– Тише, тише, – как взбрыкнувшую лошадь успокаивал. – Теперь уже не будет больно. Расслабься, позволь мне доставить тебе удовольствие.
Меня трясло от его голоса. Ничего более возбуждающего в жизни не слышала, чем хриплый шепот командора, когда он во мне. Обещание удовольствия лишало последних крох воли. Я сама подалась назад, насаживаясь на каменный член. В ответ мужчина застонал мне на ухо – протяжно, сексуально.
Одной рукой он крепко держал меня за талию, вколачиваясь в меня. Другой нашел клитор и растирал его. Пальцы скользили по плоти круговыми движениями, пока член входил в меня снова и снова. Ритмично и глубоко.
Это был дикий забег. Безумное соитие. Оргазм вышел таким же бешеным, всепоглощающим, пронзающим насквозь. Острым, как копье с отравленным эйфорией наконечником. Оно проткнуло меня, впрыснув в кровь восхитительный яд.
Мышцы резко расслабились, и я повалилась животом на комод, при этом не ощутив удара. Эйфория полностью захватила меня. Кроме нее, я сейчас ничего не чувствовала и не осознавала. Как наркоман, вливший в вену дозу дури, я парила где-то за пределами реальности. Ушло все. И в первую очередь страх. Исчезли барьеры. Сознание соскользнуло в транс, пока тело билось в конвульсиях наслаждения.
Не знаю, как долго это длилось. Пару минут? Несколько часов? В эйфории нет понятия времени. Одно точно: сколько бы ее ни было, все мало.
Выход оказался болезненным. Опустошение, тревога и дикое желание вернуть чудесное состояние опьянения. Слишком резкий и неприятный контраст. Я камнем рухнула вниз, чудом не разбившись. Сколько еще таких приземлений переживу без последствий, прежде чем окончательно потеряю себя в эйфории? Вряд ли много.
Сзади меня обнимал командор. Мы оба дрожали после пережитого. Вдруг мужчина прижался губами к моей лопатке. В том месте, где стояла его метка. Это было неожиданно и странно. Простая ласка, не связанная с сексом. Нежный, даже осторожный поцелуй. Не для того, чтобы возбудить, а просто из желания стать ближе. Не думала, что Арей Ризарт способен на подобное. А главное, что он нуждается в чем-то таком.
Когда мы наконец отдышались и пришли в себя, мужчина подвел меня к зеркалу в полный рост, так чтобы я вся в нем отразилась. Взгляд на себя со стороны отрезвил. Лихорадочно блестящие глаза, приподнятые в улыбке уголки губ, мечтательное выражение лица – все это я уже не раз видела. У эйфо.
Командор между тем вскрыл коробочку, которую принес, и надел мне на шею ожерелье. Оно до боли напоминало те, что я видела на других девушках атлантов. Интересно, в нем есть чип? Не удивлюсь, если да.
Вот и все. Я – питомец. Меня затошнило от себя самой. Женщины так легко подсаживаются, потому что это происходит незаметно. Ты думаешь, что ничего страшного не случилось, а сама уже не можешь без атланта. Ведь мне совсем не хочется, чтобы командор уходил. Я даже буду рада, если останется. Что это, если не зависимость?
– Ты прекрасна, – прошептал Арей, целуя меня за ушком. – Не устаю любоваться тобой. Смотри, – он кивнул на мое отражение. – Разве не совершенство?
И тут меня будто прострелило. Я даже вздрогнула. Вот оно! Ему важна внешность. Только это его и волнует. Пока я услаждаю его взор, командор меня не отпустит. Но если избавлюсь от смазливой внешности, то избавлюсь также от атланта. Может, это и есть ответ на мои молитвы?
Командор ушел. Едва за ним закрылась дверь, во мне как будто что-то щелкнуло. Предохранители сгорели.
Сволочь! Какая же он сволочь! Мне хотелось крушить все подряд. Бить, ронять, топтать. Я задыхалась от ярости и отчаяния. Металась по комнате, ничего не видя перед собой. Натыкалась на мебель, спотыкалась и снова бросалась вперед.
Командор выкопал мне могилу, подвел к краю и столкнул вниз, а теперь землей сверху регулярно присыпает, чтобы не выкарабкалась. Ненавижу гада!
Запер, подчинил, взял что хотел и продолжает играть. Заставляет плясать под его дудку, наслаждается властью. А я растекаюсь перед его ногами той самой лужей, которой быть не желала. И все презрение, когда-либо испытываемое к эйфо, теперь направлено на меня саму. Я и есть эйфо.
Меня скрутило от вполне осязаемой боли. Хотя шла она не от раны, а откуда-то изнутри, из самой сути моего существа. Не устояв на ногах, рухнула на колени. Сорвала ожерелье, отбросила подальше, не глядя. Не хочу его. Ничего от него не хочу! И он сам мне не нужен!
Никогда мне не было так плохо. Даже когда мама ушла, даже когда папа повесился. Я всхлипывала, давясь рыданиями. Я – эйфо. Меня будет ломать без дозы. Уже сейчас ломает. Стоит подумать, что окажусь вдалеке от командора, и сердце ноет.
Я заставила себя остановиться. Хватит. Истерикой делу не поможешь. Да, признать, что подсела на эйфорию, это как услышать от врача диагноз рак в четвертой стадии. Поздравляю, вы медленно умираете. Нет, вас уже не спасти. Но у вас есть немного времени, чтобы закончить мирские дела. Что ж, в моем положении это немало. Я успею помочь Даше, прежде чем окончательно загнусь. О большем не мечтаю.
