Вскоре после смены руководителя КГБ СССР у меня состоялся разговор по оперативной связи (ОС) с коллегой из 2-го главного управления. Мой собеседник был офицером 2-го отдела 2-го главка и являлся сотрудником подразделения, осуществлявшего разработку посольства Канады в СССР. Связался он со мной инициативно, как с руководителем группы, курирующей сборные команды СССР по различным видам спорта. Его, в частности, интересовала сборная команда СССР по синхронному плаванию. Данный вид спорта в тот период времени в СССР находился в стадии становления, состав экспериментальной группы часто менялся. Выяснив у моего заочного собеседника, кто его интересует, я обещал ему перезвонить. Интерес у коллеги из главного контрразведывательного подразделения, которым являлось 2-е главное управление, был к некой Вассе Герасимовой, пловчихе-синхроннице.
Наведя необходимые справки, я перезвонил во 2-й главк и в свою очередь поинтересовался, чем могла заинтересовать коллег-контрразведчиков молодая спортсменка 22 лет. Мне было сообщено, что идет разработка по подозрению в осуществлении разведывательной деятельности на нашей территории второго секретаря канадского посольства в Москве по фамилии Гаевский. Он хорошо владел русским языком, благодаря чему установил широкие связи среди москвичей. В числе его устойчивых связей были выявлены Александр Жданов, самодеятельный художник, его жена Галина Герасимова, научный работник, и ее дочь Васса – член сборной команды СССР по синхронному плаванию.
В процессе разработки Гаевского было установлено, что он часто встречался со Ждановым и его женой, иногда приобретал отдельные его картины. Галина же обсуждала с канадским дипломатом возможности выезда дочери на постоянное местожительство за границу и возможный его брак с ее дочерью.
Гаевский от заключения брака с Вассой Герасимовой категорически отказался по причине значительной разницы в их возрасте, однако при каждом выезде за границу дочери в составе сборной СССР по синхронному плаванию ее мать Галина заранее извещала об этом Гаевского, а недавно она заняла у него некоторую сумму денег в американских долларах.
Получив устно указанную информацию, я предупредил коллегу из 2-го главка о том, что я направлю в адрес его подразделения запрос с просьбой письменно проинформировать нас о сути сведений, полученных 2-м отделом 2-го Главка в отношении члена сборной СССР по синхронному плаванию Вассы Герасимовой. При этом я поинтересовался, не повлияет ли на ход разработки иностранного дипломата закрытие выезда для Вассы Герасимовой за границу до выяснения всех обстоятельств дела. Получив ответ, что не повлияет, я подготовил соответствующий запрос в адрес 2-го дела 2-го главного управления и письмо в 10-й отдел КГБ, 2-е отделение которого занималось так называемой специальной проверкой советских граждан, командируемых за границу по линии всесоюзных ведомств, указав в нем, что 11-м отделом 5-го управления КГБ Васса Герасимова взята в оперативную проверку. До окончания проверки выезд ее за границу по оперативным соображениям нецелесообразен.
Подобные документы подписывались руководством оперативных отделов. Начальником 11-го отдела 5-го управления КГБ в этот период был только что назначенный на эту должность бывший освобожденный партийный секретарь 5-го управления КГБ Вячеслав Ширинский. На службу в госбезопасность он был направлен по партийному набору с должности секретаря краевого комитета комсомола Красноярска. После окончания курсов для руководящих сотрудников госбезопасности он был назначен на должность начальника 1-го отделения 1-го отдела 5-го управления КГБ, вскоре был избран секретарем парткома 5-го управления, и через несколько лет получил назначение на должность начальника 11-го отдела 5-го управления КГБ.
Прежний начальник данного отдела полковник Борис Шведов, возглавлявший его с момента создания в 1977 году, был переведен на должность офицера действующего резерва КГБ, прикрытием которой была должность начальника 1-го отдела Всесоюзной аттестационной комиссии (ВАК), через который проходили утверждения все диссертации на соискание научных степеней. На образовавшуюся вакансию и был назначен Ширинский.
Игорь Перфильев
Как и любое назначение на руководящую должность, в особенности в замкнутой структуре, каковой являлся КГБ СССР, не обходилось без интриги. В данном случае она заключалась в том, что должность начальника 11-го отдела 5-го управления КГБ давно уже стремился занять молодой и быстро продвигавшийся в своей карьере заместитель начальника 11-го отдела подполковник Игорь Перфильев. Он входил в число крайне малочисленной группы фаворитов Филиппа Бобкова, ставшего к тому времени заместителем председателя КГБ СССР. В бытность его руководителем 5-го управления КГБ Бобков всячески патронировал Перфильеву, невзирая на серьезные промахи в его оперативной деятельности.
