Один вид Вархара привел мрагулов в страшное замешательство.
Едва мы показались на пороге их просторной палаты на десять коек, парни даже не побледнели, скорее уж позеленели. Натянули одеяла до самых глаз и вжались в кровати так, что матрасы недовольно заскрипели.
Гвенд осторожно вошел вслед за Вархаром и прислонился к стене, словно боялся, что зрелище будет сногсшибательным в прямом смысле слова.
Истлы поступили так же. И только Эйдигер вольготно облокотился о дверной косяк, закинул ногу за ногу и наблюдал за всем с незабываемым фамильным оскалом, достойным запечатления в мраморе.
Серые глаза мрагулов почти вывалились из орбит, метались от одного скандра к другому, пальцы нервно комкали кончики одеял.
– Они? – спросил Вархар у истлов, изогнув бровь с родинками.
Ребята дружно закивали.
– Ну что ж… – Вархар размашисто прошелся по палате – ему хватило пары десятков шагов, чтобы пересечь ее и вернуться обратно, – и посмотрел на мрагулов так, как смотрел на крипсов перед боем.
Пострадальцы замерли, в ужасе наблюдая за каждым движением скандра. Он молча остановился перед кроватями, широко расставил ноги и скрестил руки на груди. Я аж залюбовалась. В отличие от Гвенда, свидетелей-истлов и пациентов Эйдигера, я-то отлично знала – ничего Вархар мрагулам не сделает. Но они-то об этом не догадывались!
Свирепый вид могучего варвара склонял к откровениям и более сильных духом студентов и преподов.
– Итак. Учитывая, что мы уже в травматологии, – Вархар обвел палату красноречивым взглядом, – цацкаться с вами я не намерен. Поэтому рекомендую следующее. Честно во всем сознаться и не отрывать персонал отделения от срочных пациентов. Хотя… – Скандр закатил глаза к потолку, и я едва не захихикала. – Я и сам умею неплохо вправлять суставы и переломы. Сам наношу, сам вправляю. Так и поступает любой порядочный варвар. Только все без анестезии. Но если очень попросите… и это могу организовать. Дынц по башке – и вы ничего не чувствуете. Возможно, несколько суток.
– П-простите! А можно мы вначале расскажем, как дело было? – дрожащим голосом запричитал один из мрагулов – самый прыщавый, но явно главный заводила.
Вархар оценил его взглядом, словно прикидывал, какую нужно вырыть ямку, чтобы закопать лгунишку. Парень выпрямился на кровати, будто шест проглотил, и со страху затараторил без разрешения:
– Эти, – он судорожно ткнул пальцем в сторону истлов, – всю дорогу нас задирали. Отбили у меня девушку. Ну и вообще постоянно соперничали. Ну, мы и решили проучить их. Наврали про внушение. Пусть боятся! Думают, что мы и их, как родителей. А потом они…
– Стоп! – прервал поток красноречия студента Вархар и медленно, с чувством уточнил: – Так это не вы? Вы все наврали? А кто же?
Мрагул дернулся на постели, его приятели тоже, и матрасы жалобно заскрипели снова.
– Н-не знаю, – простонал парень, очень некстати приподнялся и посильнее сжал в руках одеяло. – П-правда не знаю.
Вархар сделал шаг к постели мрагула, и парень резко откинулся назад… Бум-м… Затылок студента встретился с изголовьем кровати.
– Ой, – пожаловался мрагул, потирая ушибленное место.
Вархар лихо крутанулся на пятках и обратился к лопоухому истлу.
– Ну что? Внушать говорить правду умеешь?
– Да! – Парень вытянулся по стойке смирно и закивал, как китайский болванчик.
– Внушай! – царственно скомандовал Вархар.
Лопоухий энергично подскочил к постели мрагула, будто ждал этой встречи много-много лет. Я думала, еще немного, и парень начнет потирать руки в предвкушении. Но он повел плечами, словно разминался, и медленно, делая ударение на каждом слоге, произнес:
– Говори правду.
Мрагул уставился на лопоухого, не мигая, не двигаясь и даже не сглатывая, словно разом окаменел.
Истл не шевелился тоже, и мне почудилось, что от него к сопернику течет странная, зелено-синяя энергия. Она клубилась вокруг головы мрагула и оседала ему на темечко, тонкой вуалью ложилась на лицо и стекала вниз, к шее.
Вархар обернулся к Гвенду. Проректор тут же вытянулся струной и расправил плечи.
– Он верно все сделал? – сурово уточнил скандр.
Гвенд быстро кивнул.
– Он отлично все сделал, – добавил с гордостью в голосе.
– Нашли чем гордиться, – скривился Вархар и без перехода обратился к мрагулу: – Так это вы навнушали черт-те что гостям Академии? И родителям этих, – он кивнул на истлов. – Убогих.
– Нет, не мы, – бодро ответил мрагул. – И понятия не имеем – кто это учудил.
– Я же говорил, – небрежно махнул в сторону пациентов Эйдигер. – Какие из них внушатели? Даже этот, – он бесцеремонно ткнул пальцем в лопоухого, – и то лучше внушает.
– Жаль, – расстроился Гвенд. – Я надеялся, что мы близки к разгадке. Гостей лечить надо. Очень срочно.
И вдруг опомнился, окинул всех взглядом, в котором ясно читалось: «Что я тут делаю? Зачем выдаю стратегически важную информацию?»