Я вскинула голову. Взгляд уперся в то самое зеркало, в котором командор любовался моим отражением. Внешность ему моя нравится, запал на красивое личико, чертов эстет. Посмотрим, как ты запоешь, когда от красоты ничего не останется.
Знала я одну девушку в трущобах. Она попала в схожую со мной ситуацию, но в отличие от меня не разменивалась на полумеры, а сразу пошла до конца и порезала лицо. Ее шрамы были настоящими. Мне тогда это казалось перебором, а сейчас поняла – это в самый раз. Только так с атлантами и надо – уничтожать безжалостно то, что им дорого. Даже если это ты сама.
Я поднялась на подрагивающие ноги. Лицо опухло и покраснело от слез, так что в зеркале отражалась вовсе не красавица.
К черту все! Довольно размазывать сопли. Пора действовать. На этот раз наверняка. Помешать мне некому – дроны были в коридоре. Командор, как обычно, выгнал их. Не любит он, видите ли, когда за ним наблюдают. А я, можно подумать, люблю.
Осмотревшись вокруг, я взяла с комода пульт от телевизора и со всей силы швырнула его в зеркало. Удар, треск. Отражение пошло трещинами. Часть зеркала осыпалась на пол. Я подобрала осколок, самый крупный, с острым краем, сжала в кулаке и застонала, когда стекло впилось в кожу. По запястью заструилась горячая кровь.
Но реальная боль не перекрывала душевную. Я еще не ушла от командора, а уже тосковала по нему. Что за дьявол? Откуда во мне эта дурь? Своей проклятой меткой и эйфорией Арей Ризарт пробрался не только мне под кожу, но и куда-то намного глубже. В самое нутро. Мне его оттуда нипочем не вытравить. Значит, заберу часть его с собой. Но здесь не останусь.
Я поднесла осколок к лицу, смотрясь при этом в уцелевшую часть зеркала. И вдруг как-то резко успокоилась. Ничего общего с истерикой мое новое состояние не имело. К этому моменту я уже полностью владела собой. Мной руководил голый расчет. Разум был холоден и трезв, как никогда. На одной чаше весов внешность, на другой – сестра. Здесь и выбора-то нет. Естественно, я предпочту сестру.
Надо только решиться. Наверняка будет больно, а я боюсь боли. Трусиха. Никогда не умела ее терпеть, но в этот раз придется.
Стиснула зубы покрепче. Поднесла осколок острой стороной к щеке. Прижала что есть силы. На коже выступила капля крови, потекла по щеке до подбородка и дальше вниз по шее. Щекотно. Со стороны посмотреть, будто плачу кровавыми слезами.
Метка на лопатке обожглась огнем. Точно к спине приложили раскаленные тиски. Это она возмутилась против членовредительства.
– Заткнись, – я говорила с ней как с живым существом, – не то следующей будешь ты.
Это сработало. Метка присмирела и больше не жглась, а я снова вернулась к отражению.
Не уменьшая нажима, провела осколком вниз по щеке, уродуя лицо. Порез вышел глубоким, края раны безобразно разошлись в стороны, мясом наружу. То еще зрелище. Меня затошнило, но я все равно продолжила. Если решилась, нельзя останавливаться. Раз уж кромсать игрушку командора, так до конца.
Я резала не свое лицо, а проклятого Арея Ризарта. По крайней мере, в своих мыслях. Клянусь, мне даже больно не было. Ведь все эти раны предназначались ему.
– Вот тебе! – выплюнула в зеркало и чиркнула осколком по второй щеке. Глубоко, без сожалений. Это ему за то, что разлучил меня с Дашей.
– Получи свою красоту. – Еще один порез по соседству. Это за собственнический инстинкт, проклятый захватчик.
Лицо заливала кровь. Скоро ничего не осталось, кроме нее. Но я еще никогда не чувствовала себя так хорошо. Вот она – подлинная я. Не та кукла с идеальным лицом и губами бантиком. Это лишь маска. Внутри я вот такая – уродливая. Искромсанная потерями, порванная на лоскуты всем тем горем, что довелось пережить.
Выпустив настоящую себя наружу, я испытала небывалое облегчение. Больше не надо притворяться, не надо прятаться. Наконец можно просто жить.
Покидая комнату Рады, Арей испытывал странное чувство. В груди и на кончиках пальцев как будто пузырилось игристое вино. Он улыбался, едва замечая это. Уголки губ сами по себе поднимались вверх, как он ни пытался их удержать. Что за новое ощущение? Он неплохо изучил эмоции землян. Кажется, они подобное состояние называют счастьем.
Это что-то интересное. Незнакомое, а потому притягательное. Все с Радой для него в новинку. Даже такой пустяк, как ее имя. Прежде он не интересовался, как зовут его игрушек. Давал им прозвища, и дело с концом. А тут сам не заметил, как начал называть ее по имени.
И секс с ней запредельный. Ни с кем Арей не испытывал подобного. Но чем больше получал, тем больше хотел. Он стал по-настоящему ненасытным. Уходя от девчонки вот как сейчас, все равно думал о ней.
Вчера выехал в город и случайно увидел в витрине ожерелье, и сразу вспомнил о Раде. Хотя нет, неправда. Он о ней не забывал. Просто подумал, что ей украшение идеально подойдет.