— Послушайте, я веду расследование убийства норвежского премьер-министра, — продолжала Сара убеждать охранника. — Есть все основания полагать, что Шафи Рейнвассер следующая в списке убийцы и что он может нанести удар уже сегодня. В день, когда по делу об убийстве Шафи Рейнвассер будет начато следствие, я очень постараюсь напомнить, как вы мне помешали войти…
Охранник взял свою рацию и, кажется, вызвал начальника.
Меньше чем через минуту мужчина постарше, с худощавым лицом, подошел спросить, что происходит. Он обыскал Сару и сделал ей знак следовать за ним. Вдалеке от посторонних глаз она объяснила ему ситуацию.
— Отлично. Сейчас провожу вас к ней, — сказал начальник охраны, — но я должен известить полицию.
— Да, разумеется, — ответила Сара. — Где она? Это срочно!
В этот момент Сара заметила Кристофера, подошедшего к рамкам безопасности. Его тоже обыскали, и начальник охраны разрешил ему присоединиться к ним.
— Фрау Рейнвассер все еще в своем кабинете, — уточнил мужчина с суровым лицом. — Она просила не беспокоить ее до последней минуты. Следуйте за мной.
Они со всей возможной быстротой взбежали по лестнице, приведшей их к застекленному переходу, соединявшему современное здание со старым, похожим на дворянскую усадьбу. Линолеум на полу сменился скрипучим паркетом, а безликие стены — лепниной и сводчатыми арками, вызывавшими ощущение, будто ты перенесся в XIX век. Воздух наполнял запах пчелиного воска, а место гула толпы журналистов заняла тишина, способствующая учебе.
— Ее кабинет там, справа, — объявил начальник охраны, указывая на дверь, судя по внешнему виду, современную.
Он постучался, а Сара посмотрела на часы. Чуть больше пяти минут до разоблачения. Если убийца должен нанести удар, то сейчас.
— Иду! — донесся из кабинета женский голос.
— Фрау Рейнвассер, это Сара Геринген, я оставила вам сообщение. Вам грозит опасность, и вы это знаете! Откройте мне, пожалуйста.
Тишина.
— Я не откажусь от разоблачения, инспектор.
— Я вас об этом не прошу. Совсем наоборот.
Послышались тяжелые шаги по паркету, и дверь открыла высокая женщина лет сорока — сорока пяти, как прикинула Сара. Пышная курчавая шевелюра, сразу обращающие на себя внимание карие глаза, независимость и вызов во взгляде, из-за чего Кристофер сразу мысленно окрестил ее «мадам директриса».
— Хорошо, — сказала исследовательница начальнику службы безопасности. — Я сейчас приду. Заходите, — добавила она, обращаясь к Саре.
— Кристофер Кларенс, журналист, он помогает мне в этом расследовании…
Шафи кивком согласилась на вход Кристофера в кабинет, потом, бросив быстрый взгляд в коридор, закрыла дверь.
Они оказались в светлой полукруглой комнате. Вся нижняя часть стен была занята книжными полками. Над ними, на высоте глаз, черно-белые фотографии. На всех портретах были изображены женщины.
— Я получила ваше сообщение, инспектор, — начала ученая дама. — Не знаю, как вам удалось выйти на меня, но скажу вам одно: на мой взгляд, Катрина не облегчила вам задачу, чтобы отыскать мой след. Если бы она могла, то наверняка попыталась бы стереть следы даже своего убийцы… Успех нашего дела важнее правосудия, которое могло бы быть совершено в отношении нас.
— Фрау Рейнвассер, вы должны немедленно попросить себе охрану, чтобы она отвезла вас…
— И если Катрина действовала таким образом, — продолжала исследовательница властным тоном, — то именно потому, что не хотела, чтобы полиция влезла в наш проект и помешала нам довести его до конца! Как делаете вы!
— Это лишь временная отсрочка. Вы сможете…
— Я нигде не буду в безопасности, инспектор. Если вы так успешно поработали в этом расследовании, то должны знать, кто на нас охотится и какой властью они располагают. Не так ли?
Сара взглядом попросила помощи у Кристофера.
— Мы пришли к вам, ничего не сказав нашим начальникам, чтобы защитить вас. Катрина не успела сделать свое разоблачение. Используйте все шансы преуспеть в этом, будьте умнее вашего убийцы. Не вставайте на линию огня!
Шафи Рейнвассер следила сквозь окно, как последние журналисты спешат войти в институт. Она их пересчитала. В зале собралась добрая сотня. Эффект ее выступления будет оглушительным. И он должен быть таким, чтобы подготовить разоблачение Людмилы, которое уж точно не может быть отложено на более поздний срок.
— Вы видите женщин на фотографиях?
Конечно, Сара и Кристофер заметили присутствие этих женских лиц.
