На основании указаний Главного военного совета приказываю: Управление Дальневосточного Красного знамени фронта расформировать… Маршала т. Блюхера от должности командующего войсками Дальневосточного Краснознаменного фронта отстранить…»
Негодование Сталина по поводу бездарного руководства Блюхера было, по-видимому, особенно сильным: ведь вождь защищал Блюхера от справедливых, как выяснилось, нападок Гамарника и его сторонников. В том случае противники Сталина определенно были правы, хотя этой деловой правдой пришлось пренебречь ради «политической целесообразности».
Создается впечатление, что Ежов и его команда ждали хотя бы малейшей зацепки для того, чтобы осудить или даже расстрелять того или иного партийного или государственного деятеля. А тех, кто к ним попал, уже почти невозможно было спасти, как это было, например, с Егоровым, Федько, Блюхером. Повторим, «ежовцы» упивались своей властью над людьми.
Сталин нанес упреждающий удар по своим противникам, развязав настоящий государственный террор. Если бы он этого не сделал, то, пожалуй, был бы осуществлен подобный террор против его сторонников.
Возможно, Сталин сознательно предоставил огромные полномочия Ежову и карательным органам, не зная, откуда можно ожидать ударов внутренней оппозиции. Перед ним постоянно маячил «призрак Троцкого» – образ лютого врага и объединителя всех оппозиционных сталинскому курсу сил. Германский историк Г.Т. Риттер-Спорн, опираясь на «смоленские архивы», захваченные немцами во время войны, пришел к выводу, что в 1936–1938 годах Сталин «не всегда был способен управлять ходом событий». Это вполне вероятно.
Можно даже сказать, что иначе и не могло быть. Ведь Сталину (придется снова напомнить) приходилось постоянно решать сложнейшие вопросы внешней и внутренней политики, осуществлять оперативное руководство гигантской страной в очень непростой период ее существования, обдумывать новые, еще небывалые в истории проблемы экономического, социального и культурного, научно-технического развития социалистического общества. У него оставалось слишком мало времени (в отличие от Троцкого) на любые интриги и козни.
И еще одна важная особенность ситуации: страна находилась под угрозой агрессии как с запада, так и с востока. А она еще не была подготовлена к ведению современной войны.
Можно возразить: да почему же тогда Сталин разгромил руководящие армейские кадры?!
Масштабы такого «разгрома» впечатляют, только если учитывать высший командный состав: маршалов, «генералов» (формально тогда такого воинского звания не было). Из них действительно пострадало большинство. Относительно офицерского состава этого никак нельзя сказать.
Некоторые публицисты называют цифру 40 тысяч. Откуда она взялась? Оказывается, общее число уволенных из Красной Армии офицеров в 1937–1939 годах составило 37 тыс. Из них около 3 тыс. приходится на «естественную убыль» (по смерти, болезням, возрасту, моральному разложению, уголовным преступлениям). Оставшиеся 29 тыс. были уволены по политическим мотивам. Из них были расстреляны по одним данным 1 тыс., по другим – 3–4 тыс. человек. Арестовано и попало в заключение 6–8 тыс. человек. А около 13 тысяч офицеров были восстановлены в армии до 1 января 1941 года. Таким образом, общие потери по «политическим мотивам» составили 16 тыс. офицеров.
Много это или мало? На 1 января 1941 года в РККА служило 580 тыс. офицеров, а через 5 месяцев, после выпуска военно-учебных заведений, число их выросло до 680 тыс.
О том, каков был стратегический гений главного репрессированного маршала Тухачевского, мы уже говорили. Некоторые публицисты утверждали, что он был специалистом по ведению войны в новых условиях, когда многое решает техника, но и это – глубокое заблуждение.
Что было бы, если бы гитлеровская Германия воевала с Красной Армией, вооруженной согласно предложениям Тухачевского? Маршал заказывал промышленности только танки, поскольку считал, что в Красной Армии их должно быть более 10 тыс., и совсем не обращал внимания на сопровождающую технику. А немцы, имея всего 2 тыс. танков, в 1940–1941 годы захватили половину Центральной и Западной Европы. Их танковые части и соединения были насыщены бронетранспортерами, вездеходами, передвижными ремонтными мастерскими, грузовиками, мотоциклами.
Как мы знаем, Тухачевский ратовал за тяжелые бомбардировщики, тогда как немецкие асы господствовали в небе Европы на истребителях и пикирующих бомбардировщиках. У них широко использовались самолеты-разведчики, взаимодействовавшие с артиллерией. Об этом Тухачевский не думал. Наконец, он собирался снять с вооружения ствольную артиллерию, заменив ее аэродинамическими пушками, которые так и не были взяты на вооружение. Фактически, Тухачевский мог оставить Красную Армию без артиллерии, обрекая ее таким образом на поражение в грядущей войне. Только личное вмешательство Сталина спасло страну. Кстати, Тухачевский приказал отменить вооружение пехоты минометами, чтобы заменить их неэффективными ручными мортирами, которые, к счастью, так и не были запущены в производство…
Многие из тех, кто борется за права отдельной конкретной личности, слишком часто при этом забывают о правах миллионов. И это отвратительно уже потому, что миллион тоже состоит из конкретных личностей, порой ничем не хуже тех, о которых пекутся ревнители «прав человека». Они забывают о том, что есть еще права людей, народа, миллионных масс.
