ивцев. И все же в душе Игорь чувствовал облегчение. Ведь это был его последний бросок… ну, предпоследний перед броском в кровать. И с ним была рукопись «Провозвестия» – его, как он верил, спасение и оправдание.
По счастью, никто из знакомых Нефедову не повстречался, кроме соседского кота Дизеля. Припозднившись тоже из своих ночных странствий, кот сидел на крыльце у подъездной двери. Он ждал человека, заслуживающего доверия, чтобы с ним вместе войти в подъезд. Но Игорь доверия у кота не вызвал, – метнув пронзительный взгляд, Дизель вдруг прижал уши и шмыгнул с крыльца в палисадник. «Не узнал…» – усмехнулся печально Нефедов.
Но в следующую минуту он уже про кота не помнил. Теперь его мысль сосредоточилась вся на том, как пережить ему встречу с Надей. Отпирая квартирную дверь, Игорь слышал биение своего пульса. Уши и щеки его горели, словно в предвкушении пощечин…
Но он позабыл о времени. В этот час ни Нади, ни Кати дома уже, разумеется, не было. Квартира встретила его остаточными ароматами жареной ветчины, духов и валериановых капель. Одна ушла на работу, другая в школу, – судя по всему, они тут не пали духом и стойко переносили отсутствие отца и мужа.
На полке в передней он нашел свой мобильник. «Неотвеченных – 8» – высветилось на дисплее. «Будет тебе на орехи…» – подумалось Игорю. Впрочем, время раскаяния еще для него еще не пришло. Прежде Нефедову надо было хорошенько выспаться.
3
Снились ему чьи-то похороны, возможно, что его собственные, но печали Нефедов почему-то не чувствовал. Его только раздражал сопутствующий процедуре надоедливый запах валерианки. «От вашего успокоительного одно беспокойство!» – сыронизировал он и так рассмеялся собственной шутке, что даже проснулся.
– Боже, этот негодяй еще ржет…
Слова прозвучали в посюсторонней реальности, но запах валерианки никуда не делся.
Игорь открыл глаза и почти сразу узнал свою комнату. В кресле у окна сидела Надя с «Провозвестием» на коленях. Он встретился с ней глазами и снова зажмурился. Но было поздно.
– Откуда у тебя это?
Надя заговорила тихо, что, безусловно, делало честь ее самообладанию. Однако первая же его ответная реплика испортила разговор.
– Что-то ты рано сегодня… – Игорь взглянул на часы и зевнул. – Я бы еще поспал бы…
– Ах, ты поспал бы?! – взорвалась Надя. – Да твой храп в Почечуеве слышно! Катя и та испугалась – звонит: «Приезжай, папе плохо»…
– Нельзя ли кричать спокойней… милая… – прожурчал он миролюбиво.
Игорь упал опять на подушку с желанием зарыться в нее головой, но уже Надя стояла над ним и потрясала рукописью.
– Говори, негодяй! – требовала она. – Признавайся, где ты ее взял, или со мной сейчас будет истерика!
Нефедов решил защищаться с помощью хладнокровия.
– Ничего от меня не узнаешь… – тихо, но твердо объявил он. – Не узнаешь, пока не сядешь обратно и не возьмешь себя в руки.
Надя возмущенно фыркнула, однако вернулась в кресло.
– Ну? – она сдула с носа выбившуюся прядь волос.
– В двух словах не расскажешь…
Вспоминать было трудно… и больно! – Игорь отдернул руку, неосторожно почесав голову.
– В общем, Наденька, твой Почечуев, он просто свалился мне на голову. Вот даже шишка… пощупай.
Надя не шевельнулась.
– Мне нет дела до твоей шишки, – заметила она с достоинством. – Изволь изложить все толком – где свалился, при каких обстоятельствах… Алкоголик.
– Хочешь все толком? – помрачнел Нефедов. – Ну, слушай… Был я у Шерстяного, в его московской квартире…
– Вот как? Ну-ну…
– Там ночью убили женщину, аспирантку из Брянска…
– Аспирантку? Понятно… – Надя дунула на непослушную прядку. – И стало быть, ее убили…
В дверях показалась Катина голова:
– Кто убил? Папка – ты?
– Не смей подслушивать! – прикрикнула на нее Надя. – Твой папка несет околесицу, потому что еще не проспался.
Нефедов почувствовал, что хладнокровие может его оставить.
– Или вы замолчите обе, – пригрозил он, – или истерика сделается уже у меня.
Труднее всего в разговоре с женщинами заставить их слушать не перебивая. Но если, пусть даже угрозой, суметь овладеть их вниманием, то в душе их получит отклик любая, самая нелепая история.
При том что, как ни старался Нефедов, толкового изложения не получалось. О своих приключениях с «Провозвестием» он рассказывал путано, с пятого на десятое, к тому же основательно привирая. Тем не менее слушательницы его втянулись и, позабыв свой первоначальный скепсис, ахали и всплескивали руками. Игорь втайне торжествовал; он чувствовал, что уже не будет подвержен заслуженному им семейному судилищу, – в крайнем случае Надя отложит его на потом.
4
Так спасенная Нефедовым рукопись сама выручила его в трудной жизненной ситуации. Обстановка в доме Нефедовых существенно разрядилась. Напряжение спало, словно они всей семьей приняли валерианки. Конечно, проступок Игоря требовал еще своей оценки, да и труп аспирантки из Брянска маячил где-то на заднем плане. Но уже Катя, по-видимому, свой интерес к происшествию исчерпала – она отправилась в свою комнату делать вид, что делает уроки. Надя, надев очки, превратилась в Надежду Николаевну и погрузилась в чтение «Провозвестия». Нефедов, лежа в подушках, думал о том, как приятно и хорошо быть человеку дома. Сейчас ему хотелось есть, но еще больше он хотел спать.
