я в загробный мир, чтобы добиться исцеления хозяина, но это опасное путешествие: духи предков могут задержать мелеке у себя, и тогда больной умрет.
После кончины мелеке долгое время остается рядом с телом усопшего, присутствует при всех обрядах, помогает установить, кто виновен в смерти. Когда погребальные церемонии завершены, мелеке направляется к деревне, где начинается «путь мертвых», ведущий в загробный мир. Он берет с собой каури, чтобы оплатить переправу через реку Вольту, за которой находится деревня мертвых, собаку для охоты, козла для жертвоприношений, пищу и многое другое.
У народа эве «душа жизни», ассоциирующаяся с дыханием, является частицей демиурга и после смерти человека возвращается к нему. Душа-тень (в ней воплощена индивидуальность человека) – воволи – до рождения существует в потустороннем мире, Амедзофе, и после смерти возвращается туда же. При жизни воволи может покидать тело человека и совершать поступки, которые он будет считать сновидениями.
Некоторые народы Африки, например луба, верили, что душа-тень (внутренняя модель человека) после похорон блуждает вокруг могилы «до распада костей». Чтобы обезвредить тень, принадлежавшую дурному человеку, его кости иногда выкапывали и сжигали. «Тень жизни», составлявшая неисчезающее ядро личности, могла свободно покидать тело. После смерти она какое-то время находилась около могилы, а затем удалялась в загробный мир.
Бембе думали, что после смерти тень обитает возле тела, наблюдая за совершением похоронных обрядов. Если тень покидала тело до момента похорон, она превращалась в опасный призрак – мсумбу, который мог навлечь несчастья на близких покойного. При соблюдении всех обрядов дух умершего отправлялся в загробный мир Асингини, а тень присоединялась к тем душам, что обитали в кустарнике или других урочищах на земле.
Фон (Бенин) считают, что у человека две души-тени: внешняя тень – йе и внутренняя тень – венсангун. Йе умершего могла спускаться на землю и проникать всюду. Венсангун находилась в могиле, но одновременно отчитывалась перед верховным богом Маву в деяниях покойного. Если Маву убеждался, что тот был злым человеком, он мог обречь все его души на полное исчезновение.
Само (Верхняя Вольта) считали, что душа-двойник – мере, которую человек получает еще в утробе матери, – может свободно покидать тело и странствовать. За три или четыре года до смерти мере покидает тело человека окончательно. В это время ее можно увидеть в образе обычного человека идущей по пути к деревне мертвых. После смерти человека мере начинает в деревне мертвых новую жизнь: восстанавливает связи с ранее умершими сородичами, вступает в брак, рожает детей, которые не знают земного существования. Наконец, когда мере достигает преклонных лет и умирает, она оказывается во второй деревне мертвых, но и там ее ждет смерть, после которой она находит убежище в дереве или превращается в призрака.
По поверьям йомбе, загробная жизнь душ детей и женщин была самой короткой, чуть дольше у рядовых общинников, пять – десять лет продолжали жить после смерти души знати, десятилетиями жили души вождей, еще дольше – великих государей.
Сереры (Сенегал) связывали смерть души с ее забвением потомками. Они верили, что сначала душа лишь временно покидает тело. Когда тело разлагалось, душа оставляла его окончательно. Душа-дыхание исчезала, и умерший присоединялся к предкам в районе мыса Сангомар. После того как разлагался скелет, а память об умершем исчезала, его душа спускалась к центру земли – Хонолу. Этой участи, которая была равнозначна окончательному разрушению, избегали только обожествленные предки – пангол.
Сама могила считалась воротами в царство мертвых и одновременно символизировала жилище покойного. У некоторых народов умершему придавалось положение, сходное с плодом в утробе матери, что иллюстрирует идею смерти как рождения для нового существования.
На основе веры в связь с предками развились разнообразные формы обрядности, позволявшие «возвращать» умерших пращуров в мир живых.
Переселение душ
У заирских комо лес считался местопребыванием усопших. Предкам принадлежали жившие там звери: считалось, что души умерших могут вселяться в лесных животных.
Лес как вход в загробный мир и воплощение иного мира вообще – универсальное мифологическое представление, встречающееся как в русской волшебной сказке, так и в «Божественной комедии» Данте. Зооморфный образ умершего также широко распространенное представление. Однако у комо речь идет не о ряжении, а о реинкарнации – перевоплощении, обретении нового зооморфного тела.
В верованиях другого африканского народа – хамбукушу (Ботсвана) души рядовых умерших обречены становиться духами, но вот души удачливых охотников становятся животными (мы уже говорили о таком обмене с потусторонним миром в связи с медвежьим культом). Зооморфные души, похожие на больших летучих мышей, считаются посланцами бога Ньямбе. Души же злых колдунов превращаются в маленьких черных человечков о трех ногах, у которых ступни повернуты в обратную сторону (как и хромота, это признак нечистой силы), с красными глазами и длинными обезьяньими хвостами.
