у, что Синке любил не совсем ту меня, какая я есть, и что мне надо избавляться от этой дурацкой неуверенности. Кроме того, я знаю, что под утро после ночного кутежа голливудские актрисы выглядят совсем не так хорошо, как на плёнке. В реальной жизни большинство из них скорее бледные немочи. Вся их красота — лишь плод иллюзии, создаваемой при помощи света, ракурса, гримёров, парикмахеров и костюмеров.
Р. Д. Лэйнг: Скажи мне вот что — ты не возражала, когда Синке мастурибровал?
Джилли О'Салливан: Нет, совсем нет. Ему по-настоящему нравилось дрочить. Я обычно просила его делать это прямо передо мной — так, что бы он кончал мне в лицо.
Р. Д. Лэйнг: А как насчёт того, что во время мастурбации он мог думать о другой женщине?
Джилли О'Салливан: [Пауза] Это меня бы не волновало, потому что я не думала о нём, когда сама мастурбировала.
Р. Д. Лэйнг: А о чём же ты думала во время мастурбации?
Джилли О'Салливан: Сплошные образы — что-то вроде порнофильма, снятого с размахом голливудского блокбастера. Я никогда не мечтала заниматься любовью с другими мужчинами, даже с кинозвёздами. Я представляла как наблюдаю за тем, как любовью занимаются другие — при этом лиц я никогда не видела, только тела. Иногда я, мастурбируя, смотрела на фильм или какое-нибудь фото. Если я ставила видеокассету с порнофильмом, мне нужно было, чтобы там была яркая картинка, хорошая работа оператора и привлекательные люди, которые занимались бы своим делом с явным удовольствием.
Р. Д. Лэйнг: То есть ты одинаково способна вызывать и те образы, что ослабляют твоё удовольствие от мастурбации, и те, что увеличивают его?
Джилли О'Салливан: [Пауза] Что увеличивает моё удовольствие — так это участие в сексуальном акте других людей. По большей части это мужчина и женщина, хотя могли бы быть и мужчина с мужчиной или женщина с женщиной. Мне понравилась идея Дугласа Фэрбанкса младшего[70] с домашним кино, но плохое освещение и операторская работа разочаровали меня.
Р. Д. Лэйнг: Ты испытываешь замешательство, когда говоришь об этом? Хотя бы лёгкое?
Джилли О'Салливан: Да — поскольку мастурбация всегда была для меня очень личным занятием. Мне нравится смотреть, как мастурбируют другие, но я никогда не мастурибровала на глазах у кого-либо.
Р. Д. Лэйнг: Ты считаешь это чем-то таким, чем не можешь поделиться с другими?
Джилли О'Салливан: Я могу обсуждать это. У меня были две подружки, с которыми мы часто разговаривали о мастурбации. Я могла бы поговорить об этом с Синке, но я ни за что не стала бы мастурбировать перед ним. Это — то, чем я занимаюсь сама с собой, а не то, чем я готова заниматься с кем-то ещё. И вот прямо сейчас мне стыдно, потому что я боюсь, что для вас всё это может звучать шокирующе, что на самом деле глупо.
Р. Д. Лэйнг: Я не шокирован. Почему именно это так важно для тебя?
Джилли О'Салливан: [Долгая пауза] До конца я этого не понимаю. Почему мастурбация — это так важно? Мне она нужна, чтобы достичь оргазма, это способ сбросить напряжение. У меня ни с одним мужчиной не было таких сильных оргазмов — оргазм при мастурбации намного лучше.
Р. Д. Лэйнг: В чем отличие этих оргазмов — при мастурбации и когда ты занимаешься любовью?
Джилли О'Салливан: Это совершенно разные ощущения. Мастурбируя, я стимулирую только клитор, я не пользуюсь вибраторами, ничем таким. Получается очень быстро и очень просто. Но физическое ощущение очень сильное. А с мужчинами мне ни разу не удалось это ощутить. Клиторальный и вагинальный оргазмы очень сильно отличаются. Но когда я с мужчиной, есть ещё и любовь. И я получаю больше удовлетворения от его оргазма, а не от своего.
Р. Д. Лэйнг: Принцип «боль-удовольствие» — один из самых фундаментальных принципов, заложенных самой природой. Функция любой боли — предупредительная. Она как будто оповещает о том, что происходящее способно представлять угрозу для жизни. Именно поэтому сунув руку в огонь, человек тут же отдёргивает её. Боль вынуждает отпрянуть. Удовольствие — противоположная сторона того же самого. Это встроенный механизм, который сообщает нам верное направление действий. Механизм получения удовольствия можно обмануть искусственными средствами, это верно. Например, принимая наркотики, человек обманывает себя, считая, что они приятны — в то время, как они причиняют вред — и таким образом, как и многие другие, привыкает к получению пагубного и фальшивого удовольствия. Но если не извращать механизм получения удовольствия, то он будет достоверно указывать человеку надёжные пути к становлению и развитию. Ты меня понимаешь?
Джилли О'Салливан: Да, понимаю.
