– Видишь кого-нибудь из знакомых? – спрашиваю я у Эйми.
Она смотрит по сторонам.
– Хм, я знаю многих, но лично с ними не знакома.
– Вот и познакомишься. – Я хочу дружески похлопать ее по плечу, но на пути моей руки оказывается гигантский пуховик.
Но, во-первых, мы направляемся к бочонку. По дороге меня окликают, жмут мне руку. Слева и справа слышится: «Эй, Саттер, ты куда? А кто будет пить на спор?» Кто-то спрашивает, не планирую ли я пить, стоя на голове, но я веду себя так, будто впервые слышу об этом. Еще один парень кричит:
– Саттер, дружище, ты будешь сегодня прыгать через костер?
Я машу ему:
– Я отпрыгался, больше на эти грабли не наступаю. Трое ребят в очереди у бочонка поворачиваются и салютуют мне. Наверное, я из тех людей, которым всегда рады на любой вечеринке.
Я берусь за кран, и почему-то меня совсем не удивляет заявление Эйми о том, что она не пьет. Я говорю ей, что это не страшно, и ей достаточно лишь держать в руке стакан с пивом и делать вид, будто ей весело. После этих слов я одним глотком осушаю свой стакан и наливаю себе добавки. Все это для того, чтобы начать вечер в нужной кондиции.
Плохая новость – Коди Дэнниса нигде нет, и я не могу познакомить его с Эйми. Новость еще хуже – здесь Джейсон Дойл.
– Привет, Саттермен, – говорит он с наигранным подобострастием, хотя его подобострастие не наигранное, а самое что ни на есть настоящее. – Думаю, раз ты здесь, вечеринку можно официально считать открытой.
– Наверное.
Он оглядывает Эйми, оценивает ее пуховик.
– Саттер, ты бы придерживал этот воздушный шар, а то он улетит куда-нибудь.
К счастью, до Эйми не доходит смысл шутки.
– Спасибо, Джейсон, – говорю я, – что остановился поболтать. Будь осторожен, смотри, как бы постельные клопы тебя не закусали.
Он хватает меня за руку.
– Эй, ты куда, приятель? Зачем такая спешка? Может, ты нас познакомишь?
А теперь позвольте объяснить: Джейсон Дойл – последний, кого я буду знакомить с Эйми. Этот тип сама похоть. Для него добыча – все, на чем есть лифчик и трусики. Проверено. Все, на чем есть хотя бы спортивный бюстгальтер и трусики. Этой осенью один из его лучших друзей – Айк Такер – застал его, когда тот заигрывал с его тринадцатилетней сестрой. Ладно, никто не отрицает, что у нее есть тело, но ей же тринадцать! Не стоит говорить, что Айк надрал ему задницу. Конкретнее: разбил ему голову будильником. Потом Джейсону накладывали швы, штук сто. Хотя они все равно остались друзьями.
Дело в том, что я по выражению на лице Джейсона понимаю, что он уже задается вопросом, а что там, под огромной фиолетовой курткой? Есть ли там пышные грудки, аппетитная попка? Все это для него тайна, и он готов провести детективное расследование, чтобы раскрыть ее.
– Эй, смотри, – говорю я, глядя ему за спину, – вон Алиса Норман, сегодня она отлично выглядит. Ее красный свитер – это что-то.
Джейсон оглядывается на Алису, которая хохочет в компании своих друзей. На ней нет бесформенной пухлой куртки.
– Класс, – говорит Джейсон. – Но какого черта? Там, где она, рядом всегда болтается Денвер Куигли.
– На это раз нет, – говорю я. – Разве ты не слышал? Они разбежались. Она вышвырнула его, как замороженное дерьмо из летящего «Боинга». И сейчас она в поиске.
– Точно?
– Точно.
Он затыкается и оценивает ситуацию. Против красного свитера устоять невозможно.
– Я вас позже догоню. Горю желанием поздравить ее с правильным решением.
– Давай, беги, – говорю я.
На самом деле Алиса не рассталась с Куигли, и он может появиться здесь в любой момент. Думаете, меня мучают угрызения совести? Ни капельки. Такому козлу, как Джейсон Дойл, никогда не повредит фонарь под глазом.
Глава 30
Эйми немного нервничает. И я замечаю, что она все же делает глоток пива. Она кривится, как будто влила в себя пинту хлорки, однако начало положено. Я пытаюсь успокоить ее, рассказывая истории обо всех присутствующих, но у меня это плохо получается, потому что то и дело кто-нибудь подходит потрепаться, включая и трех моих бывших девчонок. Проблема в том, что я не люблю греть скамью запасных на вечеринках. Для Саттермена не существует боковых линий. Мне нравится быть в гуще событий.
Эйми же не знает правил игры, более того, она вообще не умеет играть. Я пытаюсь разговорить ее, но без особого успеха. Не помогает даже подошедшая к нам Шоуни Браун – она была моей девушкой, когда мы учились в средних классах. Шоуни очень эмоциональная и шумная. Ее разговор всегда сопровождает преувеличенная мимика и жесты, и сейчас наше с ней общение напоминает разговор двух итальянских гангстеров. Мы так прикалываемся. Но Эйми с каждой секундой все больше и больше съеживается, исчезая в своей огромной фиолетовой куртке.
И вот, наконец, со всей прелестью своего щенячьего взгляда заявляется Коди Дэннис.