Народность куба (Заир) верит в циклы перерождений: душа умершего оказывается сначала в преисподней, где умирает и переселяется в животное. После смерти животного душа переселяется уже в новорожденного ребенка. Представление о непосредственном воплощении душ предков в потомках широко распространено: если йоруба (Нигерия) замечают сходство новорожденного с умершим предком, его именуют Байатунде («отец вернулся») или Йетунде («мать вернулась»).
Сансара и нирвана
Даяки Борнео верят, что душа живет на том свете в семь раз дольше, чем на земле, но затем она вновь возвращается на землю и возрождается в виде гриба, плода, травы или цветка. У человека, съевшего такое растение, родится ребенок, в котором продолжит жить душа умершего. Если же растение пожирает зверь, то душа поселяется в животном и ее будущее зависит от того, станет ли это животное добычей человека. Если животное или растение – носитель души погибнет, душа обречена на окончательную смерть.
Традиция, в которой чрезвычайно развиты представления о переселении душ, – индийская. В Древней Индии тело жертвенного животного (коровы или козы) следовало расчленять и раскладывать на трупе, покоящемся на погребальном костре: сальник – на голову, почки – в руки, сердце – на сердце. Все это покрывали шкурой. Обычай оборачивать умершего в шкуру жертвенного животного распространен у многих народов мира, особенно скотоводческих. Он сродни ряжению и способствует не только перевоплощению, но и перемещению умершего в иной мир. В. Я. Пропп обратил внимание на странный способ, которым пользовались герои русской волшебной сказки, чтобы добраться до тридевятого царства. Герой зашивает себя в шкуру животного или влезает в его падаль, и птица уносит «труп» в иной мир.
Брахманами разрабатывалось учение о двух путях: о «пути предков», представлявшем собой круг, цикл перерождений, сансару, и о «пути богов».
Те, кто знают «путь предков», приносят жертвы и дары, следуют с дымом погребального костра в ночь, затем на темную половину месяца, в полугодие убывающего (зимнего) солнца, в мир предков, затем на луну, где сливаются с напитком бессмертия сомой и становятся пищей богов. Здесь начинался обратный путь по кругу: поглощенные богами, они попадают в пространство, из пространства – в ветер, из ветра – в дождь, из дождя – в землю, где они снова становятся пищей. Пища приготовляется – приносится в жертву на очаге, «огне человека», попадает в женскую утробу – «огонь женщины» – и в виде новорожденного вновь возвращается в мир.
«Путь богов» доступен тем, кто знает истинную веру, а не только ритуал и не предполагает возвращения к телесному существованию: с пламенем погребального костра они попадают не в ночь, а в день, на дневную сторону месяца, в полугодие растущего солнца и в мир богов, соединяются с солнцем, затем – с молнией; в виде молнии первочеловек пуруша ведет их в запредельные дали к творцу Брахману, вечному. Для них нет возврата в мир смертных.
Согласно «Брихадараньяка-упанишаде», на пути сансары кремационный огонь возносит душу на небеса. Затем боги предлагают ее «огню, который есть небесный мир», и она становится жертвенным напитком, сомой. Сома предлагается дождевому облаку, и из этого приношения льет дождь. Дождь орошает землю и становится растением – пищей, которую съедает некое животное. Таким образом, души снова «рождаются в различных условиях червем, насекомым, птицей, львом, вепрем, носорогом, тигром, человеком или еще кем-то, каждый сообразно его поступкам и знанию» («Каушитака-упанишада»). Другие же, «согласно тому, что они сделали и чему научились, входят в неподвижную вещь» («Катха-упанишада»).
Сансара в буддизме обозначает бытие, неизбежно связанное со страданиями и перерождениями живых существ. В безначально существующей сансаре есть шесть видов существ и соответственно разделов: боги, обитающие в девалоке; асуры («небоги»), изгнанные из девалоки и обитающие в основном в пещерах мировой горы Меру; люди; животные; преты – духи, которые не могут удовлетворить своих желаний (в прошлой жизни они были скупыми, жестокими и прожорливыми), их сфера обитания – преталока – находится глубоко под землей; нараки – обитатели ада. Первые три воплощения считаются относительно благоприятными, последние три неблагоприятными, но суть их всех одинакова – страдание. В зависимости от кармы, после смерти можно перевоплотиться в своей прежней сфере, либо в более благоприятной, либо в менее. Например, после смерти человек может переродиться в бога, затем в обитателя нараки, затем в прету, животное, асуру и т. д. Цепь перерождений является безначальной, но она может иметь конец – им служит нирвана.