После окончания Московского института инженеров транспорта Игорь Перфильев был зачислен на двухгодичные курсы при Высшей школе КГБ, на которых проходили подготовку выпускники гражданских вузов для последующей службы в органах государственной безопасности. Курсы эти, как мы уже упоминали, были особенными. Слушателям этих курсов с момента зачисления на них присваивались звания лейтенантов, а по окончании их – старших лейтенантов. Помимо специальных дисциплин курсанты углубленно, в составе малочисленных групп, изучали иностранные языки. В течение всего курса обучения они получали денежное содержание как офицеры, проживали в семьях и не носили воинскую форму. К тому же курсы эти дислоцировались в Москве, и выпускники зачислялись в различные подразделения Центрального аппарата госбезопасности.
Иные курсы, на которых также проходили специальное обучение будущие сотрудники госбезопасности из числа выпускников гражданских вузов, коренным образом отличались от московских. Располагались они в разных городах СССР и, соответственно, слушатели курсов к местам учебы направлялись из различных городов страны. Курсанты жили в общежитиях, естественно – без семей. Иностранные языки не входили в перечень обязательных дисциплин. Офицерские звания присваивались лишь при окончании обучения, а в период его выплачивалась только стипендия.
Московские курсы, таким образом, были привилегированными. Обучались на них те, кто имел влиятельных родственников из числа партийной советской элиты и сотрудников госбезопасности.
По завершении курсов в 1972 году Перфильев был зачислен в 1-е отделение 1-го отдела 5-го управления КГБ при Совете министров СССР, курировавшее академические институты Академии наук СССР. Однако амбициозному Перфильеву его назначение в указанное подразделение было не по душе. Он стремился во 2-е главное управление, куда получил назначение его близкий товарищ по курсам Александр Сазонов, ставший сотрудником 7-го отдела 2-го главка, курировавшего МИД СССР и управление по обслуживанию дипломатического корпуса и осуществлявшего разработку иностранных корреспондентов, аккредитованных при МИД СССР. Совсем иной размах, а не академическая тоска. Но главное: 2-й главк давал реальную перспективу выезда в длительную служебную командировку за границу и возможность перехода на службу во Внешнюю разведку, в 1-е главное управление КГБ.
С большими комплексами, чрезвычайно завистливый Перфильев крайне ревностно наблюдал за карьерой своего бывшего сокурсника. Невольно занявшись рутинной оперативной работой, на первых порах свой службы Перфильев ничем не выделялся. Заметен он был лишь во внутренних интригах. Не без его участия был вынужден покинуть 1-й отдел 5-го управления Евгений Козлов, бывший старшим оперуполномоченным и секретарем партийной организации отдела. Он был переведен в 12-й отдел КГБ СССР.
Дело Александра Зиновьева
Перевод Козлова в другое подразделение стал для Перфильева знаковым. В числе других объектов оперативного обслуживания Перфильеву было поручено курирование Института философии Академии наук СССР, который ранее находился в ведении Козлова. С середины 1950-х годов в этом институте в качестве научного сотрудника работал Александр Александрович Зиновьев (1922–2006), логик, философ, социолог и писатель, написавший в 1974 году один из лучших оксюморонов (сочетание слов с противоположным значением) ХХ века "Зияющие высоты", книгу, в которой под сатирическим углом зрения была описана советская действительность.
После долгих раздумий, отдавая себе отчет в том, что книга эта в Советском Союзе никогда не будет опубликована, Зиновьев в 1976 году дал согласие на издание рукописи в Швейцарии. Публикация ее на Западе в Советском Союзе имела эффект разорвавшей бомбы. Куратор Института философии Академии Наук СССР оперуполномоченный капитан Перфильев не подозревал о написании рукописи Зиновьевым и о задуманном автором издании ее за рубежом. Подобные промахи в оперативной деятельности могли стоить карьеры. Однако, несмотря на серьезный идеологический и политический ущерб, который нанесла советскому режиму публикация на Западе "Зияющих высот", Перфильев не понес наказания.
Мне все это казалось удивительным. В период моей службы в 11-м отделе 5-го управления КГБ среди объектов моего оперативного обслуживания находилась редакция газеты "Советский спорт". В числе сотрудников редакции работал Евгений Рубин, выехавший в 1978 году на постоянное жительство в США. Обосновался он на жительство в Нью-Йорке и через несколько месяцев начал работать на радиостанции "Свобода" в качестве спортивного обозревателя. Москва готовилась принимать Игры ХХII Олимпиады, и частые выступления Рубина в эфире были посвящены теневой стороне жизни советского спорта, бывшего, якобы, любительским.
В КГБ СССР под грифом "секретно" издавался сборник радиоперехвата, в котором размещались наиболее значимые выступления на волнах зарубежных радиостанций. На распечатках радиоперехвата, которые, по мнению руководства КГБ (а именно им в первую очередь поступали данные сборники) заслуживали внимания органов госбезопасности, накладывались резолюции-указания. Не было ни одного выступления Евгения Рубина на волнах радиостанции "Свобода", посвященных советскому спорту, после которых на распечатках радиоперехв