— Хотя я действительно думаю, что ты заслуживаешь лучшего. Настоящая королева рядом с тобой.
Все это становится слишком, когда она соблазнительно проводит пальцем по его руке. Затем ее глаза переключаются на меня, ее улыбка становится все более торжествующей.
Развернувшись, я бросаюсь в коридор, и только когда закрываю за собой дверь туалета, я хватаю ртом воздух.
Мое беспокойство нарастает, и, роясь в своем клатче, я достаю бутылочку с ксанаксом и быстро кладу таблетку под язык. Пока я жду, когда лекарство подействует, мой разум бомбардируют мрачные воспоминания.
Ирен сталкивает меня с лестницы. Я сломала руку, но в этом обвинили мою неуклюжесть. Все поверили ей, а я был слишком напугана, чтобы все опровергнуть.
Ирен пинала меня, пока у меня не сломались три ребра. Я сказала маме, что упала с дерева, мой страх перед Ирен стал живым, дышащим существом после бесконечных месяцев ее издевательств.
После смерти моего отца мы жили с дядей Костасом, папиным братом. Ирен была вынуждена делить со мной комнату, и то, что она на десять лет старше меня, означало, что она была намного сильнее. Мне было всего восемь. Я не знала, как защитить себя.
И она была жестокой. Всегда такой жестокой.
Ирен использовала любую возможность, чтобы дать мне пощечину, пнуть меня, толкнуть меня.
Она была кошмаром.
Закрыв глаза, я сосредотачиваюсь на своем дыхании, пытаясь затолкать травмирующие воспоминания обратно в яму отчаяния, в которой держу их взаперти.
Ирен просто пытается причинить мне боль. Снова.
Дыши.
Николас не будет изменять мне.
Только когда я чувствую, что ко мне возвращается некое подобие спокойствия, я быстро проверяю свой макияж, чтобы вернуться на вечеринку.
Открывая дверь, я делаю еще один глубокий вдох, но при виде Ирен комок застревает у меня в горле.
О, Боже.
Нет.
Ее губы изгибаются в усмешке, ее глаза скользят по мне с явным презрением.
— Это ли не та пизда, которая не должна быть королевой. Вау, ты действительно втиснула весь свой жир в это платье? Немного тесновато, тебе не кажется?
Этого не может быть.
Мои мышцы замирают на драгоценную секунду, и этого достаточно, чтобы Ирен бросилась ко мне. Ее рука ударяет меня по голове, и меня отбрасывает к зеркалу.
Осколки стекла тут же разлетаются.
Мою кожу головы жжет и щиплет.
Дверь захлопывается, и воздух высасывается из маленького пространства, мои легкие мгновенно перестают работать.
Сбитая с толку внезапным нападением, Ирен одерживает верх, она хватает меня за волосы и снова ударяет боковой стороной головы о разбитое зеркало.
Тепло разливается по правой стороне моего лица, когда я падаю на пол, а затем удар ногой сталкивается с ребрами, посылая волну мучительной боли в мою грудь.
Каким-то образом мне удается свернуться калачиком у стены, мой разум затуманен, мир то появляется, то расплывается.
Страх и ужас переполняют меня, лишая возможности думать. На ум приходит только одно слово – Николас.
Меня снова жестоко пинают в поясницу, и все, что я могу сделать, это хныкать, годы таких издевательств приковывают меня к полу.
— Ты думаешь, что ты лучше меня, потому что вышла замуж за Николаса Статулиса? – Ирен маниакально смеется. – Подумай еще раз, пизда. Ты ему достаточно скоро наскучишь, и тогда он начнет искать настоящую женщину, ту, которая не будет чертовски толстой.
Ее слова пронзают меня насквозь, обнажая всю мою неуверенность и боль.
Я даже не осознаю, что Ирен уходит, мое сдавленное дыхание – единственный звук, который я слышу. Вспышки прошлого смешиваются с настоящим, образуя бесконечный цикл ужасов.
Моя неуверенность и травма окутывают меня густым облаком, отчего дышать становится еще труднее.
Я была толстой, но после скачка роста у меня осталось округлое тело, которое я приняла. Николас заставил меня почувствовать себя настоящей женщиной, которую он желал и которой не мог насытиться, и это заставило меня научиться любить себя.
И Ирен просто уничтожила все это.
Теперь я чувствую себя глупо, думая, что могу выглядеть в обтягивающем платье не более чем нелепо.
Из меня вырывается полный боли стон, когда я пытаюсь прислониться спиной к стене. Мое дыхание все еще учащается, и я изо всех сил пытаюсь дотянуться до сумочки, мой левый бок, поясница и голова раскалываются от слишком знакомой боли. Наконец, мне удается достать бутылочку с ксанаксом, но, открыв крышку, таблетки рассыпаются по полу из-за сильной дрожи в моих руках.
Такое чувство, что мои легкие не выдерживают, сердце грозит пробиться прямо сквозь ребра.
Инстинктивно я сворачиваюсь в маленький комочек, рыдания душат то немногое, что у меня осталось. Тошнотворное головокружение кружится в моей голове, мешая сосредоточиться.
Дверь с грохотом распахивается, на дюйм не задев моей головы.
— Она здесь!
Андреас – размытое пятно, затем он отходит в сторону, и появляется Николас. После этого все становится вспышками, поскольку мой разум продолжает отключаться от реальности.
