Мы завтракаем вместе. Анна спокойна. На вид очень спокойна:
– Так, я еще на процедуры схожу…
– А я, я тоже…, – только и нахожусь ей сказать.
Расходимся. Быстро иду по аллеям парка и замечаю, что за мной следят. Знакомый парень в бейсболке следует буквально по пятам.
Я подошел к нему:
– Как дела в первой городской психиатрической больнице?
Он пожал плечами:
– Почем я знаю?
Я усмехнулся:
– И вы меня, конечно, не узнаете и, вообще, знать не знаете?
– Конечно…
Почему они стали следить за мной? Вряд ли из-за документов «Медозы», копии которых я получил. Они ведь не знают о провернутой мной операции под кодовым названием «Жевательная резинка».
Может быть потому, что я перестал есть в «Медозе»? Ведь теперь они не могут незаметно подсыпать или подлить мне полезный для них препарат. И вот решили вновь надавить психологически?
Да, это действительно неприятно, когда за тобой постоянно наблюдают. Это безусловно действует на нервы. Может быть, в другой ситуации я бы и не обращал на хвост столько внимания, но как раз сейчас мне наблюдатели были ни к чему. В зеленом кабинете меня ждали копии документов «Медозы». Я столько усилий приложил, чтобы их добыть, а прочитать вот не могу. Смешно просто.
И еще я беспокоился, как бы позднее Анна сама не обнаружила слежку за мной-нами и не начала переживать по этому поводу. Надо что-то придумать.
Пока Анна была на своих процедурах, я вместе с «хвостом» мотался по аллеям парка. Бейсболка и не думала отставать. Путь к зеленому кабинету, к материалам «Медозы» был заказан.
А вот уже и время обеда. Нашего прощального обеда.
Я встретил Анну у входа в кафе. Она покачала головой:
– Что-то аппетита нет. Может просто погуляем здесь еще немного.
Бейсболка брела за нами. Потом ее, наверное, сменит длинная косичка.
Когда мы с Анной присели на одну из скамеек, я сказал ей:
– Тут двое парней так завидуют мне. Из-за тебя.
Анна, конечно же, сделала вид, что приятно удивлена:
– Так уж и из-за меня?
– Да, ты им очень понравилась.
– Обоим сразу?
– Угу.
Она сделала вид, что очень заинтересовалась:
– Как здорово. А они симпатичные?
– Ничего, – я вспомнил, как они затаскивали в машину мужчину в клетчатой рубашке, – мускулистые.
– А покажи мне их.
– Ты действительно хочешь посмотреть на них?
– И еще как!
Я притворно вздохнул:
– Да не надо далеко и ходить. Вон под деревом стоит один. В бейсблоке.
Анна посмотрела в сторону указанного мною дерева:
– А да, действительно ничего так.
Я согласно кивнул:
– Ничего… И есть еще один – с длинной косичикой. Они по очереди следуют всюду за мной по пятам. Видимо, чтобы действовать на нервы. Надеются, что мне надоест, что я занервничаю, приревную тебя, и мы рано или поздно поругаемся. Не дождутся!
Она засмеялась:
– Но ты уже нервничаешь.
Я подтвердил:
– Да. И ревную, между прочим.
Она демонстративно, на виду у следопыта поцеловала меня:
– А мы на них не будем обращать внимания.
Я поцеловал ее:
– Не будем.
– И тогда нам ничто не надоест.
– Ничто не надоест.
Она вдруг серьезно посмотрела на меня:
– А я тебе могу надоесть?
И я серьезно ответил:
– Не можешь…
И это была правда. Пожалуй, впервые в жизни мне было так легко с женщиной. Вот уже сколько дней. И я понимаю, что мне не хочется, не хочется расставаться.
А наша разлука тем не менее приближается. И теперь уже не с каждым днем. С каждым часом. С каждой минутой. Со скоростью мчащегося к Минеральску скорого поезда.
Анна все чаще поглядывает на часы. Я – тоже. И вот Анна уже печально улыбается:
– Ну, что, пойдем за моей сумкой?
– Пойдем.
В голове мелькнула мысль: а не отправить ли с Анной в Москву желтую тетрадь и копии документов «Медозы». Там они будут более надежно сохранены. Вдалеке от санатория «Медозы».
Однако парни вряд ли дадут мне возможность незаметно приблизиться к тайнику даже ненадолго. И еще: стоит ли посвящать Анну во все происходящее, нагружать ее ненужными проблемами?
В «Янтаре» мы заказали такси. Сумку – в багажник. Себя – на заднее сидение. Еще несколько минут вместе. Рядом. Приехали.
Мы вышли из машины на привокзальной площади. В одной руке я сжимал сумку Анны, в другой – ее руку. Мы молча шли к перрону.
– Извините. Можно вас? – сбоку вынырнул уже знакомый мне сержант милиции. Это с ним я разговаривал, когда ночью приходил в дежурное отделение из-за похищенного мужчины в клетчатой рубашке.
Мы с Анной переглянулись:
– А в чем дело?
Сержант объяснил:
– Сегодня по всей железной дороге проводится проверка пассажиров в целях обеспечения безопасности.
Анна сказала было:
– Но мы простые отдыхающие…
На это сержант настойчиво покачал головой:
– Мы должны вас проверить.