Р. Д. Лэйнг: Теперь вот что. Ты знаешь, что можешь испытывать сильное удовольствие и в эмоционально окрашенных, и в чисто эротических отношениях. С эволюционной точки зрения, с нами произошло вот что: получение нами какого-либо сексуального удовольствия сильно корректируется цивилизацией, поэтому мы развили в себе то, что Вильгельм Райх[71] называет «бронёй характера». Наши потребности искажены, а революционное движение, с которым ты столкнулась — попытка исправить это, хотя чаще всего такие попытки имеют односторонний характер. Сексуальная лживость, присущая современному обществу, заключается прежде всего в запрете на получение удовольствия или по крайней мере в попытках установить такой запрет. Впрочем, в последнее время это встречается всё реже. Что действительно ВАЖНО — так это проломить броню собственного характера и выпустить на волю свою сексуальность.
Джилли О'Салливан: Синке нередко просил меня помастурбировать вместе с ним, и пытался меня стимулировать, но я не могла этого вынести.
Р. Д. Лэйнг: Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что не могла этого вынести?
Джилли О'Салливан: Мастурбацией я всегда занималась самостоятельно и в одиночестве. И у меня всё получается быстро и легко.
Р. Д. Лэйнг: И к тому же очень хорошо. Когда ты мастурбируешь сама, этот процесс характеризуется так: в этой ситуации ты выполняешь определённые действия и одновременно переживаешь ощущения, вызванные этими действиями. Разница с ситуацией, когда кто-то другой стимулирует тебя, в том, что он выполняет действия, не зная точно, какие именно ощущения они у тебя вызывают. Таким образом, если только он не сверхчуткий человек, у тебя останется впечатление о нем как о неловком и не очень-то хорошем партнёре. Но давай представим себе человека, который, стимулируя тебя, может довести тебя до оргазмов даже более сильных, чем когда ты мастурбируешь сама.
Джилли О'Салливан: Это же чудесно.
Р. Д. Лэйнг: Но это ведь не только чудесно, это ещё и создаёт жутко напряжённую эмоциональную связь, если он действительно знает, какие именно ощущения ты хочешь получить, и делает так, чтобы ты действительно их получила.
Джилли О'Салливан: Да, Синке говорил, что подобных мужчин называют сутенёрами. И ещё — что сутенёры должны развивать безразличие, и что любой мужчина, который не может проявить равнодушие к женщине, закончит тем, что она приберёт его к ногтю. Синке ещё рассказывал о том, что он называл «сесть сверху» и утверждал, что прежде всего сутенёр должен отслеживать в своих женщинах именно это свойство. Поэтому если уличная девица говорит своему сутенёру, что терпеть не может другую проститутку, потому что та не целиком свой барыш сдаёт, то сутенёру стоит присмотреться к ней получше, потому что за этим многое может стоять.
Р. Д. Лэйнг: Что касается сексуального удовлетворения в целом — тех его разновидностей, что способна преобразить любовь — ведь оно может быть гораздо сильнее, чем Синке мог бы предположить, раз у него это ассоциируется с сутенёрством.
Джилли О'Салливан: Да, но возможно, я не ощущаю готовности показать самую личную частицу себя — моё истинное «я».
Р. Д. Лэйнг: Ты сказала, что не можешь показать своё истинное «я», самое сокровенное в себе кому-то, кто не доказал, что он по-настоящему близок тебе. Так и есть. Для меня это означает, что именно то, что мне хотелось бы почерпнуть из твоих отношений с Синке, было исследовано недостаточно глубоко. Недостаток уверенности в себе приводил тебя к недостатку положительных эмоций в таких удовольствиях, как мастурбация.
Джилли О'Салливан: Да, именно так. [Долгая пауза] Я знала, как доставить Синке удовольствие, и сама получала огромное наслаждение, лаская его так, чтобы ему было хорошо. Я знала, что именно доставляет ему удовольствие, и мне самой было в удовольствие доставить удовольствие ему.
Р. Д. Лэйнг: Но ты никогда не поворачивала эту ситуацию наоборот!
Джилли О'Салливан: Нет, поворачивала — я получала огромное удовольствие от того, что доставляла удовольствие ему.
Р. Д. Лэйнг: Я имел в виду огромное удовольствие, которое получил бы он, доставляя удовольствие тебе.
Джилли О'Салливан: Ну да. [Пауза] Но почему?
Р. Д. Лэйнг: Этого не произошло по двум причинам. Во-первых, в твоих глазах всё могло выглядеть так, будто он не особо стремился доставлять тебе удовольствие, а во-вторых, он был просто неспособен доставить тебе настоящее наслаждение.
Джилли О'Салливан: Он хотел, чтобы я кончала. И всегда требовал, чтобы я говорила ему, что делать, чтобы я кончила. Вот в этом и была преграда. Он был бы счастлив, если бы знал, что доставил мне огромное наслаждение. Но я не могла сказать ему, как этого достичь.
Р. Д. Лэйнг: Не могла сказать, потому что смущалась?
Джилли О'Салливан: Да, смущалась. Мне было стыдно.
Р. Д. Лэйнг: Получение более сильного удовлетворения — это не то, чего следует стыдиться, ведь это связано с твоим личным ростом в качестве человека. Чем более сильное удовольствие ты испытываешь, тем сильнее оно защищает тебя от любых рефлексий в отношении чувства вины.