13 июля союзники подошли к Картахене. Испанцы просили его перевезти их войска к Паламосу, Рассел потребовал провиант и морские припасы, но все эти скудные средства испанцы уже потратили на свои корабли, и сотрудничества не получилось. В связи с этим Рассел 3 августа, не дойдя до Тулона, ссылаясь на решение консилиума (мало провианта, корабли требуют ремонта) направил госсекретарю Шрусбери письмо, где сообщил о решении возвращаться домой. Между тем Вильгельм был крайне разгневан неудачами этого года[66], но, что еще хуже, жестоко битый двуличный герцог Савойский явно выказывал желание заключить сепаратный мир, а наступление французов в Испании могло и ее выбить из войны. Поэтому после обсуждения на королевском совете Рассел получил приказ оставаться на зиму в Средиземном море. Шрусбери в письме Вильгельму охарактеризовал ситуацию следующим образом: «Если Рассел уйдет, Барселона падет вместе с репутацией Его Королевского Величества». Приказ остаться в Леванте на зиму был направлен 7 августа, Рассел получил его 5 сентября у Малаги, когда уже шел домой. Расселу предложили зимовать в Неаполе, Мессине или Порт-Магоне, но Рассел упорно отвергал все эти варианты. По мнению адмирала, первый город практически не защищен, второй — слишком мал, а третий — не имеет припасов для такого большого флота (общее количество линейных кораблей вместе с эскадрами Невилла и Калленбурга составляло 65 единиц). Адмирал объяснял свою позицию следующим образом: «Если армия может кормить сама себя на чужой территории, то флот не может этого сделать, разве что — заняться рыболовством». В этом была своя правда. К примеру, только за день стоянки в Картахене власти города выделили Расселу 70 баранов, 170 кувшинов вина, арендовали лодки для перевозки товара, а также выплатили наградные морякам на общую сумму в 123 382 мараведиса (или 3629 эскудо). Понятно, что содержание такой оравы было для испанской казны тяжелой ношей.
К концу августа провианта на эскадре оставалось в обрез. Приказ зимовать в Средиземном море английский адмирал воспринял в штыки — в письме Вильгельму он пишет, что лучше бы посидел на хлебе и воде в Тауэре, чем плавал такое долгое время вдали от родных берегов. Рассел отделил отряд Невилла из 10 линкоров крейсировать между Фроментьером и Африкой, а сам с флотом укрылся в Порт-Магоне на Менорке. Из-за недостаточного и плохого продовольствия на эскадре началась эпидемия дизентерии, ею заболел сам Рассел; экипажи таяли на глазах, флоту уже не хватало 3000 моряков.
Для Людовика ситуация выглядела иначе — его силам в 50 линкоров противостояла сила, как он думал, в 88 кораблей. Хуже всего было то, что в Тулоне не было средств и возможностей для содержания там 50 линейных кораблей, требовавших ремонта и кренгования. Когда Турвилль сообщил об этом морскому министру Поншартрену, тот просто ответил: «Отправьте 35 брестских кораблей обратно в Брест» (!), как будто на их пути не было огромного флота союзников. Меж тем Ноаль настойчиво просил адмирала Флота Леванта доставить подкрепления и припасы. Четыре батальона французских войск были готовы к посадке на суда вместе с мукой, но в водах около Испании господствовали англичане и голландцы. Турвилль все же сумел отремонтировать 6 кораблей в Тулоне, которые и доставили все это в середине октября в Паламос. Ноаль также просил 2 полка кавалерии, Турвилль подготовил для этого все три своих трехдечника, они были разоружены и на них были устроены стойла для лошадей, но кавалерия в Тулон так и не прибыла.
Флот Рассела 8 октября вернулся в Кадис. В октябре и ноябре испанцы неоднократно просили Рассела перебросить 7000 испанских солдат к Паламосу. Но Рассел каждый раз находил причины для отказа: то штормовая погода, то отсутствие транспортов (на линкоры грузить войска было нельзя: и у англичан, и у испанцев много больных, могут взаимно заразиться). Поход, стоивший английским налогоплательщикам больших денег, оказался бесполезным. Рассел не смог навязать Турвиллю бой около Тулона, не защитил побережье Испании и не нанес поражения французским корсарам. Единственным успехом можно считать охрану торговли, да и то не всегда удачно.
В 1695 году Франция вообще не смогла вооружить большой флот; в море вышли лишь небольшие корсарские эскадры, которые содержали также частные арматоры. Турвилль и д'Эстре получили отпуск. Рассел отослал 18 линкоров, имевших повреждения, в Англию, а взамен Адмиралтейство отправило к нему на замену 8 линейных кораблей, но с последующими подкреплениями. К марту 1695 года у Рассела был 41 английский и 23 голландских линейных кораблей. В течение зимы 1694–1695 годов весь английский флот (41 линкор) прошел ремонт и кренгование в Кадисе, для этого из Англии прибыли корабельные плотники, кузнецы, конопатчики вместе со специальным судном для кренгования. Содержание этого флота в Средиземном море потребовало огромных средств, сопоставимых с годовым флотским бюджетом в 1,2 миллиона фунтов стерлингов. Для изыскания этих средств Лондонский банк разместил заем на эту сумму.
