визгом проносятся мимо меня и всех тех, кто не успел спрятаться в автобусах, включая двоих архиепископов, которые сломя голову кинулись наутек. И в то же самое время я видел царственных рыцарей и величественных дам, проезжающих через то же самое место. Это было действительно странно.
И в разгар всего этого вернулся дракон. Его тень накрыла нас, и все потемнело. Когда я посмотрел наверх сквозь летящий, кружащий снег, я с трудом разглядел его огромный серый силуэт, парящий выше облаков. До меня донесся его могучий голос:
– ПОДАЙ МНЕ КОНЕЦ ВИХРЯ!
Я понял, что он имеет в виду. Я встал, пошатываясь, прошел сквозь потоки прозрачных существ, между лошадиными ногами, которые проходили мимо, не касаясь меня, и подошел к дымящемуся ведру Иафета. Рядом с ним я обнаружил Грундо и Тоби, они пытались укрыться за ведром от снега – это было бесполезно, потому что снег летел со всех сторон. Я очень обрадовался, увидев их. Меня всего трясло и дергало от магии саламандр. Я понимал, что в одиночку не управлюсь.
– Помогите мне, – попросил я. – Нужно подать конец этого вихря наверх, дракону.
Они здорово напугались, но тем не менее взялись за дело и помогли мне поднять ведро. Это оказалось на удивление просто. Тоби сказал:
– Оно ничем не закреплено!
Ведро действительно просто стояло на земле и было не тяжелое, просто неудобное. Последний фут или около того мне пришлось поднимать его одному, потому что я был гораздо выше ребят. Ведро гудело, качалось и норовило выскользнуть из рук, но мне все-таки удалось удержать его до тех пор, пока из метели не появился огромный блестящий коготь и не взял его у меня.
– ТЕПЕРЬ ВСЕ ИЗМЕНИТСЯ! – сказал дракон.
Я не знаю точно, что он сделал. Я слышал, как захлопали его могучие крылья. А потом все стало иным. Все сдвинулось на девяносто градусов и так застряло. Магия стала иной, причем повсюду.
Глава 3Родди
Я отпустила магию на волю, а дракон снова зафиксировал ее. Он повернул вихрь на четверть круга и оставил так. Я ощутила перемену, но я смотрела вслед своему дедушке Гвину, который уезжал вдаль, темный силуэт на фоне снега, и за всадниками трусила длинная вереница людей, становясь все меньше и меньше. Он больше ни разу не взглянул на меня. Зная то, что я знала о нем, оно, пожалуй, и к лучшему, но я хотела, чтобы он увидел меня. Я хотела, чтобы он хоть раз взглянул на меня с одобрением. Но он просто уехал.
Я моргнула. Слезы у меня на глазах, казалось, сделались частью пейзажа. Весь тающий снег сверкал радугой в лучах заходящего солнца, и снежные шапки на каменных плитах Стоунхенджа сияли белизной. Стоунхендж вновь вернулся в наш мир. Я посмотрела туда, где я видела – или мне померещилось – Солсбери и Древний Сарум, но их и след простыл. Вот тут я и осознала, насколько переменилась магия. Теперь будет куда сложнее видеть или делать что-то. И, насколько я могла судить, это распространялось и на все остальные миры тоже.
Дракон исчез. Я стояла почти одна посреди сверкающей, тающей равнины.
Похоже, все люди, кроме тех, кого увели прочь, разбежались. Вдали прыгали по ухабам два королевских лимузина и один из автобусов, выбирающиеся на дорогу, но многие машины и автобусы остались стоять пустыми. Одной из них была машина, в которой мы приехали сюда. Дора исчезла. Какие-то ведьмы подвезли ее до Лондона.
Неподалеку от меня сидели рядом со старым ржавым ведром трое мальчишек, все очень грязные. Ник все еще дрожал и подергивался. Как только я его увидела, мне в голову пришло «Розмарин: исцеление». Я испытала такое облегчение, что едва не расплакалась снова. Я нарочно старалась не искать знания хромой женщины, на случай, если все они погибли в вихре. Я, пошатываясь, направилась к Нику, разыскивая в файле «Розмарин» то, что могло ему помочь.
Но не успела я подойти к нему, как с холма послышались крики и со стороны Стоунхенджа к нам принялась осторожно спускаться слониха. На шее слонихи сидел Романов, а на седле, которое раскачивалось у нее на спине, озабоченно подавшись вперед, ехали мама и папа. Вместе с ними ехали дедушка – мой нормальный, смертный дедушка Хайд – и миссис Кендейс.
– Тут тоже магия переменилась, – заметил Романов. Слониха остановилась, и он соскользнул на землю по ее согнутой ноге. – Мы задержались из-за перемен, – сказал он, встав на хлюпающую под ногами землю. – Извините, что так вышло.
Он помог спуститься остальным. Пока мама с папой обнимали меня, дедушка одной рукой обнял Тоби, а другую положил на плечо Нику.
– Что это с тобой, парень?
Тут Романов взглянул на Ника и тоже подошел. Они моментально привели его в себя, так что мне не пришлось пытаться использовать изменившуюся магию. По крайней мере, они привели в порядок тело Ника – дедушка говорит, что на то, чтобы исцелить его душу, времени уйдет куда больше.