И он практически задремал, когда вдруг в передней заулюлюкала трубка городского телефона. Надя не двинулась с места.
– Сам изволь отвечать, – сказала она, не отрываясь от чтения. – Наверняка это тебя разыскивают.
Шепотом чертыхнувшись, Игорь выбрался из постели и поплелся в переднюю. Телефонная трубка светилась, стоя в гнездышке базы, и пищала противно, как голодный птенец. Нефедову захотелось ее схватить и треснуть о стенку, но вместо этого он поднес трубку к уху. Еще оставалась надежда, что кто-то ошибся номером или что это Кате звонила какая-нибудь ее приятельница… Но права оказалась Надя.
– Ты, Нефедов? – услышал он в трубке.
Голос был Игорю незнаком и прозвучал зловеще.
– Я Нефедов, а вы кто?
Получив подтверждение, трубка взорвалась такой яростью, что, казалось, вот-вот укусит Игоря за ухо.
– Прощайся с жизнью, подонок!! Или ты отдашь мою рукопись, или сегодня же тебе конец!
Сердце Нефедова екнуло. Где-то недавно он слышал эти же интонации…
– Кто говорит? Живодаров?
Трубка в ответ разразилась скрежещущим злодейским смехом.
– Привет твоей Наденьке! Скажи, что я ее помню… Если не отдадите рукопись, считайте, что вы покойники!
Кровь прилила к лицу Игоря. Ему захотелось тоже что-нибудь прорычать страшным голосом, но подходящих к случаю слов он не мог произнести у себя в передней. К тому же, пока он брал дыхание, в телефоне уже зазвучали гудки отбоя. Удерживаясь от расправы с трубкой, Нефедов переждал приступ бешенства, который, впрочем, скоро сменился приступом острой тревоги. «Достали, мерзавцы!.. – подумал он. – Все-таки вычислили… но как? Откуда у них мой домашний номер?»
Несмотря на то что Игорь сейчас находился не в лучшей умственной форме, ему было ясно главное: угроза нависла не только над ним, но и над Надей и, может быть, над Катей тоже. Что было делать? Как защитить свое самое дорогое – то, чему цену он ощутил с новой силой, вернувшись домой из загула? Нефедову предстояло принять решение – важное мужское решение, но какое, он пока не знал.
Неизвестно, как скоро и что он надумал бы, но через минуту прямо у Игоря в кулаке трубка заверещала снова. На этот раз она не застала его врасплох.
– Слушаю! – грозно рявкнул Нефедов.
– Что это ты на меня орешь? – удивилась трубка. Теперь она говорила Галиным баритоном.
5
– Здорово, Ниф-Ниф! Ты что, брат, такой сердитый? С Надькой небось поругался?
Игорь облегченно выдохнул.
– Прости, я просто подумал… Тут только что мне звонил… в общем, одна сволочь.
– Как – тебе тоже? – Галя коротко хохотнул. – Ну и дела, в натуре!
– Дела хуже некуда… – мрачно подтвердил Нефедов. – Но… ты, собственно, в каком смысле?
– Я в таком смысле, Гарик, – Галя понизил голос, – что десять минут назад мне звонили и обещались меня замочить. Не знаю, что там у тебя, а я вот в каком смысле…
Удивительное совпадение…
– Тебя-то за что?.. – пробормотал Нефедов. – Что-нибудь по коммерческой части?
– Как бы не так! – Галя опять издал нервный смешок. – Эти козлы требуют, чтобы я им какой-то роман отдал. Прикинь, Гарик, – роман! Я и газет-то отродясь не читал…
– Постой, постой… – свободной рукой Игорь отчаянно тер лоб. – Ты говоришь, роман?..
– Роман или рукопись там какую-то…
– И грозятся тебя замочить?
– То-то что замочить! По коммерческой части куда ни шло, а за роман, Гарик, я погибать не согласен.
– Ну и что ты намерен делать?.. То есть в милицию ты обращался?
– Что я, дурак? – Галя хмыкнул. – У ментов одна отговорка: разбирайтесь сами, а мы приедем, сосчитаем трупы.
– А как же этот ваш… профсоюз? Разве он тебя не защитит?
В трубке послышался сокрушенный вздох:
– Это все в прошлом, Гарик… Наши бойцы кто на пенсии, кто неживой лежит. Хохол и три собаки – вот нынче вся моя армия… Да еще вы с Ксюхой, если, конечно, захотите дружбана выручить.
– Ты зовешь меня биться с киллерами?
– Типа того… Они сказали, не доживешь, мол, до завтрашнего утра… а я так думаю, вчетвером отсидимся.
Игорь представил себе Галину крепость и подумал, что за ее стенами он мог бы укрыть и свое семейство. Почем было знать, насколько опасен был этот чокнутый Живодаров.
– Ладно, Галя, – согласился он. – Я вступаю в твое ополчение. Но ты не против будешь, если я приду к тебе с Надей?
– А хоть бы и с Надей! Соври ей, с понтом вы в гости идете… Но, Гарик… – тут Галя запнулся.
– Что? Говори…
– Ты не подумай только, будто я наложил в штаны или типа этого…