– Что ж, – пожал я плечами и спросил, – предъявить документы?
Сержант снова покачал головой:
– Не только. Мы должны осмотреть вашу сумку.
Анна недоуменно глянула на меня:
– Я похожа на преступницу или террористку?
– Извините, – спокойно продолжил сержант, – это наша работа. Мы проверяем абсолютно всех.
«Абсолютно все» тем временем проходили рядом безо всякой проверки.
– Надо, так надо, – вновь пожал я плечами. – Открыть сумку?
Сержант указал рукой:
– Пройдемте в отделение.
Мы зашли в знакомое мне здание. На стене над столом по прежнему висел фирменный календарь «Медозы».
Сержант очень тщательно осмотрел, прощупал сумку. Взглянул на легкую блузку и короткую юбку Анны, которые плотно облегали ее тело. Ничего, кроме четких контуров крепких бедер и груди с выпирающими от возбуждения сосками, он не увидел.
– Вы и обыскивать нас собираетесь? – поинтересовался я.
Сержант глянул и на мои легкие брюки, на светлую полупрозрачную рубашку с коротким рукавом:
– Нет необходимости. Извините, вы свободны, – и взял под козырек. – Счастливого пути!
Мы вышли из отделения. Анна была в шоке:
– Меня досматривали впервые в жизни. Даже на границе всегда так прохожу, никто в моей сумке не роется, белье не перетряхивает, – она брезгливо поморщилась, – грязными руками.
Я пытался ее успокоить:
– Когда-то это же должно было случиться в первый раз.
В отличие от нее, я не возмущался. Я был уверен, что знаю, в чем тут дело. Они явно подозревали, что я могу попытаться отправить тетрадь с Анной. Как хорошо, что я не решился на этот вариант…
Мы стояли на перроне. Крепко сжимая руки. Курортный роман был окончен…
Мимо шли пассажиры. О чем-то переговаривались проводники.
Анна встряхнула головой:
– Ой, с Самсоном забыла попрощаться.
– Ничего. Я передам от тебя «До свидания»…
– И скажи ему, что он, он просто замечательный. И его брат тоже. И их семьи…
– Хорошо…
У меня был номер ее телефона, но я зачем-то спросил вдруг:
– Оставь мне и свой домашний адрес.
Анна достала из сумки листок бумаги. Адрес на нем был уже записан.
Мы обнялись. Я провел руками по ее шее, спине, бедрам, вспоминая эту упругость, эту гибкость. Вспоминая. Запоминая.
Я вдыхал в себя ее запах. Запах волос. Запах кожи. Я хотел…
Время. Занес ее сумку в купе и в коридоре боковым зрением увидел, как парень, видимо, тоже из уезжающих, с большим интересом посматривает на Анну. Я усмехнулся. Мне не было до него никакого дела. Потому что я знал, что и Анне нет до него никакого дела. Не знаю почему. Но знал наверняка.
Я вышел на перрон и остановился у окна напротив ее купе. Через минуту поезд тронулся. Анна смотрела на меня сквозь стекло. Закусив левую ладонь. Из ее глаз текли слезы…
С вокзала я шел пешком. Ноги сами привели меня к кафе «У Самсона». Здесь я впервые увидел Анну. Здесь мы встречались каждый день. Каждый день…
Сейчас я не хотел думать о ней. Или скорее – о нас. И я прошел мимо кафе, махнув рукой Самсону и его брату. Они что-то обсуждали у ящиков с перцем и огурцами. Их, видимо, только что-то привез Георгий из своего хозяйства. «Никаких нитратов-химикатов…»
Я прошелся по нескольким аллеям парка, проверяя, продолжают ли следить за мной. Нет, никакого хвоста не было. Видимо, они успокоились, после того как проверили багаж Анны. Решили, что все-таки тетради у меня нет. Ну, и замечательно. Я свернул в «свою» алею и через пару минут с нетерпением читал копии документов «Медозы», вернее доставшиеся мне отрывки текста из этих копий:
«…За отчетный период прибыль компании увеличилась на 74 %. Основную прибавку дало внедрение новых продуктов. Ожидается, что даже при сохранении нынешних темпов продаж в следующем финансовом году только при имеющейся линейке продуктов прибыль компании увеличится еще на 90–95 %…»
Хорошенькие цифры. Очень выгодным делом занимается «Медоза», очень выгодным.
«Продолжаются исследования влияния современных продуктов на здоровье человека. В зависимости от влияния на те или иные органы, на те или иные функции жизнедеятельности, ведутся разработки лекарств…»
Грамотные ребята. Они следят за тем, как на нас влияет то, что мы едим. И заранее готовятся предложить лекарства, потребность в которых еще только начинает возникать…
«В случае невозможности решения тех или иных медицинских проблем предполагается выпуск препаратов по типу „плацебо“… безвредных лекарств, польза от которых неочевидна. Но заявлять которую вполне возможно…»
Очень интересный ход. Они собираются продавать пустышки – лекарства, которые на самом деле ни от чего не лечат…
А ведь есть такая категория людей, которым помогает вера. То есть с помощью таких пустышек часть людей действительно может вылечиться. И эти люди будут благодарны «Медозе». Которая получит прибыль на пустом месте.
«Увеличить выпуск синтетических витаминных комплексов…»