– Не переживай так сильно, Родди, – сказал мне дедушка. – Мы с Романовым привыкли работать в меняющихся условиях.
А потом он отошел в сторону, потому что подошла слониха и радостно обвила Ника хоботом.
– А я боялась, что вы были внутри того купола, когда он обрушился! – повторяла я родителям. – Я так счастлива!
Потом я увидела рядом с собой миссис Кендейс. Она опиралась на папину руку и выглядела смертельно усталой, но при этом на удивление элегантной.
– Твоя матушка не раз говорила мне, как ей хочется, чтобы тебе не приходилось ездить вместе с королевским кортежем, – сказала она, глядя на меня своими удивительно лучистыми сине-зелеными глазами.
Потом миссис Кендейс кивнула.
– Да, – сказала она. – Я подумала об этом еще в первый раз, как тебя увидела, а теперь я и вовсе уверена. Ты будешь моей наследницей, следующей леди-правительницей, дитя мое. Тебе следует поселиться у меня и научиться всему, что тебе следует знать.
Услышав это, мама застонала:
– Но я совсем не это имела в виду! Ох, я так и знала, что, если она попадет в руки моему жуткому папаше, дело кончится чем-нибудь в этом духе!
– Ничего, мама, все в порядке, – сказала я. – Дедушка просто научил меня, как узнавать новое.
– Мне потребуется несколько недель, чтобы оправиться от этой ужасной пещеры, или что это там было, и чтобы привыкнуть к перемене в магии, – сказала миссис Кендейс. – Она может приехать ко мне через месяц.
– Ну и прекрасно! – сказал папа, пока мама не успела снова что-нибудь возразить. Он огляделся, потянул носом воздух и нахмурился. – Мне нужно срочно догнать кортеж! Если я в ближайшее время не доберусь до своего погодного стола, это может быть чревато серьезной переменой климата.
– Думаю, твой погодный стол все еще здесь, – сказала я. – Вон тот грузовик, куда его обычно грузят.
– Превосходно! – воскликнул папа и тут же помчался к грузовику, скользя и шлепая по лужам.
Дедушка Хайд увидел свою машину, стоящую там, где ее оставила Дора. Он радостно потер руки.
– Если она забыла внутри ключи, вообще чудесно! – сказал он. – Ну а если нет, придется прибегнуть к магидским методам. Ник, Тоби, идемте. Постараемся попасть в Лондон до наступления ночи, если получится.
Ник нехотя отцепил слоновий хобот от своей шеи.
– Я бы хотел отправиться с вами, – сказал он Романову. – И стать вольным магом, как и вы.
Романов, похоже, был изрядно ошеломлен. Потом пожал плечами.
– Ну, если тебе так хочется… Своего сына я в любом случае заберу с собой.
Он кивнул Грундо. Грундо, как обычно, ухитрился сделать так, что все о нем позабыли. Он собрал кучу потерянных в суматохе вещей: расчесок, заколок, бумажек, ручек, монеток, яркие ягоды рябины и даже огненную брошку, которую, должно быть, обронил лорд-хранитель Островов Блаженных, – и деловито сооружал из них высокую колеблющуюся башню. На самом деле, башня вышла довольно красивая, как какая-то сумасшедшая скульптура.
– Я могу работать с этой новой магией! – объявил он, увидев, что мы на него смотрим. – Она куда проще!
Дедушка Хайд, нахмурившись, взглянул на сооружение Грундо.
– Знаете, я не думаю, что вы можете его забрать, – сказал он Романову. – Подозреваю, ему предстоит стать следующим мерлином. Этот долго не протянет. Слабоват, знаете ли.
Романов тоже нахмурился.
– Только если он сам захочет! – сказал он. – Меня тоже когда-то хотели сделать мерлином, я знаю, каково это!
Они с дедушкой некоторое время хмуро глядели друг на друга, словно скрестили мечи.
– С Сибиллой я его в любом случае не оставлю, – сказал наконец Романов. – Кстати, а где Сибилла?
– Исчезла, – промолвил Ник. – Ее забрал ап Нудд.
Романов попытался напустить на себя суровый и скорбный вид, но его зигзагообразное лицо невольно озарилось облегчением и счастьем, как он ни старался. Наконец он сказал:
– Ну-ну. Тогда мне тем более придется забрать его к себе. Но мы можем вас навещать, если хотите, – скажем, раз в месяц.
Дедушка остался этим недоволен, но сказать ничего не успел, потому что тут по лужам подкатила квадратная коричневая машина, чтобы забрать домой миссис Кендейс. За рулем сидел Древний Сарум. Увидев меня, он сморщился и скривился. Я рассмеялась. Не знаю, нарочно он это сделал или нет, но мне стало куда легче теперь, когда я поняла, что не все, кого я знала, исчезли. Я подошла и вежливо помогла миссис Кендейс сесть в машину.
– Через месяц я приеду и заберу тебя, дитя мое, – пообещала она на прощание.
Дедушка только успел обернуться к Романову, чтобы продолжить спор, как вдруг Стоунхендж заполнился народом. Первым, кто вышел из-за камней и стал спускаться к нам, был настоящий мерлин, который застенчиво улыбнулся Романову. Но сразу следом за ним появилась Хеппи. Мы услышали ее попугайский голос еще до того, как увидели ее самое.