На самом деле, если бы они не грызли локти, а ели больше человеческих сердец, как хорошие клингоны, они бы вообще не оказались в Гре’Торе.
Музыка и театр
The afterlife
Ангелы в архитектуре
Пол Саймон долгое время задавался вопросами смертности. Начиная с композиции Old Friends 1968 года и заканчивая запутавшимися героями среднего возраста в You Can Call Me Al и The Obvious Child, песни Саймона наполнены тревогой по поводу того неизбежного факта, что, как он выразился в своем первом сольном альбоме, все, что собрано в одно целое, разваливается.
Но человек, который в возрасте 26 лет однажды написал «Как ужасно странно быть семидесятилетним», сам достиг этого возраста в 2011 году и в том же году выпустил альбом So Beautiful or So What. Это диск о Боге, как осознал Саймон во время записи. И это второй сольный альбом, в котором он проводит экскурсию по следующему миру от первого лица.
В песне The Afterlife[16], где звучат мягкая африканская гитара и зайдеко-аккордеон, Саймон рассказывает вымышленную историю о собственной смерти и о том, что будет дальше. В его представлении рай – это медленная и бюрократическая контора, похожая на космический департамент транспортных средств. В конце вы встретите Бога, но, как постоянно повторяется в припеве, «сначала заполните форму, а потом подождите в очереди».
После вашей смерти, согласно песне Саймона, вы в виде духа пройдетесь по земле, задаваясь вопросом, что же будет дальше. К примеру, герой его песни возвращается в свою квартиру, прежде чем небесный свет настигает его, и «сахарно-сладкий» голос шепчет: «Начнем».
Затем вы обнаружите себя в длинной медленной очереди к Лестнице времени, где просящие приближаются к Богу. Продвигаясь потихоньку вперед, вы увидите людей всех рас из разных эпох рядом с вами – Будду, Моисея и всех остальных. Будьте терпеливы! Это ожидание не просто логистическая неразбериха или неудобство. Такова воля Божья, чтобы вы мучились и боролись, чтобы добраться до Него.
Пока вы ждете, пожалуйста, изучите правила. В раю нельзя лезть вне очереди, и вам не стоит беспокоить других умерших. В песне рассказчик замечает девушку, похожую на «королеву выпускного», и заводит беседу с ней с бессмертной фразы для знакомства: «Эй… Как давно ты уже мертва?» Разговор не сказать что задался.
Когда вы наконец достигнете лестницы и начнете подниматься по ней через весь обширный космос, вы ощутите присутствие Бога, но даже не сможете Его толком описать. Саймон подбирает такое сравнение: будто вы плывете сквозь океан любви – «и течение очень сильное». Но когда он пытается облачить в слова свой опыт, все, что он может выдавить из себя, – это белиберда в стиле старых блюзов и рокабилли, как Be-Bop-a-Lula и Ooh Poo Pah Doo. Стоит предположить, что подобные тексты характерны для представителей поколения Саймона, а вот души миллениалов могут вместо этого описать Бога как Zigazig-ah, Mmmbop, ba duba dop или даже Bawitdaba-da bang-da-bang-diggy diggy-diggy. Как писал апостол Павел в Послании к Римлянам о невыразимости Бога: «Но Сам Дух просит за нас в воздыханиях неизреченных».
Бар Heaven
То же, что было раньше
Те, кто когда-либо изучал средневековые представления о загробном мире, знают, что авторы больше сосредотачивались на страданиях в аду и чистилище, чем на блаженствах рая. В аду есть конфликт – пытки и грешники. В чистилище есть арка развития личности – постепенное искупление души. Но рай – это бесконечное, неизменное блаженство. По сути, там мало чего происходит.
Дэвид Бирн представил такую статическую версию загробной жизни в песне Heaven 1979 года группы Talking Heads из альбома Fear of Music. Рай Бирна – это не царство, а бар, похожий на популярное место в Нью-Йорке, куда все пытаются попасть, но он оказывается абсолютно ничем не примечательным, когда вам наконец удается в него протиснуться.
Когда вы только попадете в Heaven[17] (так называется этот бар), то услышите свою любимую песню в живом исполнении. Однако ощущение новизны от этого приятного сюрприза не продлится долго, а музыканты будут играть ее всю ночь, на бесконечном повторе. Вечеринка продолжается, и здесь присутствуют абсолютно все, но гости покидают бар в одно и то же время. (Никогда?) Поцелуйте важного для вас человека в темном углу зала, и поцелуй этот повторится, стоит вам только отпрянуть друг от друга, и он будет все тем же.
