– Извините.
Грейси остановилась.
– Да? – с трудом выдавила она из себя. Сердце гулко забилось в ее груди.
– Прошу прощения, – сказал журналист. – Скажите, пожалуйста, вы давно живете здесь? Видите ли, я ищу кого-нибудь, кто мог бы ответить мне на определенные вопросы.
– Я уезжала, и последнее время меня здесь не было, – скзала служанка.
Она ответила так, чтобы не вызвать у него подозрение незнанием недавних событий, произошедших в этом районе.
– А четыре года назад? – с надеждой спросил Линдон. Его глаза загорелись, а на щеках проступил легкий румянец.
– Да, – ответила девушка, глядя прямо в его карие глаза. – Тогда я здесь жила. А что вас интересует?
– Вы видели здесь кареты? Я имею в виду большие роскошные кареты, а не кэбы.
Фиппс наморщила лоб, делая вид, будто пытается вспомнить.
– Вы имеете в виду частные кареты?
– Да-да, именно так, – взволнованно произнес репортер. – Вы их видели?
По всему было видно, что эта информация имеет для него чрезвычайно большое значение.
– Четыре года назад? – переспросила горничная.
– Да.
Журналист хотел было добавить что-то еще, что-то подсказать, чтобы поторопить ее с ответом, но в последний момент сдержался. Грейси же тем временем лихорадочно соображала. Нужно было сказать ему то, что он ожидал услышать.
– Да, я видела здесь большую красивую карету, – ответила она. – Помню только, что она была темная. Это карета вашего знакомого?
Ее вопрос прозвучал вполне невинно.
Римус уставился на нее, словно зачарованный.
– Я точно не знаю. – Он судорожно сглотнул. – Возможно. Вы в ней кого-нибудь видели?
Грейси затруднилась с ответом, поскольку не знала, что он ищет. Именно это ей и нужно было выяснить. Она решила говорить как можно более уклончиво.
– Это была большая черная карета, – повторила она. – На козлах, разумеется, сидел кучер…
– Интересный мужчина с бородой? – спросил Линдон дрожащим от возбуждения голосом.
У девушки тоже бешено колотилось сердце – от волнения. Нужно было проявлять крайнюю осторожность, чтобы ничем не выдать себя.
– Не знаю, насколько он был интересным, – сказала она подчеркнуто беспечным тоном. – Но борода у него, по-моему, действительно имелась.
– А внутри кареты вы никого не видели?
Репортер прилагал все усилия, чтобы выглядеть спокойным, но широко раскрытые, горящие глаза недвусмысленно свидетельствовали о его истинном эмоциональном состоянии.
– Они останавливались? Разговаривали с кем-нибудь?
На эти вопросы горничная быстро нашлась, что ответить. Останавливался человек, которым интересовался Римус, или нет, не имело значения, поскольку он мог остановиться по разным причинам – например, чтобы спросить дорогу.
– Да, – ответила Фиппс. – Они остановились и заговорили с одной моей подругой. Она потом сказала мне, что они спрашивали о ком-то.
– Спрашивали о ком-то? – переспросил ее собеседник, и Грейси почти физически ощущала его возбуждение и напряжение. – О каком-то конкретном человеке? О женщине?
Это было как раз то, что он хотел услышать.
– Да, – подтвердила Фиппс. – Совершенно верно.
– Как ее зовут? Ваша подруга говорила вам?
Грейси назвала единственное женское имя, связанное с этой историей:
– Кажется, Энни.
– Энни? – От волнения у Римуса перехватило дыхание. – Вы уверены? А фамилию она не называла? Попробуйте вспомнить!
Стоило ли сказать «Энни Крук»?.. Нет. Переигрывать было опасно.
– Не помню. По-моему… нет, я не уверена, – отозвалась служанка.
Последовала пауза. Римус застыл на месте, словно пораженный молнией. Ядрах в пятидесяти от них раздался смех. Где-то залаяла собака.
– Энни Чепмен? – произнес журналист наконец чуть ли не шепотом.
Грейси испытала глубокое разочарование. Ее версия рухнула в одно мгновение. Она ощутила холодок внутри.
– Не знаю, – сказала девушка с безразличием, которое не в состоянии была скрыть. – А что? Кто это был? Какой-нибудь тип, который искал дешевую женщину на ночь?
– Не имеет значения, – быстро сказал Римус, стараясь не показывать, насколько эта информация была важной для него. – Чрезвычайно вам благодарен. Вы оказали мне огромную услугу.
Сунув руку в карман, он вынул три пенса и протянул ей. Грейси не отказалась. По крайней мере, теперь она сможет отдать ее Телману. И во всяком случае, эти деньги понадобятся ей, если Римус поедет куда-нибудь еще.
Линдон двинулся по Коммершл-стрит в сторону Уайтчепел-Хай-стрит – не оглядываясь, переступая через булыжники мостовой и уклоняясь от тележек с углем. Ему и в голову не могло прийти, что за ним ведется слежка. Грейси опять приходилось время от времени переходить на бег, чтобы не отстать от него. Спустя некоторое время журналист повернул на запад и направился к ближайшей автобусной остановке. Однако вместо того, чтобы вернуться в Сити, как она ожидала, он опять сделал пересадку в Холборне и поехал на юг, в сторону реки, а потом по набережной, и сошел возле здания полицейского управления Темз-Ривер.