— Эта, в мантии и академической шапочке, Лиза Мейтнер, — пояснила Шафи Рейнвассер. — Она открыла ядерное деление в 1938 году, в Германии. Но, поскольку она была еврейкой, ей пришлось бежать из страны, и Нобелевскую премию за это открытие вместо нее получил ее коллега-мужчина, Отто Ган. Женщина, сидящая за столом на фото рядом, американка Сесилия Пейн-Гапошкина, доказавшая в 1924 году, что звезды состоят из гелия и водорода. В то время это оказалось настолько неожиданно, что никто не захотел ей верить. Ее директор, Генри Рассел, отговаривал ее публиковать результаты. Четыре года спустя он обнаружил, что она была права, и издал результат своих собственных исследований. Он сообщил, что Сесилия его опередила, но все равно почести получил он. Женщина в белом халате, улыбающаяся в объектив, микробиолог Эстер Ледерберг. Это ей мы обязаны репликацией бактериальной культуры, открывшей путь клонированию. Но, поскольку она работала вместе с мужем, а он был уже более известен, то Нобелевскую премию по медицине получил он, а о жене в своей речи не сказал ни слова. И, наконец, самая известная незнакомка: математик и физик Милева Марич Эйнштейн. Супруга Альберта Эйнштейна. В большинстве писем, адресованных жене, Альберт Эйнштейн говорит об их работах, их теории относительности. Очевидно, что они работали над ней вдвоем. Но кто знает Милеву Эйнштейн?
Шафи Рейнвассер, переходившая от фотографии к фотографии, опустила руку и посмотрела на собеседников.
— Я живу под взглядом этих женщин на протяжении многих лет. Если я хочу воздать им справедливость, то должна выступить сегодня, или мое открытие потеряет актуальность. Так что сожалею, но свое разоблачение я должна сделать именно сегодня. И я уже опаздываю на три минуты.
— Я пойду с вами, — заявила Сара тоном не уступавшим по властности тону хозяйки кабинета.
Та смерила взглядом эту рыжую женщину с решительным и умным взглядом.
— Хорошо.
Сара открыла дверь. Коридор был пуст. Прислушавшись, можно было уловить далекий гул, доносящийся из конференц-зала, собравшиеся в котором уже начинали терять терпение.
Все трое дошли до перехода, ведущего в новое здание, и краем глаза Кристофер заметил внизу белый фургончик, который подрезал их по дороге в институт. Его обходили двое вооруженных полицейских.
— Сара… — сказал он, указывая на автомобиль.
Она бросила на него быстрый взгляд и ускорила шаг. Они спустились по лестнице и подошли к украшенному роскошными люстрами амфитеатру, в котором должна была состояться пресс-конференция. Журналистов съехалось так много, что некоторым пришлось сесть на ступеньки. Мужчина, стоявший за пюпитром на сцене, заметил Шафи Рейнвассер, и его лицо расплылось в широкой улыбке. Он подошел к микрофону.
— Дамы и господа, вот та, кого мы все ждем, — Шафи Рейнвассер!
Волна аплодисментов встретила исследовательницу, и все обернулись, чтобы увидеть героиню дня.
Через секунду амфитеатр превратился в прихожую ада.
Глава 47
Оглушительный взрыв огненным вихрем разнес внешнюю стену амфитеатра.
Горячая взрывная волна сбила людей с ног, обломки стены ломали кости, а языки пламени пожирали плоть.
Жуткие вопли звучали эхом взрыва, а запах горелого человеческого мяса смешивался с острым запахом пороха. Весь амфитеатр был в огне, воздух наполнен удушливым черным дымом. Окровавленные и обгоревшие трупы валялись на полу и поперек кресел, словно сломанные куклы. Крики ужаса и боли сменились паникой: выжившие пытались вырваться из пекла, в котором оказались заперты.
Державшаяся начеку, Сара инстинктивно бросилась на пол. Полуоглушенная, она приоткрыла глаза, спрашивая себя, жива она или нет. Кипящий воздух обжигал глаза, она закашлялась так, что казалось, сейчас разорвутся легкие.
За языками пламени она увидела Кристофера, лежащего сзади нее. Волосы его были покрыты красноватой вязкой массой. Вытянув руки, чтобы обнаруживать препятствия, наклонившись вперед, она, шатаясь, обошла горящую скамейку.
— Крис!
Он со стоном открыл глаза и инстинктивно прикрыл лицо от жара. Все стены амфитеатра были охвачены огнем, и ему показалось, что он оказался в жерле извергающегося вулкана. Сара быстро осмотрела его череп и с облегчением констатировала, что кровь на волосах не его.
— Возьми меня за руку! — крикнула она, чтобы перекрыть стоны раненых и шум пожара. — Быстро!
— Где Шафи? — спросил он, обшаривая горящие развалины взглядом.
За стеной дыма, становившейся с каждой секундой все плотнее, они заметили тело исследовательницы, лежавшее метрах в трех от них. Ее отбросило взрывной волной, и сейчас она неподвижно лежала возле окровавленного тела толстого мужчины, чья кожа лопнула от жары.
— Уходи! Я вынесу ее!
Сара подтолкнула Кристофера к единственному выходу, еще не охваченному пламенем, и бросилась к ученой, прикрыв рукой рот и нос.
И тут она увидела крепкую фигуру в противогазе, идущую сквозь огонь в ее сторону. Одетый в комбинезон и перчатки мужчина как будто что-то искал и постоянно смотрел то налево, то направо. Сара сразу узнала убийцу, охотившегося на них. Вдруг он замер и побежал к Шафи Рейнвассер.
Сара хотела броситься за ним, но огромная люстра, сорвавшись с потолка, рухнула на пол как раз перед ней. Столб огня и пыли чуть не задушил ее, и она снова оказалась на полу, выкашливая легкие. Сара отползла в сторону, чтобы выбраться из дыма, и оказалась как раз позади убийцы, державшего в руках голову исследовательницы. Шафи была жива, и он что-то говорил ей, вдавливая большие пальцы своих рук в ее глазницы.