– Да уж! Лажаешь по-черному! – Вархар в энный раз хлопнул Гвенда по плечу, и проректор отшатнулся к стене. – Ладно. Уверен, никто ничего не скажет, да? – Скандр вскинул бровь и обвел присутствующих фирменным взглядом. Я уже начала опасаться – как бы кто не вспыхнул факелом.
Студенты почти синхронно изобразили китайских болванчиков. Гвенд угрюмо вздохнул. Эйдигер пожал плечами и обрадовал проректора от всей широкой скандровской души:
– Да о том, что, если гости не очнутся в ближайшие дни, их мозгам кирдык, уже только ленивый в Академии не шушукается. Забудь мечтать о тайне.
После этого откровения Мастгури весело подмигнул мне, плотоядно улыбнулся Вархару – наверное, то была самая дружеская его улыбка – и стремглав покинул палату.
– Все свободны!
Услышав эти слова от Вархара, Гвенд едва сдержал счастливую улыбку. Я прямо видела, как губы его дрогнули, а голубые глаза просияли впервые за наше знакомство. Истлы улыбок не сдержали и вприпрыжку побежали прочь по коридору. Проректор устремился за ними – не менее торопливо, но чуть более степенно.
Вархар приобнял меня за талию, и мы неспешно двинулись следом. Я сразу поняла, что скандр хочет поговорить наедине. Это казалось таким удивительным, прекрасным – чувствовать желания и читать мысли своего мужчины безо всякой магии. Только потому, что он мой, и между нами настоящая, глубокая связь. Когда слабеют колени и когда просыпаешься утром, хочется видеть только его лицо. Даже если это лицо сообщает о нашей совместной ночи всей Академии.
Мимо нас размашисто промаршировало шестеро медбратьев-мрагулов.
Двое везли тележки, накрытые белоснежными холстинами. Под ними что-то тихо позвякивало – то ли инструменты, то ли шприцы. Очень надеюсь, не очередная суперустановка для полного и безграничного исцеления, присланная в подарок Эйдигеру любящим братом. С младшего Мастгури станется.
Покосившись на нас, подстреленные огненным взглядом Вархара мрагулы заторопились прочь, а мы поспешили на выход из отделения.
Сзади стукнула палатная дверь – санитары доставили свой «пыточный инструмент» к «счастливым» больным.
Мы быстро пересекли холл, спустились на первый этаж, немного помедлили – Вархар с заметным сожалением расставался с этим зданием – и вышли наружу.
Скандр нарочито отвернулся от ближайших корпусов, увешанных завитушками и усыпанных статуэтками, как новогодняя елка – игрушками.
Время близилось к вечеру. Сегодня у нас не было лекций, и Вархар направился к общежитию. Я не возражала. Денек выдался тот еще. Хотелось просто выдохнуть и больше ни о чем не думать. Ни о крипсах, ни о сумасшедших внушателях, ни об их не менее сумасшедших жертвах. И особенно о том, насколько чужим и необычным выглядел тут мой варвар.
Вскоре стало ясно, что скандр повел меня очень длинным и кустистым путем. В прямом смысле слова кустистым. Вархар выбрал дорожку, отделенную от ближайших корпусов небольшими, но пышными рощицами.
Солнце уже почти не припекало, легкий ветерок шелестел в кронах раскидистых деревьев, словно шептался с кем-то. Несколько больших стрекоз кружили над тропинкой, выложенной ярко-красным булыжником. То и дело садились на выкрашенные в золото деревянные скамейки, больше похожие на троны для нескольких человек сразу.
В воздухе витал сладкий цветочный запах с ноткой корицы – как обычно здесь, слишком приторный, но я уже начала привыкать.
Прямо перед нами вышел на дорожку огромный полосатый кот – пушистый, ушастый и очень важный. Он поднял хвост трубой и пристроился рядом с Вархаром, не отставая ни на шаг.
– А местные животные посмелее местных проректоров и студентов, – хохотнул скандр.
Я дернула Вархара за локоть, опасаясь за кота. Но скандр улыбнулся – по-своему ласково и проникновенно.
– Оленька, да ладно тебе. Не обижу я его. Давай лучше подумаем – как же это так? Кто-то навнушал высоким гостям. Все об этом знают, но никто ничего не знает.
Я посмотрела в его глаза, на любимые родинки над бровью, и в голове промелькнула мысль.
– Я уверена, что это не студенты, а те, у кого есть возможность хорошенько спрятать концы в воду.
Вархар нахмурился и кивнул.
– А ты молодец. Думаю, ты права, студентами тут и не пахнет. Не того полета птицы. Где-то что-то да просочилось бы. Брать надо выше. Но не этот же ректор-дерево? Нет… не похоже. Проректор тоже кажется порядочным. Хлипким, без вкуса, но порядочным.
От внезапной догадки я даже притормозила:
– А если это кто-то из медкорпуса? Ведь больных наверняка первым делом привезли туда? И у медиков было больше всего времени и возможностей замести следы.
Вархар приостановился тоже, обнял покрепче. Его удивительные глаза затмили весь мир. Сердце радостно подпрыгнуло, и меня окутало привычное ощущение уюта и полной защищенности. Скандр улыбнулся – как обычно по-своему, но все равно безумно тепло и нежно. Или мне только почудилось? Да не-ет! В глазах Вархара отражалось восхищение – настоящее, неподдельное. Он подхватил меня на руки и рванул в общежитие.