Разъяренное лицо Николаса.
— Кто это с тобой сделал?
Он падает передо мной на колени.
Мой взгляд фокусируется на его груди, и, используя то немногое, что у меня осталось, я хватаюсь за его пиджак и прижимаюсь к нему. Я прижимаюсь к нему, а затем ужасные рыдания разрывают меня.
Все в порядке. Успокойся.
Николас здесь.
Ты в безопасности.
Успокойся.
Попытайся дышать.
— Тесс… Тереза… Детка.
Глава 31
НИКОЛАС
В тот момент, когда я смотрю на Тесс, и замечаю кровь на правой стороне ее лица, разбитое зеркало, ее, свернутую в маленький комочек – убийственная ярость вырывает воздух из моих легких.
Иисус Христос.
Я бросаюсь вперед, опускаясь перед ней на колени.
— Кто это сделал с тобой? – это все, что я могу спросить, желая убить того, кто посмел прикоснуться к моей жене.
Дыхание Тесс становится слишком быстрым, некоторые из них заглушаются рыданиями, затем она хватает меня за пиджак и прижимается ко мне всем телом. Когда она прячет лицо у меня на груди, ее рыдания переходят в мучительные крики, ее тело бесконтрольно дергается.
Что-то меняется внутри меня.
Мрачное и смертельное.
Я обнимаю ее, но ее дыхание становится слишком поверхностным.
— Тесс. – Взяв ее за подбородок, на пальцы попадает немного крови, и я пытаюсь заглянуть ей в лицо. Она такая чертовски бледная, ее глаза закрыты и скрывают неподдельный ужас. – Тереза! – Я срываюсь, паника наполняет мои вены. Она теряет сознание, и адский страх взрывается в моей груди. Просунув руки под ее тело, я прижимаю ее к своей груди и поднимаюсь на ноги. – Детка, – стону я, прижимая ее к себе так близко, как только могу, выбегая из туалета.
Андреас проносится мимо меня, его лицо напряжено от беспокойства.
Гости высыпают из вестибюля.
Я слышу обеспокоенные вопросы Хелены.
Но я не останавливаюсь. Я выбегаю из парадной двери, держа на руках безвольное тело моей жены, и каждый мой шаг вызывает во мне новые волны страха.
Андреас открывает заднюю дверь внедорожника, и осторожно, чтобы не поранить Тесс, я забираюсь внутрь, крепко держа ее на руках. Я сажаю ее к себе на колени и, высвобождая одну руку, убираю волосы с ее призрачно-бледного лица.
— Тесс, ты меня слышишь? – Она не реагирует, когда Андреас садится за руль. Вскоре мы мчимся по подъездной дорожке.
— С ней все в порядке? – Спрашивает Андреас, его глаза мечутся между дорогой впереди и зеркалом заднего вида.
— Я... – Я качаю головой, парализующий ужас омрачает мою жизнь. – Я не знаю. Быстрее!
Андреас нажимает на газ. Голова Тесс склоняется набок, ее окровавленная щека прижимается к моему плечу. Ее ресницы трепещут, и надежда вливается в меня, отчего у меня кружится голова.
— Детка. – Я наклоняюсь ближе, пальцами стирая немного крови с ее щеки, но только делаю еще больший беспорядок. – Ты меня слышишь?
Она издает дезориентированный стон, ее глаза наконец открываются.
— Я держу тебя. Скоро мы будем в больнице.
— Через две минуты, – добавляет Андреас.
Тесс не сводит с меня глаз, ее дыхание ровное, но на лице ничего не выражается. Она просто смотрит на меня, и это превращает мое беспокойство в абсолютный хаос.
— Ты меня слышишь? – Я спрашиваю снова, нуждаясь в каком-то ответе от нее.
Тесс моргает… моргает… и, блять, моргает.
— Детка, – стону я. Невыносимо видеть женщину, которую я люблю больше жизни, покрытую кровью и, блять, ни на что не реагирующую.
Христос, помоги мне.
Я собираюсь убить того, кто причинил ей боль. Их дни сочтены.
Внедорожник с визгом останавливается перед отделением неотложной помощи. Андреас выскакивает и спешит открыть нам дверь. Он помогает мне развернуть Тесс, чтобы я мог выбраться, и убедившись, что я крепко держу ее, он бежит внутрь за помощью.
Я вношу Тесс внутрь, затем, когда сотрудники скорой помощи жестами просят меня положить ее на кровать, я быстро целую ее в лоб. Я осторожен, когда кладу все свое сердце на белоснежные простыни. Мне требуются все мои силы, чтобы отпустить ее, чтобы врачи и медсестры могли приступить к работе.
— Что случилось? – Спрашивает медсестра.
— Я...
Когда я не могу сосредоточиться достаточно долго, чтобы составить связное предложение, Андреас отвечает:
— Мы нашли ее такой в туалете.
— Вы не знаете, есть ли у нее страховка?
— Мы заплатим за все, – снова отвечает за меня Андреас.
— Несмотря ни на что, – говорю я напряженным голосом, – обеспечьте ей лучший уход. Отдельную палату.
Только лучшее для моей жены.
— Какое отношение вы имеете к пациентке?
— Она моя жена. Тереза Статулис. – Мои глаза не отрываются от Тесс, и когда медсестра пытается подтолкнуть меня назад, я бросаю на нее угрожающий взгляд. – Я остаюсь.