Мы не стремимся оправдывать разгул репрессии, при котором неизбежно страдают и невинные люди или те, вина которых минимальна. Просто следует иметь в виду, что государственный деятель, так же как военачальник во время боевых действий, ориентируется прежде всего на статистику, иначе он за отдельными деревьями не увидит леса и заблудится в дебрях проблем.
Операция «Медведь»
Общая ситуация в мире в конце 30-х годов и в последующие десятилетия могла бы существенно измениться, если бы удалось одно из нескольких покушений на Сталина. О некоторых из них стало известно лишь сравнительно недавно.
Среди документов французского особого архива было обнаружено донесение французской разведки, где сообщалось, что 1 марта 1938 года во время вечерней прогулки по территории Кремля на Сталина было совершено покушение. Человек в форме офицера войск ГПУ попытался его убить. Как выяснилось позже, это был лейтенант Данилов, военнослужащий тульского гарнизона. В Кремль он попал по поддельным документам.
На допросе Данилов показал, что его целью было отомстить за маршала Тухачевского. Он признался, что состоит в тайной террористической организации.
«Можно относиться к этому признанию как угодно, – пишут А. Колпакиди и Е. Прудникова, – однако четыре человека, которых он назвал как своих сообщников, не дожидаясь ареста, покончили с собой. Это были инженер Астахов, штабной майор Войткевич, капитан Одивцев и капитан Пономарев».
К сожалению, обстоятельства этого покушения в деталях неизвестны. Зато удалось выяснить достаточно подробно сведения о другой, более серьезно подготовленной акции, имевшей ту же цель.
…В июне 1938 года по таежной тропе с советской стороны в сторону границы с Маньчжурией пограничники сопровождали начальника Дальневосточного управления НКВД Г.С. Люшкова. Он шел, как предполагалось, на встречу с особо ценным тайным агентом, – настолько законспирированным, что его не должны были видеть даже сопровождающие. Пограничники оставили Люшкова у самой границы – дальше он пошел один.
Ждать его пришлось долго – пока не выяснилось, что Люшков перешел к японцам. Белоэмигрантская пресса писала, что перебежчик – из немногих уцелевших «ягодинцев», ценнейшее приобретение для иностранных разведок.
Как вспоминал сотрудник разведки японского генштаба Масаюки Сагуэси: «Большую значимость для разведки представляла информация Люшкова, что было поистине бесценным, о советской шпионской сети в Маньчжурии».
Но даже этот высокопоставленный чекист не знал самых главных резидентов, которые подчинялись непосредственно Москве. У них были клички «Као» и «Лео».
Люшков предложил своим новым хозяевам разработать и осуществить операцию по ликвидации руководителя СССР. В этом его охотно поддержал генштаб Японии. Так была утверждена тайная диверсионная операция под кодовым названием «Медведь». Она имела целью уничтожить Сталина в одной из его резиденций.
В качестве исполнителей были отобраны шесть белогвардейцев из «Союза русских патриотов», им следовало тайно перейти границу СССР и приехать в Сочи. Там, точнее – в Мацесте, Сталин периодически принимал лечебные ванны. Принимая процедуры, он оставался в комнате один.
Вот что пишут Колпакиди и Прудникова: «Люшков в свое время был начальником Азово-Черноморского управления НКВД, знал весь ритуал «омовения» до тонкостей.
По ночам напор воды в ванный корпус уменьшали, уровень ее опускался, и можно было по водостоку добраться до подземного накопителя. Высота его около 3 метров. В углу в потолке имелся люк, который вел в кладовку, где хранились метлы, тряпки и прочее хозяйство уборщиков. Так можно было проникнуть в ванный корпус.
В бойлерной работали двое техников, которых должны были заменить террористы. В лагере в Чангуне соорудили макет корпуса. Террористы учились обращаться с механизмами, чтобы ни у кого не возникло подозрений, что техники вовсе не техники.
После приезда Сталина двое одетых в халаты техников должны открыть люк и впустить остальных. Затем предполагалось уничтожить охрану и только потом убить Сталина. Все было продумано до мелочей. На репетициях в девяти случаях из десяти охрана не успевала среагировать. Возвращение группы не планировалось.
Все террористы были смертниками».
Последнее утверждение звучит излишне категорично. Если учесть, что участники покушения имели советские документы и были вооружены, им, по-видимому, предписывалось после совершения теракта рассредоточиться и попытаться выбраться из страны по одиночке.
В начале 1939 года группа отплыла на пароходе «Азия-Мару» в Неаполь. 19 января она прибыла в Стамбул.