«прижимавшем его к берегу» три недели, соединился с Орвилье. 2 июля к 28 французским линкорам присоединились 8 испанских кораблей, еще два линкора подошли из Тулона. К этому времени у французов начались эпидемии — гнилая лихорадка, оспа, горячка. Врачей и лекарств не было, в спешке при выходе из Бреста их не успели взять. К 12 июля умерли 700 человек, в числе умерших был и единственный сын Орвилье, служивший лейтенантом на его флагманском корабле, еще 600 свезли на берег. Запасы продовольствия начали истощаться, оказалось, что в спешке интендант Бреста погрузил провианта на корабли меньше положенного.
Только 23 июля к французам присоединилась основная испанская эскадра из 28 кораблей под командованием лейтенант-генерала Хосе де Кордовы. Испанцы шли из Кадиса 50 дней! Лучшее время подходило к концу, для плавания в Канале оставался всего месяц. Но сразу пускаться в путь оказалось невозможным: Орвилье с удивлением узнали, что испанцы не получили французские сигнальные книги, которые им отослали еще в мае. Проблему эту все же решили — героически проработавший неделю без отдыха со своими помощниками специалист по сигналам капитан дю Павийон вручил испанцам 12 экземпляров сигнальных книг, а также французские руководства по тактике.
Лишь 30 июля «Другая армада» двинулась к Каналу. 2 августа Орвилье уже был у Уэссана, здесь он написал Сартину письмо, прося срочно обеспечить корабли провиантом, врачами, лекарствами. Через 2–3 дня союзники планировали быть у острова Уайт, и если там никого не обнаружат — давать команду армейским начальникам готовиться к десантированию. Сартин ответил, что обеспечит флот всем необходимым, но высадка будет только тогда, когда англичане будут отогнаны до Кента. 16 августа Армада достигла Плимута. Англичане же к этому времени смогли вывести в море только 38 линкоров. В Адмиралтействе шли жестокие споры — должны ли 38 британских кораблей атаковать 66 кораблей союзников? Король Георг III настаивал на немедленном сражении, однако Сэндвич проявлял осторожность — в случае поражения господство французов и испанцев на море было бы безусловным. К тому же тактическое мастерство Орвилье в ходе сражения у Уэссана произвело сильное впечатление на англичан.
11 августа Харди крейсировал у островов Силли. 15 августа шедшие на усиление Флоту Канала 74-пушечные «Рамиллиес», «Мальборо», 50-пушечный «Айсис» и шлюп «Корморан» в 14 лигах восточнее Силли наткнулись на флот союзников. По донесению одного из капитанов, «кораблей противника была очень много, как дров на воде». «Мальборо» с трудом избежал плена. Срочно послали «Корморан» в Плимут, поднять тревогу.
17 августа британский 64-пушечный «Ардент», спутав Армаду с Флотом Канала, влез прямо в центр ордера союзников и после короткой перестрелки был захвачен. Эти пушечные выстрелы подняли в Плимуте настоящую панику. Гарнизон из 500 моряков и 200 мобилизованных рабочих с верфей представлялся слабой защитой. Из города началось повальное бегство, городской совет срочно решал, будет ли город сдаваться сразу или подождут высадки французских полков.
Только сейчас начали снимать с фарватеров вехи, гасить маяки. В Лондоне в этот момент царила полная безмятежность, и появление союзников перед Плимутом произвело эффект разорвавшейся бомбы.
Враг у ворот
Таким образом, Орвилье и Кордова сумели войти в Канал, минуя флот Харди, который Адмиралтейство держало на западных подступах к Английскому каналу (для прикрытия конвоев торговых судов), и теперь Харди был вынужден срочно принимать контрмеры против этой угрозы. Британцы крейсировали в 100 милях к юго-западу от Силли, когда 26 августа корабль «Камберленд» сообщил о многих судах на юго-востоке. Харди срочно собрал свои корабли и двинулся на юго-восток, но оказалось, что это лишь небольшой конвой с провиантом из Бреста. Лишь 31 августа у Лендс Энд англичане обнаружили 56 кораблей союзников. Харди, подавленный такой численностью Армады, начал отходить к востоку, отвлекая противника в сторону от острова Уайт, Саутгемптона и Плимута.
В этот момент комиссия, приехавшая из Лондона в Плимут, решала, нужно ли ставить бон на рейде или нет. После долгих дебатов заграждение решили не выставлять, чтобы не рушить прибрежное судоходство. Надо сказать, что это решение было крайне рискованным — войди союзники 17 августа в гавань, и плимутский док был бы в их руках.
1 сентября англичане получили попутный ветер. Харди встал у Плимута и написал в Адмиралтейство письмо, в котором сообщал, что хочет отходить дальше, к Спитхеду. Обосновывал он свое решение тем, что в Спитхеде есть возможность пополнить запасы воды и провианта, а также отвлечь противника от беззащитного Плимута. Кэппел и Пеллисер, узнав об этом письме, осудили Харди. Бывшие командиры Флота Канала говорили, что нужно немедленно атаковать врага, ибо поступить так, как поступает нынешний главком, — это отдать инициативу противнику. Часть же адмиралов и кэптенов вообще решила, что отступление Харди — это «бегство от равного по силам противника».
