Да и Андропов, в который уже раз сослужил грузинскому протеже дурную службу. С самого полицейского переворота в Грузии он настаивал на ускоренной русификации республики. Отчасти делал это в угоду Брежневу, который относился к Шеварднадзе настороженно, — отчасти — потому, что сам был убежденный “имперец“ и предрассудки и претензии малых наций считал злом, подлежащим искоренению. К тому же он прямо налагал на Грузию азербайджанский образчик, где марксистско-ленинская пропаганда и настойчивая русификация, проводимая полицейскими методами, не вызывали до поры до времени ни поджогов правительственных зданий, ни массовых демонстраций. И когда Андропов — через Шеварднадзе — предложил Грузии азербайджанскую модель насильственной русификации, в этом опять сказался порок его непреклонного имперского мышления. Азербайджанский язык оригинального арабского письма был переведен в 1925 году на латинский алфавит, а в 1939 году — на кириллицу и после таких радикальных операций несколько утратил национальную выразительность. Решившись на полную дискриминацию Грузии, Андропов по чистому невежеству даже не догадывался, что оказался последним в длинном ряду завоевателей, безуспешно пытавшихся одолеть или хотя бы повлиять на грузинский язык. Впереди него были византийские императоры, персидские шахи, хазарские и арабские калифы, турецкие султаны и монгольские ханы.
Короче, в марте 1978 года, в самый разгар националистических страстей в Грузии, Андропов приказал Шеварднадзе опустить в черновом варианте грузинской Конституции пункт, декларирующий национальный язык государственным языком республики. На фоне Грузии это был очень грубый, вульгарный ляпсус — типичная уловка политического интригана, не знающего реального положения вещей. Так велика его слепота к окрестному миру и так безгранично имперское презрение к национальной проблематике в одной из вассальных республик, что он действительно рассчитывал, будто грузины не заметят столь незначительного упущения в Конституции, законодательно превращающего Грузию в российскую колонию.
Шеварднадзе и без того, стараясь угодить Москве, увеличил количество русских уроков в грузинских школах, потребовал, чтобы все научные диссертации, написанные по-грузински, были одновременно представлены по-русски. Доходило до нелепицы: диссертацию о переводах Лопе де Вега на грузинский язык с испанского в свою очередь надлежало переводить на русский с грузинского. Мотивировку такому требованию грузинский руководитель дал со слов Андропова: русский язык для народов СССР — это все равно что английский для народов мира. Здесь можно только посочувствовать Шеварднадзе. Он не был идеальным службистом, почти автоматическим исполнителем приказов, как Гейдар Алиев и каким его воспринимал по аналогии с Алиевым державный патрон Андропов. Четкая схема полицейского переворота в советской республике, представленная Андропову Алиевым, затемнилась в Грузии национальной идиосинкразией. Национальный фон, на который накладывалась политическая схема, слишком густ, колоритен, полнокровен, чтобы не вызвать сильного ее искажения.
В отличие от Андропова, Шеварднадзе знал, что в Грузии, находившейся у России в полном экономическом и политическом подчинении, единственным орудием независимости остался уникальный грузинский язык — источник национальной гордости и символ этнического выживания нации на протяжении долгих столетий иноземных завоеваний и гнета. Грузинский язык настолько эффективно сопротивлялся посторонним влияниям, что наследие Шота Руставели, великого поэта XII века, доступно в подлиннике школьнику младших классов.
События разворачивались так, как нетрудно было представить Шеварднадзе, в данном случае лицу страдательному, заранее. Сотни демонстрантов, в основном студенты Тбилисского университета, прошли с лозунгами, требующими восстановления государственного статуса грузинского языка, перед зданием ЦК партии. И когда Шеварднадзе с балкона обратился к ним в библейско-риторическом тоне: “Дети мои, что вы делаете?“ — в ответ послышались брань и крики: “Мы не твои дети! Поезжай в Москву — там у тебя и дети, и родители!“
Грубая ошибка Андропова сильно скомпрометировала Шеварднадзе в глазах соотечественников. На этот раз все понимали, что на такой антинациональный поступок его вынудила Москва. Но так обнажилась вся глубина зависимости руководителя республики от московской метрополии, и это сильно уязвляло грузинскую гордость. На следующий день по личному распоряжению Брежнева и Суслова исчезнувший пункт был восстановлен в тексте новой Конституции, почти полностью совпадая с текстом грузинской Конституции 1937 года: “Государственным языком Грузинской Советской Социалистической Республики является грузинский язык“.
Но уступка Кремля только обострила проблематику, накалила страсти и вывела Грузию в первые ряды борьбы с засильем русского языка. Вслед за грузинами другие кавказские народы — армяне и азербайджанцы — после уличных демонстраций также добились, чтобы их родные языки были конституционно признаны государственными языками республик. Борьба шла за империю и против нее, за утверждение национальной независимости или ее окончательную утрату, и это понимали обе стороны исторической битвы языков, которая происходила в конце 70-х годов в кавказских республиках СССР.