В помощь Расселу пришли также мортирные суда и 3 пехотных полка. Вильгельм приказывал Расселу в этом году обязательно штурмовать Тулон и Марсель, чтобы выбить флот Франции из войны окончательно. Помочь ему в этом должен был герцог Савойский, который вел двойную игру, выискивая, к кому ему будет выгодно присоединиться. К Тулону был отправлен дивизион Митчелла (6 линкоров), но такие силы были недостаточны для взятия этой мощной крепости. Митчелл смог организовать только дальнюю блокаду этого важного порта.
Основные силы Рассела подошли к Сардинии, дабы прикрыть Смирнский конвой, после этого англичанин намеревался идти к Италии, наладить сотрудничество с герцогом Савойским, как вдруг до него дошли слухи, что Савойя и Франция ведут переговоры о мире. Людовик сделал хитрый ход — он сдал армии герцога крепость Казале, купленную у Савойи перед войной. Савойя сразу же начала с Францией мирные переговоры. Планы Рассела разрушились. Он опять начал просить отвести эскадру в Канал, но Вильгельм приказал флоту не только быть в Леванте до осени, но и остаться там на вторую зимовку. При этом он считал, что если флот уйдет из Средиземного моря, ненадежный герцог Савойский выйдет из войны.
Шрусбери и министры встревожились — после осени ведь будет зима! И риск будет не только большим, но и несомненным. Крайне опасно возвращаться зимой. Король Вильгельм, находившийся под Намюром, не желал их слушать. Узнав об этом решении Вильгельма, Рассел пришел в ярость и в частном письме Шрусбери писал, что это безумие, у голландцев вечная нехватка провианта и припасов. «Скорее всего, Его Величество находится под влиянием Амстердамского адмиралтейства. Кто придет нам на смену в сентябре? И кто будет командовать эскадрой? Мои корабли, измученные штормами, могут утонуть по пути домой. Если мне прикажут остаться, я не подчинюсь». При этом он назвал действия короля «низкими и подлыми (mean)». В общем, это выглядело почти, как государственная измена. И нарочно послал это письмо сушей, через Францию, чтобы оно всем стало известным. Правда, оно было доставлено в Англию нераспечатанным. Шрусбери отсутствовал, и секретарь передал его прямо королю. Вильгельм пришел прямо-таки в бешенство; Шрусбери с трудом уладил дело. Но, поостыв, король не стал настаивать на второй зимовке.
В апреле 1695 года к Расселу прибыло 4500 солдат (командир — бригадир Стюарт) и 12 бомбардирских судов. В мае, июне и июле флот союзников шел вдоль испанских берегов, 19 июля он был у Барселоны. Рассел надеялся ударить по Тулону или Марселю, используя савойские войска, но сначала решил попросить помощи у испанцев. Рассел обратился с просьбой к вице-королю Каталонии маркизу де Гастаньяга выделить ему 12 галер для действий на побережье, однако тот в свою очередь потребовал от Рассела помочь ему отбить Паламос. Рассел согласился высадить войска, но десант (4000 солдат) был высажен лишь 9 августа. Англичан ждало неприятнейшее открытие — у испанцев, оказывается, ничего не готово для осады! Не было ни достаточного количества орудий, ни даже пороха и мушкетов. Рассел снабдил испанцев боеприпасами и провиантом, после чего начались активные боевые действия.
Поначалу все шло хорошо, мортирные суда британцев несколько раз бомбардировали Паламос, в городе начались пожары, но тут вдруг два пленных рыбака-француза сообщили, что в Тулоне вооружены и готовы к выходу 60 линейных французских кораблей. Рассел посадил десант обратно на корабли и пошел искать французов. Несомненно, это была уловка Рассела: он отлично знал от своих шпионов, что флот в Тулоне стоит разоруженным, а Турвилль и Эстре получили отпуск. Возможно, эти слухи распускал и маршал Вандом, возглавивший французские войска в Испании. Во всяком случае, это было на руку Расселу, который и в 1694-м, и в 1695 году всячески уклонялся от помощи испанцам на суше, без сомнения, опасаясь возможных неудач.
В связи с окончанием благоприятного периода для плавания в конце сентября флот Рассела вернулся в Кадис. Узнав о том, что английская эскадра под командованием Рука (15 линейных кораблей) идет в Кадис с очередным Смирнским караваном, Рассел сперва хотел ждать его прихода в Кадисе, но командующий голландским контингентом вице-адмирал Калленбург заявил, что он имел прямые указания вернуться домой до того, как замерзнут голландские каналы. Поэтому на военном совете было решено оставить в Кадисе для усиления Рука 16 английских и 7 голландских линкоров контр-адмирала Митчелла и капитана Ван Толла, а с остальными 25 и 16-ю, в том числе наиболее сильными, идти домой.
Планы высадки и подготовка
Находясь в Средиземном море, Рассел, по выражению английского историка Джулиана Корбетта, «въедался в корни Франции»[67], поэтому французским руководством было решено нанести ответный удар, дабы английские эскадры убрались из Леванта. На щит вновь была поднята идея новой высадки якобитов во главе со свергнутым Яковом II. Тяжелая война, уже обошедшаяся Англии в 4200 торговых судов и 30 миллионов фунтов стерлингов, становилась непопулярной. Этим и решили воспользоваться во Франции. Было решено переправить на Остров 18 пехотных и 5 кавалерийских полков в количестве 16 тысяч под командованием генералов д'Аркура, Гонто-Бирона и Юмьера. В Дюнкерке было собрано 300 транспортов