Следуя за ним, Фиппс соблюдала все мыслимые меры предосторожности. Она распустила волосы, вытащив шпильки, вымазала грязью щеки, шла с опущенной головой и была совершенно не похожа на ту девушку, с которой Римус заговорил на Хэнбери-стрит. Теперь она больше напоминала уличного мальчишку, собиравшего объедки на набережной, и надеялась, что ее за такового и примут те, кто потрудится взглянуть на нее дважды.
Линдону тоже нельзя было отказать в изобретательности. Когда дежурный сержант поинтересовался, что ему угодно, он изложил версию, которую, по глубокому убеждению Грейси, специально сочинил для этого случая.
– Я разыскиваю пропавшего двоюродного брата, – сказал он с озабоченным видом, наклонившись и опершись руками о стол. – До меня дошли сведения, что человек, похожий на него по описанию, был извлечен из воды возле Вестминстерского моста седьмого февраля этого года. Бедняга оказался причастен к столкновению карет на улице, в результате которого едва не погибла маленькая девочка, и из-за угрызений совести пытался свести счеты с жизнью. Это правда?
– Да, – ответил сержант. – Такой случай проходил у нас в сводках. Парня звали Никли. Но я не уверен, что он действительно хотел свести счеты с жизнью. – На его лице появилась кривая усмешка. – Перед тем как прыгнуть в воду, он снял с себя пальто и ботинки, а настоящие самоубийцы так никогда не поступают.
В голосе дежурного отчетливо прозвучало презрение.
– Он немного проплыл, а потом, как и следовало ожидать, вылез на берег, – добавил он. – Его доставили в Вестминстерскую больницу, но никаких травм у него не обнаружили.
– Кстати, – сказал Римус небрежным тоном, словно ему только что пришло это в голову, – эта девочка… как ее имя… с нею всё в порядке?
– Да. Она подверглась серьезному риску, но не пострадала, только очень сильно испугалась. Сказала, что такое с ней уже не в первый раз. До этого она однажды тоже чуть не попала под карету. – Полицейский покачал головой и поджал губы. – Сказала, что это была та же самая карета, но я не думаю, что она способна отличить один шикарный экипаж от другого.
Грейси заметила, как репортер напрягся, а пальцы его рук сжались в кулаки.
– Два раза? – переспросил он. – Одна и та же карета?
Он утратил всякую осторожность и не скрывал, что этот факт имеет для него большое значение.
Сержант рассмеялся.
– Да нет, конечно! Маленькая девочка… всего семь или восемь лет. Что она может смыслить в каретах?
Римус был больше не в силах сдерживаться. Он подался еще больше вперед.
– Как ее звали?
– Кажется, Элис, – ответил дежурный.
– А фамилия?
Полицейский посмотрел на него внимательнее.
– А в чем дело, мистер? Вам что-то известно и вы хотите сообщить нам?
– Нет-нет! – быстро ответил Римус. – Это семейное дело. Как говорится, в семье не без урода, понимаете? Не хочется, чтобы это стало достоянием гласности. Но мне бы очень помогло, если б я узнал имя той девочки.
Лицо сержанта приняло скептическое выражение. Он взглянул на Линдона с подозрением.
– Так вы говорите, двоюродный брат?
Римус не оставил себе возможности для отступления.
– Да. Он для нас настоящая головная боль. Помешался на этой девочке, Элис Крук. Я надеюсь, что это была не она.
Услышав это имя, Грейси ощутила, как по ее телу пробежала дрожь. Итак, что бы ни пытался разузнать журналист, он продолжал свое расследование.
Лицо сержанта немного смягчилось.
– Боюсь, это была она. Мне очень жаль.
Римус закрыл лицо руками, но стоявшая сзади служанка по его позе поняла, что он скрывает не горе, а радость. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы овладеть собой. Опустив руки, репортер взглянул на собеседника.
– Благодарю вас, – коротко произнес он. – За время, которое вы на меня потратили.
Повернувшись, Римус пролетел мимо Грейси, вышел на улицу и двинулся с такой скоростью, что ей пришлось бежать за ним, чтобы не упустить его из виду. Если сержант и заметил ее, то наверняка решил, что она приходила вместе с Линдоном.
Между тем репортер направился обратно, в сторону от реки, время от времени бросая взгляды по сторонам, словно в поисках чего-то. Грейси держалась на некотором удалении от него, при случае скрываясь за прохожими – рабочими, клерками, уличными торговцами или мальчишками-газетчиками. Подойдя к зданию почтового отделения, Римус вошел внутрь, и девушка последовала за ним.
Взяв карандаш, Линдон быстро написал дрожащей рукой записку, сложил лист вдвое, засунул его в конверт, купил марку, наклеил ее и бросил письмо в ящик. Выйдя на улицу, он двинулся дальше с прежней скоростью. Грейси снова пришлось бежать за ним.
Она обрадовалась, когда Римус, очевидно проголодавшись, зашел в паб, чтобы пообедать. У горничной сильно болели ноги, и она с большим удовольствием воспользовалась возможностью посидеть, тоже перекусить и понаблюдать за журналистом в комфортных условиях.