Ленинградские чекисты Путина и участники проекта Рогозина "Родина"
Дмитрий Рогозин на митинге партии "Родина" в 2005 году
Фото: 24smi.org
Ленинградские чекисты: Юрий Безверхов и "разведчик Владимир Путин"
Стремясь оградить себя от неприятных неожиданностей со стороны депутатов Государственной думы, Путин внедрял своих людей в аппарат этого выборного органа. Помимо Грызлова, ставшего председателем Госдумы (ГД), в ее составе в 2004 году появился бывший сотрудник 5-го отдела (позднее 5-й службы) УКГБ СССР по Ленинградской области Юрий Безверхов 1945 года рождения, в прошлом выпускник Высшей школы КГБ СССР. Он получил должность управляющего делами Государственной думы, а через некоторое время стал первым заместителем руководителя аппарата ГД.
Владимира Путина ошибочно называют разведчиком. В действительности он начинал свою службу в качестве офицера 5-го отдела УКГБ СССР по Ленинградской области и завершил свою карьеру в госбезопасности в качестве офицера действующего резерва 5-й службы УКГБ СССР по Ленинградской области.
Служба в разведподразделении советской госбезопасности в ГДР длилась у Путина всего пять лет. Именно в период службы в "пятерке" у него сложились приятельские отношения с быстро делающим карьеру Юрой Безверховым. Успешной карьере последнего способствовал присущий ему цинизм в деле достижения поставленных перед собой целей.
Одним из примеров служебного рвения Безверхова является дело Игоря Корчного, отец которого Виктор Корчной был выдающимся советским шахматистом. Летом 1976 года он отказался вернуться в Советский Союз из зарубежной командировки в Голландию, где принимал участие в международном шахматном турнире.
Вскоре, однако, ему предстояла борьба за шахматную корону на звание чемпиона мира. Претендентами на это высокое звание были ''правоверный'' Анатолий Карпов, ставший к тому же в 1979 году агентом КГБ под псевдонимом "Рауль", и "невозвращенец" (так в советские времена называли тех, кто отказался вернуться в СССР из заграничных поездок) Корчной.
Советские власти сделали все возможное для того, чтобы титул чемпиона мира по шахматам достался Карпову. Инициировал действия, направленные против Корчного, начальник 5-го управления КГБ СССР генерал-лейтенант Бобков, впрочем, четко следовавший директивам ЦК КПСС.
С 1977-го по 1989 год, во время схваток Корчного и Карпова, в 1978-м и 1981 годах, Шахматную федерацию СССР возглавлял многолетний доверенный Бобкова космонавт Виталий Севастьянов, используемый Бобковым в пользу Карпова не только во время матчей Корчного и Карпова, но и позже, в 1984 году, во время чемпионата мира по шахматам между Карповым и Гарри Каспаровым. В этот чемпионат также был вовлечен отдел агитации и пропаганды ЦК КПСС и КГБ СССР, акциями которого руководил лично Бобков, называвший Карпова (агента "Рауля") давнишним и близким другом.
В целях создания наиболее выгодных условий для Карпова в предстоящих играх за границей с "невозвращенцем" Корчным в выезде из СССР на постоянное место жительство в Израиль в 1979 году было отказано талантливому шахматисту гроссмейстеру Борису Гулько, так как предполагалось (на самом деле ошибочно), что он может оказать теоретическую помощь Корчному.
Одновременно для давления на Корчного и выведения его из психологического равновесия власти попытались призвать в армию сына Корчного Игоря, живущего в СССР, но надеявшегося выехать к отцу за границу. Понимая, что он не сможет выехать к отцу после службы в армии, поскольку подпадет под автоматический режим секретности на несколько лет, Игорь решил попробовать скрыться от призыва.
Так как Игорь Корчной был жителем Ленинграда, в дело вступили ленинградские чекисты, прежде всего ретивый сотрудник 1-го отделения 5-го отдела УКГБ СССР по Ленинградской области Безверхов.
В истории советской госбезопасности не было случая, когда уклонистом от службы в армии занимался КГБ. В итоге Игорь Корчной был арестован и осужден на два года лишения свободы, а Безверхов получил повышение в должности – стал заместителем начальника отделения.
Следующим этапом в карьере Безверхова стало дело Константина Азадовского, которое было от начала до конца (до осуждения Азадовского) сфабриковано Безверховым и его коллегами.
Константин Азадовский родился 14 сентября 1941 года в Ленинграде, в семье известного филолога и этнографа Марка Константиновича Азадовского и Лидии Владимировны (урожденной Брун). В 1958 году Константин поступил на филологический факультет Ленинградского университета, который окончил с отличием в 1963 году.
C 1964-го по 1969 год он учился на вечернем отделении исторического факультета и защитил диплом на тему "Проблема пейзажа в живописи немецкого романтизма". Затем Азадовский преподавал иностранные языки в высших учебных заведениях Ленинграда и Петрозаводска, с 1967-го по 1969 год писал диссертационную работу, но защитить диссертацию не успел, поскольку был привлечен как свидетель по делу Ефима Славинского, обвиненного в хранении наркотиков.