Что касается Грузии, то там, благодаря тактической оплошности Андропова, начался процесс, противоречащий всем законам общежития братских республик под общей имперской крышей: взамен русификации — наоборот, грузинизация. Честолюбивые родители предпочитают теперь отдавать детей не в русские, а в грузинские школы, незнание русского уже не является непреодолимой преградой в карьере, и даже сами русские, которых в Тбилиси 12,3 процента, впервые оказались перед выбором: изучать грузинский язык либо уезжать обратно в Россию. Число русских, считающих грузинский своим вторым языком, возросло с 10,5 в 1970 году до 15,5 процента в 1979-м. Вот к каким непредсказуемым, прямо фантастическим результатам может привести игнорирование национальных особенностей и исторических традиций!
Будем, однако, справедливы к Андропову — в одной очень важной для Грузии сфере он пришел на помощь Шеварднадзе, и между ними началось тайное, тесное и плодотворное сотрудничество. Хотя оба жандарма — и русский и грузинский — не были специалистами по сельскохозяйственному производству, но инертная структура власти в Советском Союзе такова, что инициатива любых реформ на самых специфических участках народного хозяйства должна исходить от руководителя страны. Так было с Хрущевым, который стал фактически главным агрономом Советского Союза и лично — путем безудержных реформ — попытался вытащить сельское хозяйство из того болота, в каком оно оказалось благодаря другому “агроному" — Сталину и его “революционной “ идее коллективизации. Так произойдет с Андроповым, который перенесет опыт реформ с грузинского черновика на всероссийский чистовик: в апреле 1983 года он объявил о реорганизации в Грузии.
Посол СССР в Венгрии в 1956 году Ю. В. Андропов.
Короткий триумф венгерской революции: «отрубленная» голова свергнутого памятника Сталину в Будапеште.
Генрих Ягода: расстрелян в 1938 году.
Николай Ежов: расстрелян в 1939 году.
Лаврентий Берия: расстрелян в 1953 году.
Владимир Семичастный: снят с поста Председателя КГБ в связи с бегством за границу дочери Сталина Светланы Аллилуевой и публикацией ею воспоминаний о жизни за кремлевскими стенами.
Советская делегация, прибывшая в Будапешт в марте 1961 г., на встрече с венгерскими лидерами.
Главное здание Комитета государственной безопасности. Здесь же находилась печально знаменитая Лубянка — тюрьма, где подвергались пыткам и были убиты многие тысячи политзаключенных.
Неосталинизм в СССР. На груди этого человека, жителя старинного города Суздаля, вытатуирован портрет Сталина.
Несколько месяцев спустя после падения Хрущева: Андропов между двумя коммунистическими лидерами — китайским премьером Чжоу Эньлаем и советским премьером Алексеем Косыгиным. Крайний слева — Фам Ван Донг из Советского Вьетнама.
Андропова развеселила шутка Леонида Ильича. На переднем плане — министр иностранных дел Андрей Громыко.
Главные действующие лица «кавказской репетиции» Ю. Андропова: генерал Гейдар Алиев, шеф Азербайджанского КГБ, и генерал Эдуард Шеварднадзе, министр внутренних дел Грузии. С помощью Андропова они осуществили чекистский переворот и стали лидерами своих республик; первый — в 1969, второй — в 1972 году. Через несколько дней после «самоназначения» Андропова Генеральным секретарем в 1982 году, один из «путчистов», Алиев, был вызван в Москву, введен в Политбюро и назначен первым заместителем Председателя Совета Министров СССР.
Леонид Брежнев, Алексей Косыгин и Николай Подгорный. Тройка, сменившая Хрущева в «маленьком октябре» 1964 и распавшаяся в результате интриг Андропова, закончившихся опалой Подгорного. Фотография была сделана в 1976 году в московском аэропорту «Внуково». На втором плане министр обороны Дмитрий Устинов и улыбающийся Юрий Андропов.
Разгром Андроповым диссидента:
советский эмигрант генерал Петр Григоренко держит свою фотографию в парадной форме.
После активного участия в борьбе за права человека Григоренко был лишен звания, генеральской пенсии, помещен в психиатрическую клинику и — уже после отъезда из СССР — лишен советского гражданства.
Арест на улицах Москвы — итог всякого политического протеста
Похороны главного идеолога страны Михаила Суслова 29 января 1982 года.
В тот же день Андропов арестовал друзей дочери Брежнева — Галины, и сделал очередной успешный ход, который спустя несколько месяцев привел его к власти при еще живом Брежневе. За гробом идут: ближайший помощник Брежнева — Кириленко, выключенный Андроповым из политической жизни вскоре после похорон Суслова; сам Брежнев, умерший спустя 9,5 месяцев, а также Громыко, Тихонов, Черненко.