4 сентября английская эскадра вошла в Спитхед. На следующий день туда прибыл Сэндвич, который выразил недовольство действиями командующего Флота Канала. Харди, оправдываясь, напирал на то, что корабли отряда Дарби совсем остались без еды, потому и зашли в порт. Тем более в Спитхеде можно грузиться в пять раз быстрее, чем на рейде острова Святой Елены. Сэндвич пожелал, чтобы корабли как можно быстрее вышли в море, но Харди, очевидно, просто напуганный 31 августа размерами союзного флота, остался в порту аж до 14 сентября.
Что же делали французы и испанцы с 16 августа по 14 сентября? Уже около Плимута союзный флот был практически беспомощным. Смертность от болезней была невиданно высока. Орвилье отправил Сартину донесение, где умолял прислать пополнения для экипажей кораблей и провиант. Запасы воды и еды на французских кораблях уже подходили к концу.
16 же августа к Орвилье прибыл фрегат «Терпсихора», который привез новые инструкции от морского министра. Идея захвата острова Уайт и Плимута была отброшена, теперь французы планировали высадку в Корнуолле, в Фалмуте. По поводу провианта было сообщено, что он его получит из Бреста в конце сентября — начале октября. Оказалось, что морское ведомство просто не сумело заготовить достаточные запасы провианта и боеприпасов. Сказалось то, что французы уже почти 100 лет не вооружали большие флоты.
В ответ на эти инструкции Орвилье сообщил, что погрузка провианта на море во время сезона штормов — очень сложная операция, и еще сложнее будет держаться в Канале во время октября — ноября, с учетом постоянных штормов и шквалов с запада, юго-запада и юга. Да и сам выбор Фалмута неудачен: гавань там мелкая, и уместиться там могут только 6–8 больших кораблей, к тому же вся усеяна скалами и открыта ветрам. Орвилье уже не верил в возможность высадки. Тем не менее он попытался выполнить новые инструкции. С восточным ветром его отнесло от Плимута, и французский командующий сообщил Сартину, что как только он сможет вернуться обратно к острову Уайт, он пошлет дивизионы Латуш-Тревиля и де Тэрнея к Сен-Мало и Гавру для сопровождения транспортов с войсками. Но все это возможно только в том случае, если он получит пополнения и суда с провиантом немедленно. Также Орвилье просил прислать лоцманов, хорошо знающих Ла-Манш, поскольку без них французские капитаны в плавании по Каналу «полагаются лишь на свои догадки да на Господа Бога». Последнее заявление вызывает оторопь — эти воды омывают не только английские, но и французские берега! Вдумаемся, ведь речь о домашних водах Франции! Адмирал д'Эстен позже заметил, что для английских моряков море было их святым покровителем, тогда как для французских — ужасным противником. Оказалось, что французы не умеют плавать у себя дома!
Меж тем армия готовилась к высадке. Во переехал в Сен-Мало, Аркур командовал войсками в Гавре. 26 августа был получен приказ грузиться на суда. 28-го уже грузили провиант, скот, личные вещи господ офицеров. Ждали только сигнала флота, что путь свободен. Но Орвилье уже 22-го был отнесен восточными ветрами к Уэссану и никак не мог приблизиться к Плимуту. Через три дня он узнал, что Харди крейсирует юго-западнее Силли, и решил дать ему сражение. 31 августа Флот Канала был обнаружен, и французы пустились в погоню. Харди шел гораздо быстрее, союзники пытались вести преследование в течение суток, потом резко повернули на запад — там были замечены паруса 15 кораблей. Оказалось, что это были голландские торговые суда.
1 сентября был проведен очередной военный совет. К этому времени 8 французских линкоров с наибольшим числом умерших и больных были отправлены в Брест. Решили, что если до 8-го флот не получит пополнений и провианта, операцию придется сворачивать. Помощь так и не пришла. 10 сентября в Брест пришли первые корабли. Флот союзников превратился в больший плавучий госпиталь, на берег сгрузили до 8000 больных, в море умерло до 4000 моряков. В Англии месяц не ели рыбу.
Самая серьезная попытка высадки в Англии провалилась.
Результаты
Орвилье подал в отставку сразу же после того, как сошел на берег. Новым командующим Брестской эскадрой стал дю Шаффо. В октябре хотели возобновить операцию, но дю Шаффо, Гишен, Кордова, Хастон и Арсе — командиры дивизионов — были резко «против». Настал сезон штормов, к тому же на флоте много больных, да и корабли сильно повреждены.
9 ноября Кордова с 20 кораблями пошел к Кадису.
Кто же виноват в провале? Понятно, что у победы много отцов, а поражение всегда сирота, однако в нашем случае на первый взгляд вырисовываются два человека, из-за которых десант в Англию был провален.
Первым по значимости, безусловно, является морской министр Сартин. Он просто не справился с комплектованием и управлением флота. Он не сумел вовремя подготовить провиант, припасы, судовые лекари так и не попали на корабли, также как и лекарства. В экипажи забирали без разбору бродяг, заключенных