Славинский, будучи талантливым филологом-славистом, водил знакомство с целым рядом в ту пору не признанных литераторов: Иосифом Бродским, Сергеем Довлатовым и другими. Азадовский был частым гостем этого своего рода литературного салона, посетителями которого нередко были зарубежные слависты.
Последнее обстоятельство очень беспокоило ленинградских чекистов. У всех в памяти был недавний процесс по делу Андрея Синявского и Юлия Даниэля, осужденных на длительные сроки за публикацию своих произведений, кем-то туда вывезенных, за границей. Было известно, что Синявскому и Даниэлю в вывозе рукописей помогали зарубежные слависты. Поэтому литературный салон Славинского ленинградские чекисты пытались держать под контролем, для чего в 1967 году пытались завербовать Азадовского в качестве агента, но получили с его стороны твердый отказ.
Тогда в отношении Славинского было возбуждено уголовное дело, инспирированное ленинградскими чекистами, по обвинению его в хранении и распространении наркотических веществ. Азадовского КГБ пытался принудить лжесвидетельствовать против Славинского, но получило с его стороны твердый отказ, после чего Азадовский по настоянию КГБ был лишен места преподавателя в вузе и возможности работать в Ленинграде. Диссертацию, понятное дело, защитить ему тоже не дали.
Славинский был вынужден эмигрировать. В Лондоне он стал старшим продюсером "Русской службы Би-би-си". За границей вслед за ним оказались Бродский с Довлатовым, а Азадовский смог найти себе работу лишь в соседнем с Ленинградом Петрозаводске. "Он по натуре культуртрегер, и эмигрировать он не хотел именно потому, что считал своим долгом распространить культуру там, где она нужнее всего, то есть в России", – спустя годы говорил об Азадовском друг его юности Славинский.
По возвращении в Ленинград Азадовский до 1980 года работал заведующим кафедрой иностранных языков Высшего художественно-промышленного училища имени Веры Мухиной. Наверное, он полагал, что ленинградские чекисты о нем забыли. Это заблуждение дорого ему стоило.
В октябре 1978 года теперь уже заместитель начальника 1-го отделения 5-го отдела УКГБ СССР по Ленинградской области капитан Безверхов завел дело оперативной проверки (ДОП) с окраской (терминология, принятая в КГБ) ''антисоветская агитация и пропаганда в отношении Азадовского К.М.", который в действительности не был ни диссидентом, ни антисоветчиком. Несмотря на то, что материалов, свидетельствующих об участии Азадовского в антисоветской деятельности получено не было, на него завели дело оперативной разработки (ДОР).
Приведем необходимые пояснения: чем отличается ДОП от ДОР. Дела оперативной проверки заводились на советских граждан с целью детальной проверки поступающих сигналов об антисоветской деятельности проверяемых. В случае, если первичные сведения находили подтверждение, в отношении проверяемых заводились дела оперативной разработки, основной целью которых был сбор материалов, документально подтверждающих совершение разрабатываемыми лицами противоправных деяний.
Разработка всегда велась в тесном контакте со следственными подразделениями госбезопасности, которые должны были осуществлять документирование преступной деятельности разрабатываемых с последующим возбуждением уголовного дела, ведения следствия и, по его завершении, направления уголовного дела в суд для определения меры наказания.
Как нами было сказано выше, Азадовский не был ни диссидентом, ни антисоветчиком. И если заведение в отношении Азадовского ДОП с большой натяжкой можно было признать недоразумением, то переквалификацию дела в оперативную разработку (ДОР) иначе как намеренной фальсификацией назвать было нельзя, что само по себе являлось должностным преступлением.
Однако для успешной, а уж тем более быстрой, карьеры в советской (и в нынешней российской) госбезопасности непреложным условием было наличие у оперативных работников ДОПов и ДОРов, с успешной их реализацией. ДОПы могли быть реализованы с объявлением официального предостережения или с целью профилактики. ДОРы же должны были заканчиваться возбужденным уголовного дела, с последующим осуждением разрабатываемого лица.
С ДОРом на Азадовского ленинградские чекисты в лице Безверхова и его коллег сами себя загнали в угол – им необходимо было отправить ни в чем не виновного Азадовского за решетку. Для этого они пошли на новое преступление: проводя под надуманным предлогом обыск в квартире Азадовского, в которую накануне по их заданию агентом 1-го отделения 5-го отдела УКГБ СССР по Ленинградской области "Рахманиновым" были подброшены пять граммов анаши, подчиненные Безверхова, прикрывавшиеся липовыми удостоверениями сотрудников милиции, в присутствии заранее подготовленных понятых нашли наркотические вещества и зафиксировали факт их обнаружения в протоколе.