Музыкальная группа Talking Heads
Слева направо: Дэвид Бирн, Джерри Харрисон, Тина Уэймут, Крис Франц на рекламной фотографии альбома Remain In Light
wikimedia.org (Public Domain)
«Рай – это место, где никогда ничего не происходит», – бесконечно повторяет Бирн. Однако, согласно минималистичной эстетике группы Talking Heads, это не так уж и плохо. Бирн убеждает нас, что в этом баре есть что-то особенное и здесь даже бывает весело, несмотря на абсолютное отсутствие чего-либо нового. Это очень успокаивающая мысль, если вы планируете провести в раю не один вечер пятницы, а вечность.
Погоня в облаках
Когда за рулем Дьявол
Песню Стэна Джонса 1948 года в стиле кантри и вестерна Ghost Riders in the Sky перепевало множество музыкантов – от Пегги Ли до R.E.M., от Джонни Кэша до Дэбби Харри и Дуэйна Эдди. Его чарующий припев yippie-yi-oh и yippie-yiay создает впечатление, что главные персонажи отлично проводят время в их зловещей ковбойской загробной жизни, но это не имеет ничего общего с правдой.
В песне рассказывается о видении, явившемся старому пастуху, который мчал через поле во время начинающейся бури. В облаках он увидел проносящееся мимо стадо бесстрашных быков и коров, каждый с блестящими черными рогами, стальными копытами, красными глазами и еще горящим клеймом на крупе. Мужчина буквально ощущал их раскаленное дыхание. И, будто этого зрелища недостаточно, пастух видит всадников, что ведут скот, – и они могут видеть его.
Если ваша вечная судьба заключается в том, чтобы быть призрачным всадником в небе, то вы скоро поймете, что это далеко не расслабляющая поездка и все не так уж просто. Вам придется управлять огнедышащими лошадьми, что, конечно, круто, но вот скот, который вы ведете, окажется невозможно загнать. («Чертовски обидчивые», как говорят в полях. Никогда не поздно подучить ковбойский сленг!) Стадо будет всегда бежать на недосягаемом расстоянии, как бы сильно вы ни гнали вперед. Вскоре ваше лицо осунется, зрение затуманится, а одежда пропитается потом, но вы ни на йоту не приблизитесь к их громыхающим копытам. Эта погоня будет длиться вечно.
Во время вашей призрачной езды вы пронесетесь «через разорванное небо», но довольно скоро осознаете, что это не рай. На самом деле часть вашей работы заключается в предупреждении смертных, чтобы они исправились в своей нечестивой жизни, если хотят избежать подобной жуткой судьбы. Как видишь, ковбой, этот огненный скот – стадо самого дьявола, а ты находишься в аду. По коням!
Hadestown
Наш враг – бедность, и стена его сдерживает. Мы строим стену, чтобы быть свободными.
Хитом Бродвея в 2019 году был цикл песен Анаис Митчелл Hadestown, превращенный в фолк-оперу, в которой сюжет древнегреческого мифа об Орфее и Эвридике происходит в период Великой депрессии в атмосфере Нового Орлеана. Спектакль Hadestown получил восемь премий «Тони», объявил тур по стране, а публика Нью-Йорка выкупила все билеты на представление, обеспечив себя путешествием в ад целых восемь раз в неделю.
В унылом мире, напоминающем «Пыльную чашу» 1930-х годов, повсюду трущобы, работы практически нет, поэтому отчаявшиеся люди пересаживаются на товарные поезда, идущие в никуда. Особенный состав направляется в подземный мир, или Хейдстаун, как его называют. На последней остановке, на пути к аду, бедные души, подобные вашей, встречают трех всем известных женщин (Судьбы) и щеголеватого мужчину с перьями на ногах и с серебряным железнодорожным свистком. Это господин Гермес, ваш проводник в другой мир.
Но стоит подумать дважды, прежде чем решиться на это путешествие, даже в тяжелые времена. Хейдстаун – это фактически трудовой лагерь для рабов. Вас могут соблазнить предложением о стабильной работе, но не подписывайте этот контракт! Вы буквально продадите свою душу. Большой босс будет громко и возбужденно говорить о вашей новой свободе от нищеты, но на самом деле вы будете день и ночь махать молотом или киркой, забрасывать уголь в котлы или копошиться в заводских цехах с огромными мельницами и машинами Аида. Ведь именно так выглядит покой. Здесь вечная жизнь – это вечная переработка.
Брендинг в Театре Уолтера Керра
Автор Ajay Suresh (CC-BY-2.0, без изменений) https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/6/61/Walter_Kerr_Theatre_-_Hadestown_%2848295952136%29.jpg (дата обращения: 14 июня 2024 года)
Электрический город. Вряд ли у вас будет много времени насладиться достопримечательностями Хейдстауна, но, по крайней мере, это не тусклый мрачный подземный мир. На месте, что когда-то было обычной золотой жилой, Аид создал сталелитейный цех, питаемый окаменелостями мертвых существ и производящий бочки для нефти и автомобили. Здесь невероятно жарко и «ярче, чем на карнавале», потому Аид провел здесь электричество, и не просто свет, а мигающие неоновые лампы и экраны телевизоров.