Я тут же хватаю его и знакомлю с Эйми. Он оглядывает куртку, но остроумия не проявляет. Да он вообще практически ничего не говорит. Теперь только от моих историй зависит, чтобы холод нашего общения не превратился в сибирский мороз. Я говорю и говорю – рассказываю об одной вечеринке в доме Пэкстона, о другой – в «Ла Квинта инн» и еще об одной, очень-очень клевой, – у озера Тенкиллер прошлым летом – но мой запас историй про вечеринки исчерпывается, и я, по счастливой случайности, перехожу на идеальную тему: мое онлайновое изучение книг о коммандере Аманде Галлико и Ярких планетах.
И в тот же момент в глазах Эйми вспыхивает яркий огонек. Она знает все сайты, на которых я побывал, и принимается допытываться у меня, что я обо всем этом думаю. Это удивительно, но я запомнил довольно много и произвожу на нее неизгладимое впечатление довольно развернутым изложением философских взглядов, на которых в своих путешествиях основывается коммандер Аманда.
– Внутреннее процветание, – говорю я. – В этом вся фишка. Нам нужно дорасти до Ярких планет. К черту власть. К черту порабощение мира. Нам это не нужно. Ни при каких условиях. Нам нужно расти дикими и свободными, как люцерна или что-то типа того.
Эйми уже полна энтузиазма.
– Ты должен прочитать книги. Ты прямо как Зостер. Он единственный понимает коммандера Галлико. В третьей книге они вместе оказываются в тюрьме в Шукшушских пещерах и, сбежав, попадают в подземный мир Мармота – именно оттуда я почерпнула свою идею о ранчо, которое я хочу когда-нибудь купить. Я дам тебе книжку. Начинать лучше всего с нее.
– Добро, – говорю я.
Со мной что-то происходит, когда я вижу ее маленькое белое личико с горящими глазами на фоне фиолетовой куртки. Как будто пивной хмель перебрасывает меня на абсолютно новый уровень. Я почти забываю о том, что рядом стоит Коди, не говоря уже о самой идее, ради которой я зазвал его к нам.
– Прости, Коди. – я хлопаю его по спине. – Я не хотел оставлять тебя одного здесь, в другой галактике. Случайно получилось.
Но Коди, судя по выражению на его лице, совсем не скучно.
– Нет, чувак, – говорит он, – все здорово. Я люблю фантастику. А вы читали повести о Солнечном тельце Лоуренса Блэка? Это целая серия, с иллюстрациями.
Я отвечаю:
– Нет, я не читал. Эйми, понятно, читала:
– Да, мне нравится «Солнечный телец».
Они принимаются увлеченно обсуждать, и на этот раз за бортом оказываюсь я. Я понимаю, что должен бы радоваться. Ведь именно для этого я вытащил Эйми на вечеринку. Но почему-то я чувствую, как в мою нетельцовую галактику задувает холод.
Эйми смеется, когда Коди рассказывает о ламе с ракетным двигателем, и он протягивает ладонь и касается ее руки, спрятанной в фиолетовом рукаве. Она немного наклоняется к нему, ее лицо сияет. Глупо, но мне хочется встать между ними, может, даже увести ее куда-нибудь. И в этот момент по другую сторону бочонка появляется Кэссиди. Она прекрасна, как толстая богиня, и меня переносит в новую, сверкающую и теплую галактику, которая находится очень далеко от Солнечных тельцов и ракетных лам.
Глава 31
Я говорю Эйми и Коди, что скоро вернусь, но они даже не реагируют. Кэссиди стоит под голыми ветвями дуба. Она все еще не видит меня, но я знаю, что ищет взглядом. Тут из темноты появляется Маркус Уэст и обнимает ее за плечи. У вас бывало такое, что вы видите человека, машущего рукой, думаете, это он вам, поднимаете руку, чтобы помахать в ответ, и понимаете, что машут не вам, и делаете вид, будто хотите почесать затылок? Вот и я себя так почувствовал. Только вместо того чтобы чесать затылок, я резко сворачиваю к бочонку.
Мне так или иначе нужно наполнить свой стакан. На вечеринках, вроде этой, моя порция всегда требует долива. Дешевое пиво крепостью три и два. Я залпом выпиваю стакан и наполняю его снова. Сейчас Кэссиди и Маркус треплются с другим баскетболистом и его девчонкой. Ну и что, говорю я себе. Ничего не мешает мне подойти к ним. Естественно, не надо было рассчитывать, что Кэссиди появится без Маркуса. Сегодня не тот вечер, когда мы с ней снова сойдемся. Сегодня тот вечер, когда она поймет, что наше воссоединение неизбежно.
– Эй, ребята, как оно? – говорю я, подходя ним. – В чем дело, почему никто из вас не берет пива?
– Я не пью, – говорит Маркус. – А у тебя, как я вижу, целых два стакана.
– Это на тот случай, если кто-то захочет выпить. – И смотрю прямо на Кэссиди.
– Конечно, – говорит она. – Спасибо. Никаких язвительных комментариев насчет меня и пива. А вот пара, с которой они болтают, – Деррик и Шеннон – реагирует по-другому. Они смотрят на меня, как на знаменитого душителя, который заявился на похороны своей последней жертвы с букетом увядших роз.
Но я совсем не хочу неприятностей, особенно таких, которые идут в комплекте с криками и мордобоем. Я просто хочу пообщаться, дать выход своим естественным позитивным вибрациям, может, раз или два вставить кодовое словечко, понятное только мне и Кэссиди. Громкие заявления мне делать надобности нет, как и выпендриваться, или гарцевать на белом коне. Мне достаточно дать волю своему внутреннему миру, и волн, которые разойдутся от Саттермена, будет достаточно, чтобы Кэссиди поняла, что она потеряла.